Граф Воронцов. Книга II (СИ) - Лим Дмитрий - Страница 48

Правда, тут было совсем чуть-чуть народу.

Из двадцати клеток было забито лишь четыре, да и то, самая дальняя клетка оказалась не «тюремной» камерой, а камерой допросов. И имела внутреннюю, деревянную дверь. Вот туда нас и привели.

Нас встретил «лысый» во всех смыслах этого слова, который, кажется, уже порядком устал ждать. Правда, нас это не волновало, как и его «недовольство». Долго ехали? Да пошел ты на…

В центре комнаты был большой стол со скобой, к которой пристегивали преступников, а над самим столом небольшая люстра, с еле светящейся лампой. Кажется, в подобных местах в этом мире — привычное дело, не видеть всего. Почему?

К сожалению, для нас стульев не нашлось. К столу сел Быков, я и Наташа встали за его спиной, а «лысик» покачиваясь на пятках, стоял за стулом, куда должны были привести осужденного. К счастью, долго ждать не пришлось. Его внесли на носилках почти сразу, как все «расположились».

«А почему он на носилках?» — мысленно удивился я, и вслед моей мысли, послышался ответ.

Холодным, древним, женским голосом.

«Ты забрал у него слишком много энергии. Но не только ману, еще и жизненную.»

«Я же не трогал сердечные нити!»

«А тебе теперь и не нужно. Ты — стал гораздо сильнее, и прошлых богов станет тяжелее контролировать.»

Мне такой расклад очень не нравился. Но, если можно было ей верить, «вороны» не откажутся от меня. Пока что. Пока не появится — истинный бог, которому я буду поклоняться.

Вариант с поклонением меня никак не устраивал. Как и смена бога, хотя, как говорила Наташа — такое возможно.

Алексея и вправду занесли на носилках. Выгрузили, весьма грубо, на стул и следом, зашла еще одна женщина. Вот тут я был готов присвистнуть.

«Какого хрена здесь происходит? Кто такой Быков? Что за сукин сын?»

Агафья Павловна собственной персоной с удивлением глянула на меня, мимолетно улыбнулась и коснулась плеча Быкова.

— Касатик, а эти двое тут, что делают? Ты их поймал? Они были там?

— Бабусь, давай без клоунады, хорошо? — холодным тоном ответил вояка, — Они работают на меня.

— Как неожиданно! — она театрально развела руками, улыбаясь нам.

— Павловна, хватит. Они далеко не дураки, но я тебя уверяю, о тебе никто ничего не скажет. Можешь не беспокоиться. Они вступили в мои «кадры», задолго до того, как попали в общество «Центр». Твоя тайна в безопасности.

— Мне не это важно, — она сменила улыбку на свою обычную маску «недовольства», чмокнула губами и продолжила, — Что будет с Аркадием после его выходки? А, Воронцов?

Она почему-то решила взять спрос с меня. Думает… а, ну да.

— Твоего бывшего мужа никто трогать не будет. — сухо ответил за меня Быков, — Или ты за что-то другое беспокоишься?

— За Укупника, что ли? — бабка расхохоталась, вытертая «псевдо» слезы, — Начхать мне на него. Я за Воробьева боюсь. Уж очень он выручил меня и не один раз. Причем, безвозмездно. А если Воронцов и Кравц начнут свою вендетту, боюсь, они выкосят все общество. Ибо с их способностями, а точнее, с новой Наташей, боюсь, у них не будет шансов.

— Ну, как видишь, безвозмездное, кончилось после твоих слов. Ты хочешь его защитить.

Но тут вмешался я.

— Что вы имели ввиду под «новой» Наташей?

Бабка покосилась на меня, приблизилась, принюхалась и ответила:

— Я в ней чувствую пятый уровень. Два уровня за вечер? Что же за артефакт у нее был? Правда, только что…

Павловна щелкнула пальцами и принюхалась еще раз.

— Ух ты… ты можешь временно поднимать потенциал? Это не постоянно?

— Нет, — с виноватой улыбкой ответила она, — Артефакт дал силу. Теперь, у меня есть такая способность, правда, перезаряжается долго и много маны поглощает…

— Ничего. В охапку больше зелий маны и все, считай, смертоносный наемник!

Ее заявление не понравилось никому.

— А что насчет тебя, Воронцов… скажите мне, — она посмотрела в мои глаза, — Что ты желаешь больше всего?

