Соправитель (СИ) - Старый Денис - Страница 6

Жена крутила шашни с Замойским, Елизавета занималась тем, что тратила просто невообразимые деньги на задабривание всех и каждого, отправляя подводы с серебром гвардейцам и устраивая пышные празднества с раздачей поместий. Шуваловы притихли, а Бестужев окучивал Катерину, скорее всего, прорабатывая вариант ее регентства в случае смерти Елизаветы [в подобном канцлера подозревали, да и Екатерина писала, что он ее склонял обойти Петра Федоровича, за что канцлер и поплатился в 1758 году даже при очень спорных доказательствах]. Что не устраивало канцлера? Я толком и не знаю. Ну другой уже я, явно не тот Петруша! Значит, и в той истории дело было не совсем в личности наследника.

Совесть меня не мучила, когда я дал отмашку на реализацию заранее разработанного плана по дискредитации Екатерины. Если и не получилось бы ее вовсе вытеснить из политических раскладов, то с подмоченной репутацией сложно находить союзников. А она будет подмочена основательно. И, надеюсь на это, если и не удастся решить при живой Елизавете с монастырем, то никто меня не осудит, когда я первым своим указом, будучи императором, прикажу сослать Катерину в Суздальско-покровский монастырь.

План состоял в том, чтобы Великая княгиня своим безрассудным поведением вводила в шок общественность и, главное, Елизавету Петровну. Как этого достичь? Ответ: психотропные вещества, подставы, слухи и атака на внешность прелестницы. Не все из этого удается, но подвижки есть.

Екатерина пристрастилась к курению табака, как только выскользнула от моего всевидящего ока. Она покуривала и нюхала табак и вовремя моих командировок, сейчас же и вовсе стала заядлой курильщицей. Этот факт уже смутил императрицу. Дальше — больше. Ей стали подмешивать в табак масла гашиша, конопля для которого была нежно выращена моими великокняжескими ручками. Я служил в прошлой жизни в Средней Азии, так что кое-что знал. И это было не все, Катерине часто подавали еду «обогащенную», в разумных пределах, и ртутью, и свинцом. Великая княгиня, шлифуя все это алкоголем, пусть и в умеренных порциях, становилась раздражительной, а когда и просто сумасбродной. Завербованные нами еще ранее княжна Гагарина, Кошелева, Матрена Салтыкова и две служанки постоянно что-то да давали Кате. То кексик с канабисом, то тот же канабис подмешают в еду в умеренных пропорциях. Может исполнительницы и догадывались о том, что именно делают, но, уверившись в отсутствии ядов, преспокойно действовали.

Получила Катерина и особую косметику. Шешковский вышел на след того алхимика, что сделал мазь по заказу Марфы для Бекетова. Было нечто подобное создано и для наших нужд, но с куда меньшим эффектом. Голландец презентовал косметику с эффектом шелушения кожи, способствующую так же и нарушению обмена веществ, и, как следствие, начиналось высыпание прыщей. Как только мазь была испытана (о таком не совсем этичном сюжете не хотелось бы и вспоминать) ее подложили Екатерине.

Что именно сыграло свою роль в том, что Екатерина Алексеевна стала вести себя неадекватно, не знаю, может, все и сразу. Но вот действия Великой княгини стали возмутительными. Она избила свою служанку за то, что та больно расчесывала, тащила бедную девушку за волосы на виду у любопытных глаз, которых при дворе всегда хватает.

Потом она пыталась соблазнить караульного гвардейца. Была ли это игра или что-то другое, непонятно, но, не без нашей помощи, эпизод стал достоянием общественности. «Благоверная и богобоязненная» супруга немало наговорила грязного в мой адрес, за что также была порицаема в обществе. А потом и оскорбила императрицу, за что удостоилась трепки с выдергиванием клока волос и пощечинами от самой государыни.

Казалось, вот оно… но сердобольная Елизавета решила простить дуру, о чем ее сильно просил канцлер. Так жена наследника рассмеялась в церкви во время службы и чуть не сорвала то самое богослужение.

Получилось выяснить, что под впечатлениями от озорства своей невестки, Елизавета мало того, что послала ее в Ораниенбаум, так и стала вести разговоры обо мне и моем возращении с пущей регулярностью.

