Полозов. Дыхание пепла. Том 1 (СИ) - Викторов Виктор - Страница 9

Выудив из кармана что-то блестящее и продолговатое, он решительно вложил это в руку парня.

— Владей, дорогой! Только дай мне слово, что сядешь за руль только завтра!

«За руль⁉».

На мгновение Пётр подумал, что ослышался. Нет, это решительно невозможно! Этого просто не может быть!

Вот только тяжёлый металлический брелок с логотипом «Барсъ» ясно давал понять, что ошибки быть не может. Ему подарили то, на что он даже не рассчитывал, а мог только втайне мечтать, пока не достигнет полного совершеннолетия — пароцикл.

— Ну? — дядя был полностью удовлетворён моим ошарашенным видом. — Даёшь слово?

— Да, конечно, — сглотнул Пётр, попытавшись взять себя в руки. Конечно же ему хотелось немедленно сорваться и выбежать во двор, чтобы посмотреть на свой подарок, но каким-то запредельным усилием воли Пётр сдержался, понимая, что, как виновник торжества, он не может наплевать на всех и бежать любоваться «Барсом». — Обещаю, конечно.

— Вот и хорошо! — пророкотал дядя. — С днём рождения!

То, как его поздравляли, практически не отложилось в памяти. Петру жали руки, обнимали, хлопали по спине, желали долгих лет, дарили что-то, но в голове был полный сумбур. Он даже пропустил несколько шпилек от Ирины Некрасовой, чего прежде никогда не случалось.

Все мысли занимал подарок и принятие того факта, что теперь ему не нужно будет отлучаться из дома, чтобы тайком погонять на стареньком пароцикле, который он арендовал у одного дельца за весьма приличные суммы.

Самостоятельно управлять транспортным средством в империи разрешалось только с восемнадцати лет, или как в Петином случае — с шестнадцати, но с письменного разрешения родственников, оформленного и заверенного в канцелярии, как того требовал закон.

Выправить подобные бумаги для Державина было плёвым делом. И практически невозможным — добиться его согласия на это.

Вернее не его, а Ольги Радиславовны, которая всегда предосудительно относилась к пароциклам, как к ненужной опасной забаве, отдавая предпочтение более надёжным видам транспорта — паро-кэбам.

Державин был абсолютно прав в том, что ему пришлось выдержать серьёзную схватку, чтобы продавить это решение. Парень не знал, как он это вообще сделал и чего, в конце-концов, это ему стоило, но факт остаётся фактом.

Петя отныне может совершенно законно ездить по Светлореченску, да и не только по нему, более не скрываясь, что значительно облегчает его дальнейшую жизнь.

— Мои поздравления, сын! — голос Полозова-старшего моментально согнал с Петиного лица мечтательное выражение. — У меня тоже есть для тебя подарок. Не «Барсъ», конечно, тут Демьян с Ольгой даже меня удивили, но что-то не менее важное. То, что поможет тебе! — с этими словами он протянул мне знакомый футляр, обтянутый чёрным бархатом. — Возьми, пожалуйста. От чистого сердца.

Петя уже задумался над тем, чтобы ответить что-то резкое, когда почувствовал знакомое покалывание в кончиках пальцев. Его рука непроизвольно потянулась к подарку. Лишь усилием воли он её не одёрнул, бережно приняв футляр.

— Что это? — нейтральным тоном поинтересовался парень, цепким взглядом впившись в лицо родителя.

Вот только Петру не нужно было знать, что находится в коробке. Это он и сам прекрасно знал.

Более того, он это сам добыл, а потом отнёс к Туману. В голове парня сложился пазл, а личность заказчика более не была тайной. Гораздо важнее было услышать ответ Полозова-старшего. А потом несколько вопросов нужно будет задать Туману.

— Это шанс, наконец, раскрыть родовой дар, — ответил Захар Андреевич. — Если ты, конечно, рискнёшь этим шансом воспользоваться…

Полозов-старший ещё что-то говорил, но Пётр его уже не слушал. В виски ударила кровь, заглушая все посторонние звуки, и парень только крепче стискивал зубы, чтобы не начать делать глупости, затопив здесь всё волной сырой силы.

Вот теперь всё стало на свои места.

