Уравнение времени (СИ) - Юркина Евгения - Страница 16

— Сны? — еще больше удивилась девушка. А потом поняла, что имел в виду ее наставник: — Все вокруг меня спали, это да. И вот это было странно, очень странно! Потому что за окном были такие пейзажи… Просто ух! А мои попутчики все проспали и ничего не увидели. Мне даже за них обидно стало, вот. А ведь они работают у нас в МИ, верно?

— Верно. Работают… — Магистр не спешил с выводами. — А как ты думаешь, что это были за пейзажи?

— Не знаю… — пожала плечами Саша. И вдруг высказала ту свою догадку, совершенно неожиданно для самой себя: — Но ведь не Пограничье же?

— Не совсем, конечно, Пограничье… — Рысь бросил на девушку быстрый взгляд. — Но очень к нему близко. Я, пожалуй, налью себе еще чаю.

Лапы Магистра заметно вздрагивали. И усы — когда он опустил мордочку в чашку.

Саша смотрела на этого странного, по сути дикого, но почему-то более чем разумного зверя, и только диву давалась.

Впрочем, состоянию куратора Саша удивлялась недолго. Куда важнее было понять, что красивые пейзажи оказались «почти Пограничьем». Но тут-то и крылась самая главная загадка. Насколько помнила девушка, их долину окружали непроходимые горы… Стоп!

Неужто? Святые хранители! Неужто та железная дорога, ведущая от Углежа до станции МИ, пролегала по тем самым горам, окружавшим родную долину? А если это так — их долина была в горах не единственной? Были еще долины с лесом, под сводами которого было темно-темно? И долины с теми гигантскими белками в качестве обитателей? Вот это да! Но… Дважды стоп!

Им-то в Школе говорили, что их долина находится внутри этакой «ручки» гигантской бутылки Клейна, пронзающей ее «стенку» и одной стороной контактирующей с Бездной, а второй — воронкой, раскрывающейся на Землю, со всеми океанами, городами, лесами, горами, пустынями и миром людей-животных-растений.

Что же это получается? У пресловутой бутылки много горловин? А им этого не сказали?

Или горловина все-таки одна, а дело в чем-то другом? А тогда в чем? В том, что от них скрыли истинное положение вещей?

— М-да… — Рысь наконец долакал чай. — Удивила ты меня, Александра. И удивила изрядно. Кстати, об удивлении. Что ты скажешь о нашем институте?

— Об институте? — Саша с трудом, но все-таки переключилась с тайн мироздания на дела насущные. — Что-то странное у вас… у нас тут творится, вот что скажу.

И на дверь в их лабораторию наложена защита хитроумная, и яга Прасковья конечно, злодейка, но… не до конца, что ли?

— Прасковьюшка, тебе, значит, странной показалась? — встопорщил усы Магистр. — И правильно, не в себе она сейчас, под влиянием.

— Лаврентия Петровича, — Саша не спрашивала, она уточняла. — А вот он — гнусный тип.

Сказав так, девушка чуть ли не умоляюще посмотрела на куратора: с этим-то наблюдением тот спорить не собирался?

— Наигнуснейший, Александра, — Магистр понимающе хмыкнул. — Ох, наигнуснейший! Но мой тебе совет, Александра. Остерегайся не сколько его. Прасковью тоже.

Саша в ответ только пожала плечами: она уже поняла, что баба-яга Прасковья хочет за ее счет «красной девкой обернуться». Зачем об этом говорить снова?

— Не могу сказать, что Прасковья сильно зловредная сама по себе… — рысь озвучил мысли девушки. — Но обстоятельства ее жизни сложись таким образом, что она стала опасна. Очень опасна. Ей многого не хватает, она добирает за счет других.

Саша снова пожала плечами: мало ли, кто на что зарится? Что же ей теперь, всех, у кого глаз завидущий да руки загребущие, опасаться?

— Не была бы столь беспечной, Сашка, — очень по-человечески покачал головой рысь. — Ох, не была бы. Хотя, в ближайшее время Прасковье не до тебя будет. Ей Федором теперь заниматься надо. А там и ты на ноги станешь. Уж это-то я тебе обещаю. Лично прослежу! — Магистр заметно приободрился. — А теперь лирику в сторону и поговорим о главном. О тебе и о Федоре. О защитнице и карателе.

***

— Поговорим… — Саше стало откровенно не по себе: за сегодня не один раз прозвучало, что они с Федором Оспиным — пара!

