Кровосход. Том 1 (СИ) - "Паренек" - Страница 7

Одно резкое движение лапой, которое я даже увидеть не успел, и вот уже я лечу в противоположную сторону от оборотня. Благо хоть шпага с гардой была и не выскользнула из рук в момент удара. Я полетел, больно ударившись спиной об стену дома. Псина ты продолбанная, рёбра, кажись, сломал, тяжело дышать, спина болит, позвоночник разошёлся, как гармошка, видимо.

Волколак всё же пришёл в себя и опять побежал ко мне. Я выставил шпагу в его сторону, надеясь, что он на неё насядет, как во всяких фильмах. Однако мои руки были столь слабы, что даже жёстко держать я их не мог и лезвие прошлось по его шерсти, не причинив никакого вреда. Я упал на снег и перекатился, доставая уже почти зажившей левой рукой нож из ботинка.

Монстр воткнул мне в левое свои когти, фиксируя на месте, не давая возможности ползти. Я видел, как он опускался на меня, чтобы перегрызть глотку. Всё произошло словно бы в замедленном действии. Я уже чувствовал его дыхание, когда своей правой рукой вогнал ему кинжал в челюсть, не давая захлопнуть пасть и отводя в сторону. Он ткнулся мордой в снег. Я в это время, преодолевая боль, кончиками пальцев левой руки дотянулся до шпаги, передал её в другую руку и воткнул её прямо в пузо.

Это было тяжело, шерсть была очень плотной. Неудивительно, что та тварь даже не заметила выстрел в своё тело. Мутант уже достал кинжал и отбросил его, поливая моё лицо кровью. Я же, напрягшись, ногой ударил по тупой стороне меча, вспарывая брюхо, вываливая на себя кишки. От его пронзительного рёва заложило в ушах, как последние слова перед смертью, он упал меня, придавив своей тушей.

Я пытался отдышаться от всего пережитого. Болело всё, абсолютно. Жара и холод смешались, причиняя боль и дискомфорт. Надо просто немного полежать. Надеюсь, я не замёрзну насмерть и успеют исцелиться. Может проще перебить всех оборотней? А что, я бессмертный, рано или поздно их перебью и спляшу на их остатках. Или лучше закосплеить люка скайуокера и залезть внутрь этой собаки? Это уже бред какой-то. О чём я думаю? Надо уходить отсюда побыстрее и подальше.

Перевернуть труп я так и не смог, поэтому пришлось выползать так. Да вечного правления тебе Карриенфур, теперь вся одежда в крови и я на маньяка похож. Ладно, не самое страшное. Подобрал шпагу и, зачерпнув снега, отмыл от крови и поставил в ножны.

Всё, нельзя здесь больше задерживаться. Руки в ноги и погнали.

Бежать по снегу было очень неудобно, приходилось буквально прыгать, чтобы ускориться. Стальная ограда стала неудобным препятствием. Перелезть я его не мог из-за руки, поэтому пришлось пролезать между прутьев, почти сбрасывая с себя одежду, благо моя худоба в очередной раз меня спасла.

Дальше оставалось только бежать. Пробираясь сквозь заметённые снегом заросли, спотыкаясь о корни деревьев, ни в коем не останавливаясь. Руки понемногу леденели, оттого что я помимо шапки, забыл ещё и о перчатках, но возвращаться за ними уже нет смысла. Да и сапоги оказались не для долгой зимней прогулки. Укутавшись в тулуп по самую макушку, продолжал свой путь в сторону людей.

Слава Карриенфуру, что оборотни меня больше не преследуют, увлечённые поеданием трупов и живых в почти догоревшем доме. А вообще, какого хрена я благодарю этого инфернального многочлена? Я же из-за него тут и оказался! Пошёл ты... В свои леса там... Чтоб тебя твои кустарники и отодрали!

Где-то в глубине души, могу поклясться, я услышал, как он усмехнулся.

На секунду в мир резко вернулся день. Обернувшись на источник света, увидел, как на месте родового поместья возникла огромная полусфера из жёлтого цвета, как от ядерного взрыва, медленно распадающаяся на такие же жёлтые молнии.

- Сука! - Выкрикнул я и быстро спрятался за ближайшим деревом.

