Дом на могиле - Фарр Каролина - Страница 26

• Предыдущая
• 26/34
• Следующая

Она произнесла это с такой горечью, что я с любопытством взглянула на нее:

— Вы ненавидите этот остров, Карен?

Она кивнула:

— Да, ненавижу, Дениз! Я ненавижу мрачную погоду. Это... — Карен пренебрежительно обвела рукой и бросила взгляд на окно с яркими занавесками. — Я пыталась сделать дом более веселым, удобным для жилья и цивилизованным. Но Скотт этого не хочет! И Джон тоже!

Если бы я смогла, то уехала бы сегодня же вечером! И никогда не вернулась!

Я сочувственно улыбнулась:

— Эти занавески — ваша работа? Мне они нравятся. С ними здесь веселее.

— Я повесила их, когда тут останавливался Ллойд Мередит, — сообщила она, глядя на них. — Ллойд был другом Джона. Он погиб от несчастного случая.

— Да, слышала, — ответила я, подавив зевок. Мне казалось, что на сегодня лимит неприятностей исчерпан, но сейчас предательски подкрадывалась дремота.

— Мне нужно еще выпить, Дениз! — Карен встала, чтобы палить себе. — А вам?

— Виски да еще тепло от камина меня усыпляют, — призналась я.

— Скотт покупает только лучшее шотландское. Оно не причинит вам вреда. Вы, кажется, немного опьянели? Дениз, вы не представляете, как важно для меня поговорить с человеком моего возраста и пола. Полагаю, именно этого мне больше всего не хватает здесь, на Уэргилд-Айленде. — Она вдруг засмеялась. — Все, сейчас выпьем, и я оставлю вас в покое! Кажется, вы засыпаете!

Несмотря на мой протест, Карен налила мне еще виски и снова села рядом со мной.

Я с трудом сосредоточила на ней взгляд и решила, что опьянела она, а не я, хотя профессорское шотландское показалось мне гораздо крепче, чем ром Дина. Карен с интересом смотрела на меня и, казалось, покачивалась на стуле. И что за вздор она несла насчет наших возрастов? Ведь Карен на десять лет старше меня!

— Ваше здоровье! — улыбнулась она.

— Ваше здоровье! — Я послушно отпила, хотя видела все вокруг словно сквозь дымку.

Карен наклонилась ко мне:

— Удивлена, что вам не страшно жить в этой комнате. Я поселила бы вас в другую, но Джон заверял, что это лучшая комната, которую он может вам предложить.

— Меня не так-то легко напугать, Карен! — Я зевнула и помотала головой. Если профессорское виски так усыпляет меня, то надо прекращать пить. Я хотела отставить свой бокал, но Карен нахмурилась и надулась:

— Вы собираетесь заставить меня пить в одиночестве, Дениз?

Я неохотно еще отхлебнула. Карен удовлетворенно улыбнулась, встала и подбросила в камин дров: От поленьев взметнулся сноп ярких искр, и я, не найдя лучшего места, украдкой вылила виски из моего бокала в вазу с розами. Вылила почти все, оставив примерно ложечку, надеясь, что от этого мои розы не завянут, как сейчас начинала увядать я.

Вернувшись, Карен с удовлетворением посмотрела на мой почти пустой бокал.

— Почему вы решили, что мне здесь страшно? — сонным голосом пробормотала я. Мои глаза закрывались, голова время от времени падала, и я всякий раз с трудом пробуждалась от этого движения.

— Ллойд спал здесь в ту самую ночь, когда погиб, — сообщила она. — Вы же знаете, какие дурацкие слухи распускают, когда случается что-нибудь подобное? Когда кто-то умирает насильственной смертью? Горничные боятся этой комнаты. Даже Эдна, которая умнее всех, кроме миссис Хадсон, не любит приходить сюда одна. По-моему, они считают, будто здесь водятся привидения.

— Но это сме... смешно!

— Смешно, не так ли? — засмеялась она. — Слишком безумно, чтобы об этом говорить! Но они утверждают, что слышали здесь звуки, которые не могут объяснить. Вы ничего подобного не слышали, Дениз? Не видели и не слышали ничего необычного?

— Как-то ночью мне показалось, что в тоннеле за камином пищат крысы, — призналась я. — В другой раз, подойдя к двери, услышала в комнате какой-то шум и подумала, что здесь убирает Эдна. Но ее тут не оказалось. Вероятно, она работала в соседней комнате.

— Да, — согласилась Карен. — Конечно. Это всегда можно объяснить.

