Ревизор: Возвращение в СССР 8 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 39

Всякие лимиты в сорок минут я давно превысил, но общий экстаз автолюбителей не позволял никому меня прервать. Найдись желающий это сделать, его бы прямо тут в зале могли бы и побить. Не поездить, так хоть качественно помечтать…

Так что я сам себя остановил, как раз закончив на автомобилях. Всегда завершай свое выступление на самой ударной точке — и не ошибёшься в позитивной реакции!

— Товарищи, я слишком превысил лимит времени. Есть ли какие-то вопросы?

О да, вопросы были! Только все напрочь забыли про пятилетку, меня наивно, с надеждой в глазах, спрашивали, когда именно, как я считаю, могут появиться всякие прибамбасы и модели авто, что я бодро описывал. Я без проблем называл точные даты, они меня потом еще вспомнят!

Где-то после пятого вопроса проректор, хотя ему и самому было интересно, все же опомнился, что дискуссия давно напоминает встречу в клубе автолюбителей, а не обсуждение перспектив девятой пятилетки. Очень нехорошо с точки зрения идеологии, и при этом ко мне не придраться — идеологическую незрелость проявляет его коллектив, я всего лишь отвечаю на задаваемые вопросы.

— Товарищи! — поспешно сказал он, — поблагодарим товарища Ивлева за прекрасно проведенную лекцию! Ему пора по другим важным делам!

Люди аплодировали мне стоя. Я себя почувствовал популярной рок-звездой после исполнения захватившего воображение людей сингла. Очень приятное ощущение! Даже непонятно, зачем часть из успешных певцов на наркотики подсаживается. Черт побери, да это сам по себе наркотик!

А затем я спустился в зал, взял под руку Галию, и мы с ней вместе ушли первыми вместе с удивленным этим поступком проректором и моим папаней. Но теперь уже проректор не козлился — он только пробуждался от влажных фантазий истового автолюбителя и был настроен вполне себе мирно. Небось, и не заподозрил, что Галия его студентка, вуз-то большой. Решил, наверное, что эта моя девушка ко мне подошла, и просто сидела в зале, ждала, когда я закончу, чтобы со мной уйти.

По его лицу я понял, что, если бы не Галия, он меня таки позвал бы на чай с сушками к себе в кабинет. Но чую я, что такая возможность у меня еще будет. Если не он, так коллектив его потребует именно меня звать в следующий раз от общества «Знания». И это не самоуверенность, это уверенность на опыте моих выступлений в Святославле. Люди в Москве те же самые, просто немного испорченные жилищным вопросом, как говорил классик.

Рафаэль Карапетян был расстроен и раздавлен. Какая-то важная и очень красноречивая шишка увела после выступления Галию за руку, и та была этим очень довольна. Надо срочно навести справки, что это за тип Павел Ивлев! Но и без этого он чувствовал, что потерпел поражение. У этого Пашки явно все схвачено получше, чем у него. Одна одежда чего стоит — все новенькое, и все явно импортное, это какие же деньжищи надо было потратить! Или, еще хуже, какие связи иметь…

Он злился на полное невнимание к себе со стороны Галии — но только теперь понял, в чем истинная его причина. Он, племянник доцента, считающий, что у него все схвачено — жалкий неудачник на фоне этого пацана… Понятно, что она и не могла смотреть на него никак иначе, чем с сожалением, когда он к ней подкатывал. Как стыдно-то!

И ведь ничего не поделать — как вот такого вот догнать и обойти? У него, небось, с рождения золотая ложка во рту и настоящие связи, не такие, как у его дяди.

Рафаэль принял решение — к Галие ему лучше больше не приставать. И, возможно, нужно будет даже извиниться перед девушкой. Не так он в нее и влюблен на самом деле, чтобы получить серьезные неприятности от ее парня, с такими крутыми связями, если она ему пожалуется. Да и дядя может пострадать из-за его глупостей. Хоть бы еще не пожаловалась… Нет, точно, надо извиниться и стать милым и предупредительным. Авось, пронесет.

Москва

Комнату решил поискать поближе к Горному институту, чтобы Галие недалеко ездить было на занятия. Поспрашивал в группе, порекомендовать мне знакомого маклера, так, чтоб не кинул. Естественно, у тех москвичей, кому уже немного доверял.