Огромная волна снега, подобная лавине, прошлась мимо, почти не зацепив меня. Взрыв был такой силы, что я почувствовал, как дрожит земля, в ушах заложило, а сердце задрожало как желе. С ближайших ёлок смело весь снег, а те что ближе и вовсе сложились как соломинки.

- Вовремя я убрался. - Глядя на догорающие останки, сказал я. - Думаю, после того, выжить там мало кто мог.

Конечно, могли. Тот шестиглазый и рогатый сто процентов выжил, зубы свои все даю, так что надо продолжать идти, пока он меня не засёк.

Впереди меня ждали огромные, выше меня сугробы, которые приходилось буквально переплывать, поскольку снег был очень рыхлым. Пальцы рук окоченели и никакие карманы их не спасают от холода. Слишком много боли я испытал за последние полчаса пребывания в этом мире. Где мои горячие оладушки и рябиновый чай с клубничным вареньем! Как аристократ, требую к себе подобающие поведение!

- Все у меня будет... Будет... Я ж герой... Я попаданец... И принцессы будут... И ватрушки... - Подбадривая себя такими нехитрыми словами, идти было легче, хоть и не сильно.

Не знаю, сколько я так шёл. Ноги уже одеревенели и сгибались крайне неохотно. Колющая боль от холода по всему телу сменилась зудом, который становился всё сильнее. Я слышал, высоко в горах, альпинисты под обморожением в какой-то момент начинают сбрасывать с себя всю одежду, от внезапного чувства сильной жары. Это обманчивое ощущение, становилось последним в их жизни, несмотря на то, что смерть от обморожения считается самой гуманной. Умирать в очередной раз не хотелось. Если насчёт ран, я теперь уверен, что не умру, то вот от холода не знаю и проверять сейчас не хотелось.

Впереди показались первые дома. Логично, что поместье должно находиться недалеко от ближайших населённых пунктов. Странно только то, что в окнах домов не горел свет и не шёл дым из печей, словно совсем не боятся холода. И собак я что-то не слышу.

Но подойдя ближе, я понял, в чём была причина.

Деревня тоже была атакована и не выстояла. Повсюду были расчленённые трупы, ошмётки частей тела, кровь на стенах, выбитые окна и двери. Люди старались отбиться, кто топорами, кто вилами и ножами, но это не помогло. Хотя вон там прислонившись к забору лежал один труп волколака. Судя по дыре в груди, он словил довольно крупную пулю. Видимо, в этой деревни были охотники.

Найдя более-менее целый дом с невыбитыми окнами, решил пережить ночь в нём. Внутри было хоть и не сильно тепло, но уж точно теплее, чем на улице, градусов десять, наверное. В большой русской печке ещё остались тлеющие угольки. Повсюду были разбросаны вещи. Деревянные корыта, служащие умывальниками, стулья, деревянная лавка, разбитые горшки и сломанные свечи.

Найдя в небольшом деревянном ящике тонкие листы берёзовой коры, кинул горст внутрь, которая тут же вспыхнула, словно порох. Закинул поверх небольшие ветки и выложил внутри шалашик из брёвен. Спасибо армии, за науку правильно разжигать костры. Такого количества должно хватить на полчаса минимум. Подумав, решил не мелочиться и забить её до конца, выстроив внутри тоннель из брёвен, так чтобы огонь без проблем мог распространиться. Закрыл отверстие крышкой. Внутри послышался звук как из сопла самолёта.

Набрав почти все ткани, что были в доме, устроился прямо на самой печке. Она толстая и долго будет тёплой. Запачканные кровью вещи даже не подумал снимать, слишком холодно. Надо просто полежать до утра, а дальше уже решить куда идти и что делать.

Устроившись поудобнее, подставив под голову завёрнутые в мешок вещи, я почти сразу же уснул

Пресвятой прадед, ветеран блокады, как же холодно! По ощущениям я даже трёх часов не проспал. Печка уже остыла, превратившись в кусок каменного льда. Переоценил я её однако, или это я из-за своей субтильности совсем никак не переношу холод? Скорее второе, ведь в армии я палатке спал под такую метель и ничего, спал нормально, разве что под утро прохладно было.

Встал, спрыгнув с печки на пол. На улице всё ещё было темно и непонятно, утро сейчас или ночь. Логично, во второй половине декабря-то. Очень не хватает часов. Как местные понимали, сколько времени до утра зимой и когда это самое утро наступает? Наверное, по петухам, но их всех оборотни сожрали.