Повелитель теней. Том 3 (СИ) - Романов Вик - Страница 6

— С вашей организацией очень приятно иметь дело, — ухмыльнулся Евгений, а в следующее мгновение весь мир окрасился в красный. Кажется, на несколько секунд он потерял сознание от боли, а когда очнулся, над ним суетились слуги. Евгений состроил жалобную физиономию и прохрипел: — Мой брат, спасите моего брата! Он что-то влил ему в рот!

Со стороны гостиной раздался стук каблуков, и в столовую вбежала… мама? Несмотря на полуобморочное состояние, Евгений удивился — родители должны быть сейчас в опере, а там они всегда выключают телефоны. Неприятный сюрприз должен был ждать их уже после представления. Ну, в принципе, ничего страшного. Маму он рад видеть, в отличие от отца. Из всех детей она всегда выделяла его.

— Сыночка! — мама бухнулась перед ним на колени и поцеловала в лоб. Её взгляд блуждал по комнате, пока не остановился на окровавленном Пашке, в животе которого яд уже проел дыру. Она побледнела, но не от ужаса, а от… страха? Её глаза мгновенно просохли от слёз, она как-то резко собралась и сосредоточилась, словно что-то обдумывая. Наконец, секунд через десять, мама пробормотала: — Всё кончено, всё кончено… Паша и Николай мертвы… Нужно что-то делать…

Сорвавшись с места, она подползла на четвереньках к Пашке и накрыла его живот двумя ладонями. С её кожи сорвалось несколько чёрных вязких капель — как только они упали на Пашку, его мёртвое тело выгнулось коромыслом, а страшная рана в животе начала медленно затягиваться. У Евгения чуть глаза не вылезли из орбит — запрещённая магия, чистая некромантия! Он был готов отдать вторую руку, что сердце Пашки сейчас снова забилось. Но толку-то? Это всё равно не вернёт его к жизни, а маму теперь ещё могут и наказать. Однако почему-то она выглядела очень довольной — повернулась к слугам и процедила:

— Хоть слово кому-нибудь — и я сгною вас в заживо, — а потом мама склонилась над Евгением, заботливо откидывая чёлку с его лба, и прошептала: — Всё будет хорошо. Главное, что ты выжил.

Евгений прикрыл глаза, не понимая, что происходит. Ничего. В больнице ему пришьют руку, и через пару дней он оклемается, вернётся домой и убьёт Пашку. Снова. А потом… Потом поедет в Академию, где настанет черёд умирать Александру Стаховичу, старшему сыну Императора.

Спальня директора Академии, следующее утро после спасения Крабогнома.

Виктор Викторович просыпался неохотно — вчера он допоздна засиделся в ректорате, разгребая дела. К тому же пришлось отбиваться от «СиДР», который очень заинтересовался Марком Ломоносовым — видите ли, этот юноша всегда оказывается в центре о-о-о-о-о-очень любопытных событий. Только разборок между ведомствами ему не хватало. Директор зевнул, потянулся и почувствовал, что на его подушке лежит нечто странное. Ему было стыдно признаться, но сперва он испугался — вспомнил то ужасное утро, когда его волосы приклеились к наволочке.

Но нет. Голова вроде бы двигалась нормально, и ничто ей не мешало. Виктор Викторович вознёс мысленную молитву Перуну, резко встал и огляделся. Вся его кровать была завалена… игрушками. Очень взрослыми игрушками. А часть из них висела на его пижаме, как новогодние игрушки — на ёлке.

Виктор Викторович подскочил и попытался стряхнуть с себя всю эту красоту, но ничего не получилось. Тогда он начал снимать пижаму, но и здесь попал впросак — как только Виктор Викторович стягивал рукав, тот сразу же оказывался на его руке. То же самое происходило и с брючинами. С разъярённым рыком он ударил по пижаме заклинанием разрушения, но даже не сделал ни одной дыры. Сканирование не выявило вообще никакой магии. А как противодействовать тому, чего фактически нет?

— Да как же от вас избавиться⁈ — задал вопрос в пустоту директор.

В ту же секунду заиграла издевательская песенка:

— Используй меня, используй меня

Совсем как огуречик,

Засунь-ка меня, засунь-ка меня

В одно из тех местечек!

