ОБХСС-82. Финал (СИ) - Барчук Павел - Страница 29

Короче, не вижу я никакой миссии. В упор.

Вышел из Тониной комнаты и направился к себе. Все три броши лежали в моем кармане. Причины была одна. Надо спрятать их от греха подальше. Учитывая, что рядом ошиваются чекисты, хоть и по другой теме, но рискованно столь открыто хранить вещи, которые, скорее всего были украдены у вдовы писателя. Очень сомневаюсь, что существуют еще такие же стрекозы и лилии. И если по какой-то причине они обнаружатся здесь, то ситуация их хреновой превратиться в очень хреновую.

Как оказалось, я почти угадал. Насчёт эпохальной битвы в ванной. Произошло там следующее. Дед Мотя выпихивал Андрюху в коридор, а тот сильно не хотел выпихиваться. Переросток каким-то образом ухватился за палку, на которой висела шторка. И ясен пень, оторвал ее на хрен. Вместе со шторкой. Матвей Егорыч обвинил братца во вредительстве, схватил отвалившуюся хреновину и принялся лупцевать ею Переростка. Правда, не по голове. Тут я ошибся. Андрюха высоковат для этого. Матвею Егорычу пришлось бы подпрыгивать. По спине. Вот из-за чего были такие глухие звуки.

И только появления домработницы внесло порядок. Тоня отняла у деда палку, Андрюхе велела присобачить все на место. Потом обоим прочла лекцию и отправила всех спать.

Собственно говоря, лично я не возражал. Устал чертовски ото всего. А в первую очередь от непонимания т бестолковщины ситуации.

Самое интересное, впервые с момента, когда оказался в теле Милославского, мне вдруг приснился сон. Хотя до этого каждую ночь просто проваливался в небытие до самого утра. Я видел себя на огромном ромашковом поле. И бегал по нему, главное, с Наташкой. Как дурак, честное слово. Бегал, смеялся, рвал цветы и подкидывал их вверх. Короче вел себя, будто псих. Но Наташка мнему поведению очень радовалась. Она выглядела веселой. И даже, наверное, счастливой. Короче, хрень какая-то.

Зато проснулся я вполне отдохнувшим и даже в хорошем настроении. Стаса уже не оказалось дома. Он ускакал в гастроном. Матвей Егорыч и Переросток завтракали в кухне, ожидая моё величество. Это дед так высказался.

— Долго спите, гражданин хороший. — Заявил он, едва я появился перед ними. — Время уже почти одиннадцать часов. Этак все на свете проспать можно.

Дед Мотя вместе с братцем устроились за кухонным столом. Посреди стола наблюдалось огромное блюдо, на котором высилась не менее огромная стопка блинов. Рядом имелись две небольшие вазочки. В одной было варенье, в другой — мед. Матвей Егорыч большой ложкой набрал из обеих поочередно, эту массу шлепнул на блин, потом свернул его трубочкой и жмурясь от удовольствия, откусил сразу половину.

— Смотрите, а то слипнется. — Хмыкнул братец, сидевший рядом.

— Ничего. Разлеплю. — Невозмутимо ответил дед Мотя и, облизнувшись, сунул оставшийся блин себе в рот.

Пришлось ждать, пока он прожует. А чтоб не тратить время зря, я налил себе чай и тоже устроился за столом.

— Так… Значит, что у нас на повестке дня? — Матвей Егорыч взял кухонное полотенце, которое лежало у него на коленях, промокнул им губы, а потом с умным видом уставился на меня.

— Решили же еще вчера. Идем с Жориком в милицию. — Ответил вместо меня Андрюха. Просто я был занят тем же, чем и дед пять минут назад. Закручивал блин, смазанный вареньем.

— Во-первых, не в милицию. Это что тебе, к сельскому участковому наведаться? В отдел по борьбе с хищениями государственной собственности отправимся. — Матвей Егорыч поднял указательный палец и потряс им в воздухе. — Во-вторых, я, конечно, человек пожилой и мог запамятовать. Но сдается мне, ты точно не Жорик. А спрашивал я его.

— Хватит сраться. — Я отхлебнул чая, чтоб запить блин, затем отодвинул чашку в сторону.– Неважно, как называется. Мне нужно появиться в отдел. Да. Поэтому, пойду-ка я приму душ. Соберусь. И вы тоже собирайтесь. Потом выдвигаемся.

— Лады́! — Дед Мотя снова поднял руку, но теперь в его любимом жесте испанских революционеров, сжав кулак.

