Под тихое мурчание...(СИ) - Титова Яна - Страница 21

— Я-то не выдам, — пообещал Грушев, — но нужно ли было так рисковать, раз уж у вас это запрещено? Сколько этому ребенку лет, года три-четыре? Она бы и так наверняка забыла об аварии и вообще о том, как ее сюда привезли!

— Нет, это другое, — Таисия сунулась еще в одну комнату, последнюю из занятых пациентами, и, ускорив шаг, пошла к лестнице. — Человек может не помнить, что с ним было в раннем детстве, но эти воспоминания все равно хранятся в подсознании. И могут влиять на его жизнь — в том числе и плохо влиять, порождать всякие страхи, если он что-то пугающее в первые годы пережил.

— А баюны, значит, стирают память полностью?

— Да, в том-то и дело, — девушка снова посмотрела на своего спутника умоляющим взглядом. — Ты правда никому не скажешь? Директор, может быть, и сам бы решил, что это воспоминание у девочки можно стереть, но он бы долго об этом думал, сомневался, советовался бы с Тимофеевной и еще с кем-нибудь… А она бы, даже если бы Медодап ее успокоил, продолжала бы переживать, ей бы кошмары снились…

— Я никому ничего про тебя не скажу, — еще раз пообещал Егор. — Но при одном условии… — не удержавшись, он сделал паузу, чтобы насладиться растерянным и даже чуть испуганным видом Таисии. — Если ты ответишь мне еще на один вопрос. Почему ваши коты не стерли память мне, пока я валялся в отключке?

Смуглое лицо Таисии как будто бы стало чуть темнее — если бы она была бледнокожей, то, несомненно, вся залилась бы алой краской. В первый момент она отвела глаза в сторону, потом опустила взгляд в пол, но спустя еще секунду заставила себя посмотреть Егору в глаза.

— Потому что некоторым людям баюны ничего стереть не могут, — сказала она. — Их немного, они вообще довольно редко встречаются. Но ты… один из них.

Глава XI

Эта книга была такой же старой и потрепанной, как и остальные, но было в ней одно принципиальное отличие: на корешке был вытиснен позолоченный силуэт птицы с длинным, вроде бы павлиньим хвостом. Привыкший к тому, что практически все книги в библиотеке повествовали о баюнах, Грушев с любопытством потянулся к этому фолианту, как только увидел его. «Что-то новенькое! — думал он, осторожно вытаскивая древнюю книгу, которую плотно сжимали с обеих сторон другие тома. — Может, там рассказывается о том, чем коты-баюны питаются?»

Изначально он в этот раз пришел в библиотеку, чтобы найти там что-нибудь о способности людей подчинять себе баюнов, поскольку Таисия подробно рассказывать ему об этом отказалась. Как это уже не раз бывало раньше, девушка сделала вид, что у нее много срочных дел, и куда-то убежала, пообещав все объяснить «как-нибудь позже». Поэтому Егор, уже знавший, что это «когда-нибудь» может не наступать слишком долго, и решил просветиться сам. Вот только необычное для этой библиотеки оформление книги отвлекло его от первоначальной цели…

На обложке фолианта не было названия, но красовалось такое же вытисненное изображение павлина, как и на корешке, только более крупное. Позолота с него почти стерлась, так что рассмотреть птичку в деталях Егор не смог, но в том, что это самец павлина с длинным сложенным хвостом и хохолком на голове, можно было не сомневаться. Молодой человек открыл книгу и разочарованно нахмурился: в ней не хватало нескольких первых страниц, и представший перед его глазами текст явно начинался с середины фразы. Да к тому же, как Грушев обнаружил в следующий момент, этот текст был написан на старославянском. За те две недели, что молодой человек провел в пансионате, изучая по вечерам библиотечные книги, ему уже попадалась литература на этом языке, и он даже сумел кое-что понять из таких текстов, но все-таки читать на нем ему было пока еще слишком сложно. Что, впрочем, не означало, что не стоит хотя бы попытаться понять, о чем шла речь в книге с павлинами.