Намечался мой выход. Я стребую условно развенчания, хотя такого понятия в православии и нету. Может и получится подобного добиться под предлогом, что жена сошла с ума и вообще бесноватая. Но иллюзий не питаю, однако дальнейшие глупости жены, а избежать их она уже будет не в состоянии, проложат путь к моей свободе. Или, по крайней мере, нейтрализуют Катерину, как политического соперника. Не поможет… иногда и ступеньки бывают такими скользкими…

— Отобедаем, Петр Александрович, чем Бог послал, да и в дорогу. Признаться, я уже давно собран, — сказал я после кривляния и лицедейства от новости о Катерине.

И все-таки пропадает во мне актер. Так сыграл незнание ситуации!

— С удовольствием, Петр Федорович. Чем Ваш повар будет кормить? Он всегда удивляет!

— О! Это шедевр, и мы с Вами самостоятельно его и приготовим, — сказал я и показал жестом куда идти.

— Нравится Вам, Петр Федорович, фраппировать, ну да я и не противлюсь, — сказал Румянцев.

Да уж, удивлять мне действительно нравится. Но сегодня я не буду предлагать Петру Александровичу ни картошку, ни ананасов с топинамбуром. Сейчас будет дегустация солдатской пищи.

Было время подумать над тем, что еще можно было бы «изобрести» в самой востребованной отрасли — пищевой. Пастеризация у меня на предприятиях уже практикуется, может, не прям-таки во всем, но эксперименты ведутся. Я же и сам не знаю, как именно может помочь пастеризация. Да, продукты, то же молоко или пиво, сохраняются дольше. Но насколько? Кипятить или достаточно подогревать до определенной температуры? Как увеличивается срок хранения? Вот на все эти вопросы еще ищутся ответы.

Были мысли преподнести миру подарок в виде консервов. Начали экспериментировать и… сразу же отвергли идею с жестью. Даже не так, я-то дал «задание» еще года полтора назад и своим мастерам, и в Тагил, помня из послезнания, что в армии Наполеона были консервы. Ответ один, для меня ясный: жести нет. Уж в какой металл эти консервы прятали поставщики для наполеоновской армии, этого я не знал, вот мы и сдулись. Эксперименты с керамикой получили так себе результаты. Мясо-то сохраняется в горшке, запечатанном воском и бумагой, но это оказалось просто нереальным из-за хрупкости тех самых горшков, да и воск на жаре больше подтаивал. Можно использовать сургуч, но в целом данный подход показался не стоящим внимания. По схожим причинам отказались и от стеклянной тары. Стекло не для армии, при условии бездорожья и еще с десятка факторов. Да и интенданты начнут списывать до четверти, не меньше, тушенки из-за разбитых и расколотых емкостей.

Я решил попробовать изготовить пеммикан и… получилось. Пеммикан — это изобретение индейцев, ну, может, и не только их, ибо такую технологию могли использовать хоть в бронзовом веке. Сущность подхода — сушить продукты до практически твердого состояния. Спрессованные продукты-полуфабрикаты да завернутые в плотную бумагу или во влажную материю занимают мало места, не требуют долгой термической обработки. Тем же казакам или группам егерей да и всем остальным можно такие вот продукты иметь в переносной сумке. Особенно хорошо пеммикан подойдет для питания в условиях сурового климата. На Аляске или на Камчатке, в том же Охотске, такие продукты будут востребованы.

— Как гороховый суп? Или больше понравилось высушенное сало с ягодами? — поинтересовался я у Румянцева.

— Признаться, так ничего и не понравилось, — сказал гость, но сразу же поправился: — Это можно есть солдату да и офицеру, но не часто.

— Да, я также мыслю. Но порой лучше такое вкушать, чем солонину в каше распаривать, — сказал я и пододвинул еще одно блюдо. — Это чуньо — высушенный потат. Места занимает мало, варится достаточно быстро.

Некогда я ел чуньо в одном из ресторанов Лимы. Не сказать, что так уж вкусно, нересторанная еда, но, как экзотика, зашла вполне. Важно, что в производстве чуньо не сложна, нужен только холод и отжим мороженого корнеплода. Вполне хватает и заморозки в холодниках.