Солдаты Третьей мировой - Михеев Михаил Александрович - Страница 61

Генерал Харрис, командующий бронетанковыми силами королевства, неспешно прогуливался по залу, светски раскланиваясь с разной степени значимости чиновниками, как своими, так и приехавшими из иных государств. Тех, разумеется, которые признали изменившееся положение вещей. То есть британцев не было, американцы, после того как их вежливо, но настойчиво попросили в хорошем темпе вывести с континента свои военные базы, тоже демонстрировали обиду, часть европейцев дулась… Но все же большинство предпочитало не обращать внимания на такие мелочи, как смена государственного устройства, и народу собралось более чем достаточно.

Честно говоря, с куда большим удовольствием Харрис бы выпил. Причем желательно чего-нибудь крепкого, вроде шотландского виски. Или, может, русской водки – от нее похмелья меньше. Выпил, снял сговорчивую девку помоложе да поизящнее, благо с этим у него здесь проблем не возникало, и как следует расслабился бы где-нибудь подальше от здешней суеты. Увы, положение обязывало вместо этого улыбаться малознакомым, да и, чего уж там, малоприятным ему людям. Улыбаться да неспешно смаковать жуткую кислятину родом с французских виноградников, поддерживая светскую беседу. Этикет и дипломатия, чтоб их! Даже выругаться нельзя.

А гости все продолжали прибывать и, казалось, этому конца-края не будет. Хорошо еще большинство из них генерал уже знал. Как минимум по досье, но встречались лица и незнакомые. Вот, к примеру, кто та женщина в строгом, элегантном, без малейшей пошлости, синем платье? На ее фоне спутник, почти двухметрового роста гигант с явной военной выправкой, как-то терялся. И ведь направляются прямо к нему! Харрис чуть повел бровями, и адъютант, он же секретарь-референт, безмолвной тенью сопровождающий шефа, едва шевельнув губами, но притом чрезвычайно отчетливо сказал:

– Военный атташе Израиля подполковник Майер с супругом.

Евреи, и тут пролезли… Впрочем, нельзя показывать недовольство, надо продолжать улыбаться и делать вид, что несказанно рад.

– Госпожа Майер, господин… э-э-э… Майер?

– Полански, – без улыбки поправил его супруг очаровательной атташе. – Майор Полански.

Разумеется, пояснять он ничего не стал, но и без того ясно – после свадьбы супруги предпочли оставить свои фамилии. Причины могут быть любыми, это неважно. Хотя, конечно, стоит собрать о них информацию. Как ни крути, а дамочка – официальный шпион. Недооценивать же евреев ой как чревато.

– Рад знакомству. Надеюсь, вам у нас понравилось?

– Да, ничего так, – спокойно ответила женщина. – А насчет знакомства… Вы знаете, генерал, мы с вами уже встречались.

– Вот как? – Харрис удивленно поднял брови. Впрочем, ему довелось видеть в жизни немало людей, а макияж очень меняет лицо. Так что вспомнить ее не получалось. Оставалось лишь вежливо улыбнуться.

Впрочем, собеседница поняла.

– Китай. Семь лет назад. Мы вытащили вас от разбитой колонны. Вы нас отблагодарили, мы помним.

Память услужливо подсказала все и сразу. И заваливающегося на спину великана, и эту женщину, одетую в скрывающий фигуру камуфляж, держащую в руках тяжелую и явно слишком большую для нее русскую штурмовую винтовку… И свист пуль над головой.

– Вы, я вижу, поняли, о чем мы говорим. Как считаете, что произойдет, если мы просто обнародуем эту информацию?..

Вечером, составляя отчет для своего командования, Дина непроизвольно морщилась и одновременно улыбалась. Улыбалась потому, что сработала четко, как планировала, и вербовку высокопоставленного офицера, перспективного объекта для любой разведки мира, провела без сучка, без задоринки. А морщилась потому, что Харрис, внешне кремень и образец англичанина, на поверку оказался скользкой душонкой, готовой сотрудничать с кем угодно, лишь бы сохранить положение и статус.

Нет, с точки зрения личной храбрости, профессиональной компетенции, здорового авантюризма все было в порядке, но вот спиной к таким людям поворачиваться нельзя. Ни за что и никогда! И они сдадут кого угодно – главное, чтобы оплата была соответствующая. Это хорошо в плане работы с агентом, но боже, до чего противно! Впрочем, служба в разведке редко похожа на усыпанную розами дорожку. Работать все равно приходится с тем, что под рукой. И помнить: отбросов не бывает, есть только перспективный материал. Этот же – перспективный вдвойне, из него выйдет отличный агент влияния. И хотя у России уже есть один, сам король, но и этот не помешает. Особенно учитывая, что он будет уверен – работать приходится на Израиль.

– Как, готово? – муж вошел в комнату, как всегда, деликатно постучав. Эту интеллигентскую привычку он так и не оставил. Впрочем, Дине она даже нравилась.

– Да. Можешь отправлять.

Полански кивнул, принял у нее карту памяти и, поцеловав Дину в макушку, ушел к себе. Работа, чтоб ее! Можно не сомневаться, не пройдет и часа, как донесение уйдет по адресу, в Тель-Авив. А его копия – по другому адресу, в Москву. Ну а потом они отправятся в ресторан – все же на приеме удивительно паршиво кормят. Так что пойдут, посидят за стоящим на самом берегу океана столиком… И вообще, у них большие планы на эту ночь.

Так и получилось. Вечером они сидели, глядя на лунную дорожку, чуть инфернально рассекающую океан, пили вино. Сладкое, не ту кислятину, что по какому-то недоразумению считают образцово-показательной, можно сказать, эталонной. Океан слабо шумел, перекатывая низкие волны, и пронзительно кричали чайки…

Нахлынуло острое чувство ностальгии. Хотелось домой. Не в Израиль, а в Питер. Этот символ имперского величия не отпускал Дину, установив с ней, как и с миллионами людей по всему миру, сильнейшую эмоциональную связь. Увы, этот город ей предстоит увидеть еще не скоро. Но все равно они туда вернутся!

Наверное, Дина сказала это вслух, и муж, сидящий напротив, улыбнулся ей. Вернутся, конечно. Но вначале – долг. Солдата, человека, гражданина… Потому что и Дина, и Полански, и многие другие люди понимали: именно от них зависит, каким этот мир будет завтра, и что останется их детям. Потому что они – солдаты!

Да-да, именно так. Много лет русские шутили, что есть место, где начинается Россия, но нет, где она кончается. Это правильно, конечно. Вот только острословам стоило бы понимать: Россия начинается не там, где какой-то остров с памятником. Россия начинается там, где ступает нога русского солдата. А значит, она и впрямь не заканчивается. Нигде. И никогда!