Группа крови на рукаве. Том IV (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 1

Народная пословица гласит: «Везет тому, кто сам везет». Почти год я «вез» Гром на своем горбу. Тренировал, вооружал, ночами не спал. И это дало свой результат.

Байкалов с первого выстрела попал в правое переднее колесо Шевроле. Шина взорвалась, машину повело. Кен Флоренс не смог справится с управлением, съехал в кювет. Где его сразу догнали и заблокировали Волги контрразведчиков.

Удачно вышло еще то, что вице-консул ударился грудью об руль. Ну вот не принято сейчас пристегиваться. Да и в будущем куча водителей будет понтоваться. Пристегиваться? Мне⁈ Все эти шутки про «тех, кто не пристегнулся, по стене размазало. А кто пристегнулся, выглядели совсем, как живые»…

Результат закономерный — помятого Кена вытащили из незаблокированной машины, положили лицом вниз, заламывая руки. При этом он прилично так кричал от боли.

На КП все перевели дух. Думаю, облегченный вздох можно было услышать на Приморском шоссе. Оператор уже снимал всю «картину маслом», следователи попросили подойти ближе понятых. В их роли были те самые рабочие ленметростроя, которые и копали обе ямы. И которым, похоже, закапывать все обратно.

Жена Флоренса что-то громко кричала на плохом русском, но ее никто не слушал. Сам вице-консул требовал доктора, спрашивал, что с женой и ребенком. Конечно, нам не преминули сообщить о дипломатической неприкосновенности, американском гражданстве и 6-м флоте США, который прибудет освобождать его с семьей. И все это под плач ребенка, лай собаки. Получивший ногой по пузу пудель боялся подходить к нам — приманить удалось только сухариками, который запасливый Иво носил с собой в кармане.

Тем временем следаки под камеру распотрошили тайник, попросили понятых освидетельствовать закладку.

— Ну что поговорим? — я присел рядом с црушником, перешел на английский — В Лэнгли не будут довольны такой топорной операцией!

— Вы не имеете права! У меня и моей семьи дипломатическая неприкосновенность

— Ты бы помолчал насчет семьи! — я незаметно придавил коленом спину Кена в районе ребер. Дождался стона — Ты бросил их. Предал. И мы все сняли на камеру. Завтра покажем по телевизору. На весь мир раструбим. Тебе пиздец в любом случае. Карьере конец.

Так и сказал — you are fucked up. Облажался оно и в Штатах облажался.

Кен сник, опустил глазки. Ну и правильно, задумайся о жизни.

— В машину его.

Следователи уже закончили с понятыми и протоколом, всех начали усаживать в Волги. Знал про такой гемор — потребовал бы автобус. А так запихивали с матами и криками. Собака эта еще бесноватая. Яна несколько раз намекала мне насчет домашнего питомца. Но я насмерть встал — только кошку. Гулять с собакой просто некому. Дрессировать и воспитывать тоже. Хотя позитива и отдачи от пса, разумеется, в разы больше.

Перед нашим кортежем пристроилась машина ГАИ, на Литейный гнали с мигалками.

Всю дорогу я прессовал Флоренса. И он поплыл. То ли сказалась неопытность — Союз был первой зарубежной командировкой црушника, то ли семья. А может и боль в ребрах, в которые я ему заряжал локтем, когда он упирался. Сдал еще два места закладок тайников. И это были совсем другие агенты — не «иуда» из НИИ. А значит, можно вычислить новых предателей — имен Кен, ясное дело, не знал. Кто бы их доверил рядовому сотруднику резидентуры. Принеси, подай, выйди вон…

В тот момент, когда мы заезжали во внутренний дворик «Домой Пойти Забудь» я осознал, почему в курсе подготовке, что военных разведчиков, что пгушников есть занятия по пыткам. Психология, тренинг… Суют карандаш между пальцами, сжимают и смотрят на твою реакцию — выдержишь или нет. Сломаешься в первый час или продержишься дольше. Вот для таких историй!

— Цинев должен от счастья прыгать — Незлобин помахал рукой, привлекая внимание официанта. Сразу после операции, сдав шпиона контрразведчикам и отпустив громовцев под присмотром Иво гулять по Питеру, сели в валютном баре Астории. Пить не хотелось, снимать бухлом стресс — тупиковый путь и алкоголизм. Поэтому я взял хорошего кофе. Делали его тут в турке, на песочке — все по фэншую.