В этот вечер Егор был в библиотеке не один — на стоящем в углу кресле устроилась, завернувшись в плед, пациентка Елена, которую ему совсем недавно пришлось нести на руках в ее комнату. Последние несколько дней она уже передвигалась по пансионату самостоятельно, хотя ей все еще требовалось опираться на трость и рядом с ней неизменно находилась хотя бы пара кошек. Когда Егор вошел в библиотеку, возле Елены тоже лежал, прижимаясь к ней, один из многочисленных серо-полосатых котов, который Грушев все еще не научился отличать друг от друга, а теперь, когда он занял соседнее кресло с книгой в руках, то увидел, что на коленях у нее устроилась еще одна кошка — трехцветная Вкусилиса. Женщина машинально перебирала пальцами ее длинную шерсть на загривке, не отрываясь от книги.

Егор тоже плюхнулся в кресло, открыл свою книгу и попытался углубиться в чтение. Первые две-три страницы он с трудом продирался через старославянские слова и обороты речи, но потом, как это уже бывало с ним в прошлые разы, постепенно начал «втягиваться» в текст. В какой-то момент на спинку его кресла тоже запрыгнул кто-то из котов, но Грушев не обратил на это внимания, и только когда ему на лицо свесился, мешая читать, рыжий полосатый хвост, молодой человек недовольно отвел его в сторону.

А потом он внезапно услышал стук двери и чьи-то торопливые шаги.

— Егор, вот ты где! — крикнула вбежавшая в библиотеку Таисия, подскакивая к его креслу.

Грушев оторвался от книги, поднял голову и не без удивления отметил, что за окном давно стемнело, Елена куда-то ушла, оставив в кресле аккуратно свернутый плед, а часы над дверью показывают почти девять вечера. Да уж, зачитался…

— Егор, нам очень нужна твоя помощь! — Тая наклонилась над молодым человеком, и он увидел, что она серьезно чем-то обеспокоена. — Василий с Димой сейчас в Красноярске, вернутся только послезавтра — а нам нужен шофер!

— Конечно, сейчас, — Грушев отложил книгу на подлокотник кресла и встал. — Что случилось?

Он уже привык к тому, что Таисия склонна преувеличивать любые проблемы и очень бурно реагировать даже на небольшие неприятности. За прошедшие две недели она несколько раз прибегала в гараж с испуганным видом и кричала, что кому-то в пансионате срочно нужна машина, а иначе «Все пропало!», после чего оказывалось, что на самом деле ничего страшного не произошло — просто кому-то понадобилось какое-то лекарство из расположенной на соседней улице аптеки. Коллеги Егора, давно знавшие об этой черте характера Полуяновой, посоветовали ему «делить все, что она говорит, на десять», и с тех пор он так и делал, стараясь не поддаваться ее паническим настроениям. Но сейчас девушка явно нервничала очень сильно, и какое-то внутреннее чувство сразу подсказало Грушеву, что проблема у нее возникла действительно серьезная. А еще она как-то странно смотрела на него, каким-то просительным взглядом — хотя если от него требовало куда-то съездить и что-то привезти, он в любом случае обязан было это сделать.

И даже перед тем как ответить на вопрос Егора Тая на несколько мгновений заколебалась — было видно, что она все еще сомневается, стоит ли поручать ему эту срочную работу.

— Слушай, — сказала она, наконец, срывающимся голосом. — Тебе нужно съездить в Туруханск и привезти оттуда одного человека… который только что туда прилетел из Красноярска. Сделать это надо как можно скорее! И так, чтобы наш директор пока ничего не узнал.

Теперь Грушев и сам не на шутку разволновался. Полмесяца ему говорили прямым текстом, что уехать из кошачьего города он не имеет права ни при каких обстоятельствах — и не сможет еще долгое время, пока ему не начнут доверять. И вдруг все так кардинально поменялось… Точнее, в целом-то не поменялось, если Тая хочет отправить его в соседний город втайне от всех остальных. Но самой ей почему-то нужно, чтобы туда поехал именно он, новичок, не заслуживающий доверия и способный сбежать. Хотя в городе кошек есть автолюбители с машинами, и девушка вполне могла договориться о поездке в Туруханск с кем-нибудь из них…

Егор чуть было не спросил Полуянову, почему она не попросит привезти ее знакомого кого-то из жителей города, имеющего машину, или водителя маршрутки, но вовремя спохватился и придержал язык. По какой бы причине Таисия не обратилась именно к нему, это был его шанс сбежать из секретного города, и упустить такой шанс было бы невероятной глупостью.