Витя подогнал мне мужичка, который помогал его тете однушку на двушку поменять. Интересный такой дедок, Геральд Моисеевич, хитрый взгляд и всё время улыбается. Всё расспрашивал меня, кто именно мне его рекомендовал.

Попросил его подобрать несколько вариантов, чтобы было из чего выбрать. На следующий день позвонил ему, и он надиктовал мне несколько адресов.

Первую комнату я сразу отмёл. Хоть она и расположена близко, и просил хозяин не много. Мне хозяин квартиры категорически не понравился.

Пятидесятилетний щекастый мужик открыл нам дверь, одетый в старые треники и майку-алкоголичку. Очень удивился, что пришли парень и девушка. Маклер ему говорил только про девушку. Когда я объяснил ему, что жить будет только девушка, он успокоился и повёл нас смотреть комнату. Шкаф, кровать-полуторка, всего метров десять. Более-менее нормально. Но мне не понравилось, что на двери нет никаких замков, даже щеколды.

— А можно я щеколду с внутренней стороны поставлю? — спросил я, неожиданно повернувшись к хозяину.

— А? — не сразу оторвал он масляные глазки от Галии.

— Так, пойдём отсюда, — схватил я подругу за руку, и мы покинули эту сомнительную квартиру.

В следующем адресе трёхкомнатная квартира. В средней комнате жил хозяин. Маленькую комнату он предлагал Галие. А большую комнату занимали какие-то мужики, не то двое, не то трое. Как уверял хозяин, они всё время работают, приходят только спать. Их не видно и не слышно.

То ли три, то ли четыре мужика в квартире и одна Галия. Я даже смотреть эту комнату не пошёл.

А третий адрес меня порадовал. В двухкомнатной квартире бабушка-божий одуванчик. Приветливая и улыбчивая.

— Степанида Андреевна, — представилась она. — Ты одна будешь жить? — радостно спросила она Галию.

— Одна, одна, — ответил я.

Ну, эта точно не будет к Галие приставать, — решил я.

Мы осмотрели комнату. Уютненько. Шторки на окнах, цветочки на подоконнике. Не то, что в первых двух квартирах. И Галие тут понравилось.

Мы обсудили денежный вопрос, я заплатил за месяц вперёд, и мы поехали за вещами, предупредив, что сегодня же заезжаем. Чемодан Галии уже перекочевал ко мне в общежитие, у бабушек она оставила только несколько своих вещей. Их потом заберем.

Сразу сделал звонок маклеру из автомата, сообщил, что выбрали одну из предложенных им комнат. Предложил сразу рассчитаться с ним. Договорились о встрече на завтра.

Приехали к Степаниде уже в девятом часу. Не успели мы вещи разложить, как в комнату вошла хозяйка и уверенным тоном велела мне уходить.

— Не понял. — с удивлением посмотрел я на неё.

— Здесь правила, — вдруг строго заявила прежде такая приветливая бабушка-божий одуванчик. — Парней не водить. В десять часов отбой. Я чутко сплю, после десяти по квартире не шататься.

Так, так, так. Деньги, значит, вперёд получила, теперь можно и характер показать.

— Что, даже в туалет ночью встать нельзя? — с ухмылкой спросил я.

— Перед сном пусть сходит, — отрезала бабуля. — Собирайся и уходи, — велела она опять мне.

— Ох, не хотел я это делать… Но, похоже, придётся заявить в милицию, что тут кое-кто нетрудовыми доходами живёт, — сказал я, а сам внимательно наблюдал за её реакцией.

Вдруг она в тандеме с участковым работает. Но нет. При словах «нетрудовые доходы» у неё зрачки сузились, и она зло посмотрела на меня.

— Давайте, не будем ссориться, — поспешил я разрядить обстановку. Не хватало ещё настроить хозяйку против Галии. — Давайте, попробуем друг другу пользу принести. Худой мир лучше крепкой ссоры. И кстати, от моего присутствия в вашем доме очень большая польза может быть, — показал я на болтающуюся розетку.

Тарас задержался в институте, у коллеги был день рождения, посидели после пар символически за рюмочкой чая. Как-то разговор перешёл на прошедшую на днях лекцию, что читал сын Тараса. Тут же перешли на обсуждение парня. Тарас был очень доволен, просто купался в отблесках славы своего отпрыска.