Огонек взял пива, отпил большой глоток. Крякнул от удовольствия.

— Товарищи, у нас тут оплата за валюту. Мы обслуживаем иностранцев — к нам подошел пузатый администратор в строгом костюме — И в военной форме у нас нельзя. Переоденьте камуфляж

— Куратора зови — я показал мельком удостоверение — А моему боевому товарищу, закуску принесите. Сухарики, чипсов или что там у вас есть.

Администратор побледнел, вытер со лба пот платком.

— Сию же минуту

— Так что там Цинев должен прыгать от счастья? — я повернулся обратно к Незлобину

— Ты ему на блюдечке еще новых шпионов принес. Слушай, Орел, а нас тут за столиком не слушают?

— Те, кто слушают — сейчас придут.

Я осмотрел бар. Прилично так. Стены украшены картинами с изображением известных достопримечательностей города, а на полу лежат ковры с узорами в виде золотых монет. В центре зала стоит большая стойка из красного дерева, за которым работали аж два бармена. Играет ненавязчивая джазовая музыка из проигрывателя, посетителей совсем мало — оно и ясно, все на экскурсиях. Белые ночи, разводные мосты…

В зал зашел квадратный такой товарищ, с короткой стрижкой, в очках. Прям бодибилдер в костюме и с галстуком. Быстро осмотрел все, подошел к нам, представился.

— Лейтенант Казанцев, добрый день, товарищ Орлов.

Ого, меня тут знают.

— Лейтенант — я встал, пожал руку — Мы тут с боевым другом сели так удачно, а нам тут отдохнуть не дают. Наша форма видишь ли не нравится!

— Сейчас все решу. С оплатой тоже. Отдыхайте товарищи!

«Квадратный» ушел на стойку, что-то прошептал барменам, потом администратору. Все словно китайский болванчики закивали.

— На, посмотри теперь новые веяния в Громе.

Незлобин выложил на стол несколько цветных карточек. На первой был изображена обычная советская квартира. Мужчина в домашнем сидел в кресле, читал книгу. Жена рядом пылесосила ковер.

— Что это?

— Калиновская позвала какого-то своего психолога. Убедила, что надо тестировать громовцев при приеме на службу. Вот эти карточки — на наблюдательность. За минуту требуется найти пятнадцать несоответствий. Время пошло

Незлобин громко хохотнул, постучал пальцем по наручным часам. Командирские, со светящимися ночью стрелочками. Мечта всех пацанов Союза.

Я посмотрел на карточку, начал перечислять:

— В календаре на столе неправильная дата. 32 июня. Так… Разная обувь на муже. Разной длинны рукава на жене. Хм… Швабра в приоткрытом холодильнике, цифры на часах с кукушкой идут в обратном порядке. Ха-ха-ха, кукушка на некруглых цифрах не могла вылезти…

Я смог найти десять несоответствий. Некоторые были очень хитрые, например, шторы с обратной стороны окна или холодильник, запирающийся на ключ. Кто-то очень умный все это составлял.

— И вот скажи, зачем нам это⁈

— Штурмовикам может и незачем, хотя мы уже начинали тренировать, как отличить террориста от заложника, когда они выглядят одинаково и оружия не видно. А вот снайперам — просто обязательно.

Незлобину принесли мелко порезанную семгу холодного копчения. С лучком. Я тоже почувствовал голод. Заказал полноценный ужин. Отбивную с картошкой, салат. Бар обслуживался кухней ресторана, что располагался внизу гостиницы.

Бар постепенно наполнялся иностранцами, мы закончили с разговорами о Громе, налегли на еду и напитки. Туристы оккупировали барную стойку, кто-то даже начал танцевать на небольшом пятачке — администратор как раз поставил Twist And Shout Битлов. Представить, что такую музыку ставят сейчас где-нибудь на советской дискотеке было невозможно. Да и дискотек как таковых еще нет. Одни вечера танцевальной музыки. Сейчас на таких мероприятиях вдруг стала популярна ВИА Веселые ребята. Типа «наш ответ» Битлам. Как говорится — не можешь остановить стадо быков — возглавь.