Я выбрался из-за стола и направился к выходу из кухни.

— А где остальные? — Задал этот вопрос стоя уже на пороге. Сам не знаю, почему. Просто будто что-то кольнуло внутри. Сложно объяснить.

— Дык кто остальные? — Матвей Егорыч приподняв зад, потянулся вперед за очередным блином. — Стас, говорю же тебе, ускакал ни свет, ни заря. Сказал, ему надо на работу. В гастроном.

Дед нарочито подмигнул мне одним глазом, намекая, что он в теме наших дел теперь хорошо разбирается. Мол, знаем мы, какие там гастрономы у Соколова. Человек выполняет важное задание. Вот и все.

— Семен и Тоня ушли куда-то. Я так понял, вроде школьную форму ему что ли на следующий год покупать. Антонина дюже возмущалась, что растёт у нас Сенька не по дням, а по часам. Так ведь есть в кого. Кровь не водица. — Матвей Егорыч покосился на Андрюху, который в этот момент тоже вознамерился прихватить себе парочку блинов. — Эй! Хорош жрать!

Дед со всей дури шлепнул Переростка по руке.

— Это же сколько надо харчей, чтоб тебя прокормить.

— Да я вообще только первый раз хотел…– Обиделся Андрюха. — Сами половину съели, а мне, значит, хватит жрать.

— Тебе и этого много. Посмотри, скоро в двери не пройдешь. Бочком будешь ходить. Как эта… каракатица. — Дед Мотя посмотрел на Андрюху, хмыкнул и схватил новый блин.

— Ладно. Пойду пока в ванную. Не передеритесь тут. — Я усмехнулся и вышел из кухни.

Пока умывался, чистил зубы и занимался всеми необходимым для принятия божеского вида делами, почувствовал слабость. Видимо, всё-таки рана давала о себе знать. Времени прошло не так много.

Посмотрел на повязку. Вроде, все на месте, в норме. Хотя, с другой стороны, что там может быть не в норме.

Однако, слабость не отпускала. Когда вернулся в спальню, плюхнулся сразу на кровать. Слабость стала слишком сильной. Даже голова закружилась.

— Епте мать…Этого только не хватало. Все хорошо же было.

Ответить мне, естественно было некому. Я откинулся на подушку, наивно собираясь полежать пять минут. Хотел дождаться, когда пройдёт это идиотское состояние.

Мне казалось, я закрыл глаза ненадолго. И почти сразу открыл.

Сначала бестолково таращился в потолок, искренне не понимая, какого черта в комнате уже не так светло, как только что. Повернул голову к окну. Это был еще не вечер, но уже стало смеркаться.

— Твою мать!

Резко подскочил на месте. Слабость, кстати, реально прошла. Но и день, блин, тоже прошёл.

— На твоём месте не делал бы столь опасных движений. Мало ли. Вдруг шов разойдётся, например.

Я замер, не веря своим ушам. Потом медленно повернул голову в сторону, откуда со мной разговаривали. В кресле сидел Серёга.

— Соколов! Стас! Соколов!

Я обернулся на голос, который достаточно громко повторил мою фамилию. Дважды.

У черного входа стоял Юрий Константинович, директор гастронома. И он явно не просто так окликнул меня по имени. Точно не потому, что оно ему мандец как нравится. Очевидно начальство имело желание поговорить. Плохо. А была надежда, что он просто запамятовал о той ситуации в кабинете. Или не принял ее близко к сердцу. Или меня принял за психа. Все три варианта идеально бы подошли. Но когда такое было, чтоб нам просто так везло. Удача явно смотрит в последнее время совсем в другую сторону.

— Вот черт. — Пробормотал я себе под нос. — Немного ни к месту сейчас…

— Чего такое? Напортачил что-то? Вроде все сделал, как положено.– Удивился Иваныч.

Мои «коллеги», с которым мы вышли на перекур, посмотрели с интересом сначала на того Соколова, что стоял у двери, потом на «этого». То есть на меня.

— Да не. Наверное, просто вопросы какие-то. Может, с оформлением. Не знаю.– Я небрежно пожал плечами и направился к директору.

С удовольствием пошел бы в другую сторону, прямо противоположную, но это уж совсем наглость. Да и, что говорится, за свои поступки надо отвечать. Влез, куда не просят, будь добр, теперь ковыряйся в этом дерьме, Стасик. Урок будет в следующий раз. Не просят, не лезь. А так-то, даже если просят, не лезь, когда оно тебя не касается.