Пусть не как мужчина и женщина, слава Бездне, — как будущие специалисты… Но.

Но почему не с Колькой? Мысль прорвалась помимо воли: с Бездной не спорят, ей виднее! Звеновой — научник, а она… Она, судя по всему, все-таки колдунья. Тоже своего рода пара.

Вот в самом деле, какая же из нее защитница? С ее странным даром наговоров и излечений, проснувшимся в ней в результате инициации?

— Говори, как есть, Александра. — Наставник внимательно следил за подопечной. — Без утайки. Это очень важно.

Саша без энтузиазма принялась излагать свои доводы против того, что она — защитница. После решения Бездны, ее мнение, вообще говоря, мало кого интересовало.

— Ох, Сашка!.. — Магистр сочувственно вздохнул. Даже глаза утратили звериный блеск. — Понимаю я тебя. Ой как понимаю-то… Но пока ничем помочь не могу. С Бездной действительно не спорят. Сотворенные ею каратель и защитник обычно появляются парами в одном месте. Каратель на Земле объявился неделю назад.

— Но я-то только вчера!

— Да, ты только вчера! — Глаза рыся снова зажглись диким зеленым огнем. — А он — неделю назад. Но это дела не меняет.

— Но почему он — неделю назад? — Саша изо всех сил крепилась.

Задавала по сути дела ничего не значащие для нее вопросы — чтобы не разреветься.

— А вот о временных петлях вам в Пограничье не рассказывали, все правильно. — Рысь смотрел на девушку с сожалением. Но и не без ехидства: — Потому что тема эта слишком сложная и неоднозначная. Вдобавок, нельзя, вот совсем нельзя чтобы в процесс инициации вмешалось желание школьника оказаться в выбранной им эпохе. Поэтому учителя о выкрутасах времени и молчат.

На этот раз Саша не сказала ничего: наверное, Магистр был прав. Скорее, всего даже сто, тысячу раз прав! Но…

— И сейчас я ничего рассказывать не буду, — предвосхитил куратор вопрос девушки.

И Саша все-таки решилась. Решилась спросить о том, что ее действительно волновало.

— Магистр… — Это было как нырнуть в холодный ручей, что протекал через родную долину. — Мне очень нужно узнать об одном моем однокласснике!

Если Федор появился на Земле неделю назад, может быть, Коля просто запаздывает? Прибудет в Углеж через неделю-две? Или, допустим, месяц?

— А вот про Николая Звенового я не знаю ничего. — Магистр не показал виду, что заметил состояние собеседницы. — Мне правда неизвестна судьба этого парня, Саша. Одно могу сказать точно. В профессиональном смысле вы с ним никакая не пара. Не надейся. И если у тебя других вопросов нет…

Саша упрямо мотнула головой.

— …то сосредоточься и выслушай то, что я тебе скажу, — с нажимом произнес рысь. — Потому что этого вы в Школе не проходили.

Магистр говорил вроде бы простыми, обычными словами. Но Саше с очень большим трудом удавалось улавливать смысл: сначала потому, что она все еще была не согласна с тем, как распорядилась ее судьбой Бездна. Потом уже совсем по другой причине: слишком нечеловечной, абсолютно негуманной казалась беседа. По словам премудрого рыся, на Земле жило много людей. Каждый был в чем-то плохим, где-то хорошим, а в чем-то нужным или, наоборот, никчемным… Всех носила Земля. И все-таки некоторым было не место среди живых.

— Так понятно? — Глаза собеседника горели диким зеленым огнем.

Саша неуверенно пожала плечами: она не была уверена, что правильно уловила суть сказанного. Что же это получается? Карателю Федору отводилась роль этакого «санитара леса»? То есть, не леса, а общества?

— Но Федор злой! — Девушка прекрасно помнила, как Федор набросился на директора Школы. И как разодрал щеку старого сторожа Савелия. И вывихнул ему плечо. — Дай ему волю, он будет убивать всех подряд, без разбору!

— Правильно говоришь, — одобрил рысь. — Но так было раньше. Прасковья и Лаврентий в настоящее время Федора… оформляют, так сказать. Направляют энергию в нужное русло.

И снова Саша не сразу нашлась, что ответить. С ее точки зрения, ни Лаврентий Петрович, ни баба-яга Прасковья не годились на роль мудрого наставника того злого огненного существа, в которое в результате инициации превратился Федор Оспин. Но может, она просто юна и не все понимает в жизни?