— Гм... — Я кивнула, желая только одного — чтобы она поскорее ушла.

— В стенах таких старых домов, как этот, всегда водятся крысы, — утешала меня Карен. — Горничным, разумеется, неизвестно о существовании хода. Я тоже не знала, пока мне не рассказал Джон.

Мне было сложно поддерживать разговор. Я покачала головой:

— Карен, вы должны меня простить. Я очень устала...

— Да, я эгоистка, не так ли? Вы меня простите? Давайте еще выпьем, и я уйду!

Я вздрогнула:

— Нет, спасибо! Правда, мне...

— Вряд ли это комплимент личной бутылке Скотта, дорогая, — заметила она. — Но ничего. Я помогу вам лечь в постель. Вы ведь не привыкли пить, да? — Ее голос изменился, стал вдруг жестче.

Для женщины Карен была сильна. Она помогла мне пройти по комнате. Я руками нащупала постель и неуклюже бухнулась на нее. Карен небрежно подняла мои ноги и повернула меня так, что моя голова частично оказалась на подушке.

Сон опустился на меня, как падающий занавес.

Проснулась я от внезапного страха. Пот с меня лил ручьями, хотя руки и ноги были ледяными. Огонь в камине почти погас. Свет пламени был единственным освещением в комнате, но я увидела, как на окне вздымаются занавески, пропуская в комнату ветер и брызги дождя.

Я села, застонала и схватилась за голову, почувствовав тупую боль в висках. Язык еле ворочался, и, насколько я могла судить, во рту у меня было все обожжено. Кто-то открыл окно, впустив в комнату дождь и холодный, очень холодный ветер. И если я ничего подобного не делала, решила я, моему самочувствию это никоим образом не поможет. Я могу заболеть пневмонией или чем-нибудь похуже.

Виски профессора Уайганда, должно быть, сокрушительно! Я снова с трудом села и схватилась за макушку, чтобы немного облегчить головную боль.

Однако, когда в голове посветлело, в памяти стало медленно всплывать некое подобие неясного сна. Я вспомнила призрачную фигуру в белом, склонившуюся надо мной, и Карен, разговаривающую с ней зловещим шепотом.

При этом воспоминании меня охватил ужас, хотя в моем смутном сне я не смогла ясно разглядеть эту фигуру. Я тогда еле дышала, сердце бешено колотилось! Такого я еще никогда не испытывала!

— Две! — бормотал мужской голос в моем сне. — Дура! Я велел дать ей одну! От двух она может умереть! А что, если она умрет здесь?

— Ты же сказал, что они безвредны! Это ты виноват, а не я! Не упрекай меня в своей же глупости! — В моем сне протестующий голос, испуганный и близкий к слезам, принадлежал Карен.

— Открой окно пошире! Быстро! Пусть на нее дует холодный ветер! Быстро! — приказывал мужской голос, спокойный, но яростный.

Я почувствовала, как холодный ветер подул мне в лицо. Дышать стало легче, но я стала снова погружаться в тяжелый сон.

Голоса неразборчиво бормотали. Я слышала, как открылась и закрылась дверь. Наступила тишина. Однако чувствовала, что белая фигура по-прежнему смотрит на меня, ожидая моей смерти, как и раньше, в разрушенном доме.

Мне показалось, что во сне я слышу протяжный звук, и постаралась открыть тяжелые веки. И при свете каминного огня увидела белую, сверкающую фигуру. Я смотрела на человеческое, бесполое тело, лишенное какой-либо одежды, если не считать этой неестественной белой кожи, сверкающей при малейших переливах света. Блестящая белизна покрывала безволосую голову, и все же лицо и руки были человеческого, темноватого цвета. Фигура оттащила в сторону тяжелый письменный стол и наклонилась к панели. Та начала отодвигаться, открыв черный четырехугольник в стене. Фигура прошла в него и исчезла, задвинув за собой панель...

Сейчас, сидя на постели, я с ужасом вспоминала это. Но самое странное, что стол стоял на месте!

Боязливо пошевелив ногами, я обнаружила, что полностью одета, если не считать туфель, которые Карен, наверное, сняла с меня, укладывая на кровать. Я покачала головой и поморщилась. Но мне удалось медленно встать и, покачиваясь, обрести равновесие. Я с трудом дотянулась до выключателя, и просторная комната наполнилась светом. Приободрившись, доковыляла до окна и закрыла его. Мокрые занавески печально обвисли, а я отправилась в ванную.

• Предыдущая
• 26/34
• Следующая