Звук исходил из одной приблуды — Виктор Викторович случайно нажал на кнопку. Его взгляд упал на тумбочку, и он увидел записку, написанную корявым почерком, которая гласила: «СнЯть поСЛе СЧастьЕ. ДО СчастьЕ не СНЯть». Директор злобно выругался — ему что, теперь весь день расхаживать в пижаме с этим… этим… этим ужасом в качестве украшений⁈ Пока он размышлял над своей тяжёлой долей, у него зазвонил телефон. На экране высветилось: «Приёмная».

— Да, Светлана Григорьевна? — нажав на кнопку, устало проговорил Виктор Викторович.

— Приехал племянник Императора, — сообщала секретарь. — Требуется ваше присутствие. Я пыталась объяснить, что вы отдыхаете, но Императорские Гвардейцы… — она презрительно фыркнула. — Хамы! Пожалуйста, Виктор Викторович, приходите быстрее, иначе я вылью кофе им на головы.

— Конечно, Светлана Григорьевна, конечно, — пробормотал директор обречённо.

— Марк Ломоносов? — отчеканил один из Императорских гвардейцев и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Нам нужно с вами поговорить.

Я окинул их взглядом и равнодушно протянул:

— Говорите.

Гвардейцы переглянулись, но на удивление не стали орать и не попытались меня скрутить и затолкать в машину. Они просто посмотрели по сторонам, убеждаясь, что никого поблизости нет, и протянули мне небольшой пакет.

— Награда за спасение дочки Императора. Приносим извинения, что произошла такая задержка… Бюрократия, сами понимаете. Император хотел встретиться с вами лично, но, к сожалению, сейчас у него очень много дел. Поэтому он передал вам приглашение на Бал Зимнего Солнцестояния.

— Благодарю, — я взял пакет, заглянул внутрь и мысленно присвистнул. Судя по всему, здесь не меньше десяти тысяч рублей! Да мне впору строить уже второй особняк, просто чтобы вложить деньги в недвижимость.

Гвардейцы коротко поклонились, загрузились в пещеру и умотали прочь.

— На этом всё? — я пожал плечами. — Ну, могли бы и до Краснодара подкинуть.

Автобус я прождал ещё минут сорок, дорога до города из-за пробок заняла около трёх часов. В общем, приехал я в Академию ночью и сразу завалился спать. А утром, как только проснулся и привёл себя в порядок, пересчитал свою долю зелёнки — получилось несколько сотен. Большую часть я через курьера передал в Северные Гребешки, а оставшееся решил продать. Всё-таки карьера охотника на монстров при должных сноровке и старании позволяет заработать много денег. На первом курсе Академии о таком рано мечтать, но будет странно, если я продолжу игнорировать местный магазинчик — «Тысяча и одна вещь». Не стоит выделяться хоть в чём-то, иначе у кого-нибудь появятся ненужные вопросы.

За прилавком шуршал Николай Иваныч. При виде меня он разулыбался и протянул:

— Какие люди — и без охраны!

— Чем заслужил такой горячий приём? — хмыкнул я.

— Да о твоих подвигах уже весь Краснодар трындит, — хекнул Иваныч. — Каждая твоя встреча с сидровцами заканчивается чем-то эпическим. Но ты всё-таки не перебарщивай, знаю я этих упырей — будут на тебя зуб точить, а потом р-р-р-р-р-раз! — он стукнул кулаком по прилавку. — Нож в спину тёмной ночью — и всё, нет человека, нет проблем!

— Спасибо за предупреждение, — кивнул я и поставил перед ним сумку с зелёнкой. — Сколько даёте за первый уровень, а сколько — за второй?

— Двенадцать и шестнадцать рублей, — отчеканил Иваныч.

Ах ты, хитрюга! А ведь в нашу первую встречу заливал о справедливых ценах — мол, все в таком восторге, что даже выпускники потом захаживают к нему, а не в Информационное Бюро. Так хорошо, так хорошо, только вот в Информационном Бюро за зелёнку первого уровня дают двадцать рублей. Может, и про качество товара старый хрыч приврал? Я нахмурился. Иваныч, безошибочно считав моё настроение, поднял руки, словно сдаваясь.

— Молодец, раскусил, — развеселился он. — Не получилось обвести вокруг пальца. В моём магазине за зелёнку первого уровня дают двадцать три рубля, а второго — тридцать четыре. На три рубля больше, чем в Информационном Бюро, между прочим! Академия компенсирует мне разницу.