Не знаю, где я слышал эту фразу раньше. Может, в сериале, может, где еще, но желание ей что-то отвечать — само по себе пропало. Хотя в самый «начальный» момент, хотелось высказать всю подноготную. Тем временем, заголосила Марта.

«Сопротивляйся ей! Ты сильнее их всех! Они жалкие люди! Будь выше этого!»

Собственно говоря, когда я сам для себя «решил», правда, временно, что они ничто, желание «говорить» то и пропало.

Так вот, как это работает?

— Отвали.

— Ох, как грубо, — правда, когда она это сказала, ее зеленые глаза наполнились любопытством. — Почти третий уровень, если я не ошибаюсь, и способен отказать магу шестого уровня? Отказать его природному навыку? Странно… очень странно. А что у тебя за артефакт был?

— Боюсь… — начал я, желая сказать, что это не ее дело, но помог Быков.

— Хватит. Договоритесь потом. Могу тебя успокоить, ни Дима, ни Наташа мстить не пойдут. Особенно Воробьеву. У Воронцова с ним весьма теплые чувства.

Бабка, конечно, было, открыла свой рот, поблескивая зубами, но одного полуоборота вояки хватило. Она его быстро захлопнула, завела руки за спину, под стать моей манере, и уставилась на пленника, которого «солдаты» пытались привести в чувства.

Помогло, впрочем, лишь «лекарство», из фляжки Агафьи. Которое вливали тому в глотку, как бы он ни старался отнекиваться. Правда… паренька вырвало. Но следом…

«А это, случаем, не как трубка Укупника?»

Но мой вопрос был адресован лишь самому себе. Наташа посмотрела на меня, кивнула на фляжку и тут я разглядел странную закорючку со змеем. Точь-в-точь повторяющую рисунок на хрустальной шкатулке с трубкой правды Аркадия Семеновича.

Допрос первый час не получился. Алексея воротило только от попытки вздохнуть полной грудью, поэтому вояка пригласил кого-то из своей группы. Вошедшая женщина, а судя по ее тонким пальчикам с ровными ногтями, это была именно женщина, не снимая с головы капюшона, битые минуть двадцать колдовала над головой «осужденного», то и дело стряхивая что-то руками на пол.

У меня же это вызвало ассоциации «махинаций», которая проводила моя мама в детстве, когда я болел. Она меня маленького гладила по голове или животу, смахивала невидимую гадость на пол и постоянно что-то шептала, после чего — зевала. Говоря при этом, что святой снимает с меня порчу.

Вот не увидел бы я это сейчас, это «действо», ни за что бы не поверил, что такое возможно.

Вольфович пришел в норму спустя еще некоторое время, но уже его взгляд был ровным, он ровно сидел на стуле и изредка кидал на нас недовольные взгляды. Правда, из-за направленного света потолочной люстры, он видел только лицо Быкова, а я и остальные — были за кадром.

Мне было интересно, как же он отреагирует на мое появление? Испугается? Все же…

— Алексей Вольфович. — повторил холодным голосом Быков, — Скажи мне, сколько тебе лет и откуда ты.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — вяло ответил юноша.

— Видимо, действие как у трубки? — он обернулся на старуху, и та в ответ лишь кивнула.

«А, так значит мы все правильно поняли.»

Наташа, в этот момент, схватила меня за руку, и прошептала на ухо:

— Чтобы тебе ни говорили, не соглашайся на напиток. Никто не должен знать, что ты такое…

— А ты знаешь? Ты уверена, что тебе не почудилось?

Она лишь надула губки и отвернулась. Но руку не отпустила.

— Ответь, Алексей, сколько тебе лет.

— Двадцать пять. — он попытался закрыть руками рот, но они, на его несчастье, были завязаны за спиной стула.

Не судьба…

— Откуда ты родом? Где живешь?

— Г…г… город Москва. Улица Красноармейская, дом семнадцать, резиденция князя Мышкина.

«Мышкина? Что-то знакомое…»

— Мышкина? — расхохотался Быков, — Уж я точно не ожидал такого пинка в собственное общество от этого выродка… как жаль, что Петр совсем оскотинился от страха. И не даст добро на отсечение головы этого уб…

Он повернулся на нас и сделал очень знакомый мне жест. Прижал пальцы к губам.