И если моментами Петя даже задумывался над тем, что он, возможно, несправедливо так относится к отцу, что, может, он что-то упускает, а Полозов-старший имел все предпосылки для того, чтобы так поступить, то сейчас всё отошло на задний план.

Те обломки хрустального моста доверия и понимания, которые когда-то висели только с Петиной стороны, рухнули в одночасье. Окончательно.

Нет. Всё правильно. Всё он правильно делал, и всё он правильно относился.

Тому, что Полозов-старший назвал «шансом», больше подходило определение «последняя надежда». И не нужно было открывать футляр, чтобы понять, что там покоилась сущность прорыва, которая сейчас отчаянно резонировала с даром парня, стремясь поскорее раскрыться, дотянувшись до энергетического каркаса.

Штука неимоверно дорогая, штука, которую мог позволить себе далеко не каждый Род. Очень опасная штука, секрета добычи которой не знал ни один Род.

Сущность прорыва имела одну маленькую и милую особенность: она убивала кандидата с пятидесятипроцентной вероятностью. Либо ты в полной мере раскрываешь свой дарованный природой потенциал, закрепляя всё, что удалось удержать в энергетическом каркасе, либо ты сгораешь, не выдержав перенапряжения.

Либо ты усиливаешься, либо умираешь. Очень нехорошо умираешь. Третьего варианта не было.

И сейчас, глядя в глаза своего родителя, Пётр понимал, что Полозов-старший не мог этого не знать. Как и не знать того, что использование сущности прорыва давно уже запрещено высочайшим императорским эдиктом. Тем не менее, на это все закрывали глаза, если использование подобных методов заканчивались положительным результатом. Победителей не судят.

«Кто же ты? Хитрый ублюдок, который ради раскрытия у меня родового дара, готовый хладнокровно сыграть в гусарскую рулетку с собственным сыном? — мрачно подумал парень. — Только рулетка хоть предоставляла шансы один к шести, где на шесть выстрелов лишь один несёт смерть. Туман, в своё время, меня хоть предупредил о возможных последствиях, в отличие от тебя».

— Благодарю, — отстранённо поклонился Пётр, убирая футляр во внутренний карман жилета.

— Я точно не знаю, как это работает, — зачем-то развёл руками Полозов-старший, никак не прокомментировав того, что Пётр не заглянул в футляр. — Как меня заверили, у тебя практически стопроцентный шанс на успех.

«Зато я знаю, — поморщился юноша, но вслух, разумеется, этого не произнёс. — Как и то, что происходит с теми, кому удалось поглотить сущность прорыва».

Парень ещё несколько секунд смотрел в глаза Полозову-старшему, ища там предвкушение, радость или нетерпение, но взгляд Захара Андреевича оставался только лишь слегка виноватым.

Неужели он действительно не понимает, что только что сделал? И случайно ли Захар Андреевич преподнёс свой подарок, когда рядом с ними практически никого не было, или это было сделано намеренно?

— Прошу простить, но мне нужно на воздух, — парень ослабил тугой узел шейного платка, рванувшись к выходу. — Я сам, не нужно меня сопровождать, — поспешил откреститься Петя от компании отца.

— Да, конечно, сын, — раздалось ему в спину равнодушное. — Как скажешь.

Оказавшись на широком крыльце, Пётр несколько раз вдохнул полной грудью холодный воздух, пытаясь успокоиться. Разумеется, он давно должен был привыкнуть к тому, что ради достижения своих целей, аристо готовы практически на всё, вот только до этого момента его это не касалось.

По сути, подарок Полозова-старшего можно было приравнять к бомбе с часовым механизмом, которая обязательно сработает в назначенное время. Ведь сегодня для тебя неприемлемо рисковать подобным образом даже ради обретения долгожданного дара, а завтра, под давлением каких-либо обстоятельств, можно посчитать, что шансы не так уж и малы.

Особенно, когда ключ к обретению желаемого находится у тебя в руках и нужно им только воспользоваться.

Вот только его отец не знал, что это всё применимо лишь в том случае, если дар не раскрыт. Повторное использование сущности гарантировано убьёт реципиента со стопроцентной вероятностью, подарив перед смертью океан Силы и ощущение всемогущества.