Выбери любимый жанр

Двенадцать стульев (полный вариант, с комментариями) - Ильф Илья Арнольдович - Страница 7

Изменить размер шрифта:

Ипполит Матвеевич, слегка раздраженный, вышел из дому. У входа в свое потасканное заведение стоял, прислонясь к дверному косяку и скрестив руки, гробовых дел мастер Безенчук. От систематических крахов своих коммерческих начинаний и от долговременного употребления внутрь горячительных напитков глаза мастера были ярко желтыми, как у кота, и горели неугасимым огнем.

— Почет дорогому гостю! — прокричал он скороговоркой, завидев Ипполита Матвеевича. — С добрым утром.

Ипполит Матвеевич вежливо приподнял запятнанную касторовую шляпу[14] .

— Как здоровье вашей тещеньки, разрешите, такое нахальство, узнать?

— Мр-р, мр-р, — неопределенно ответил Ипполит Матвеевич и, пожав прямыми плечами, проследовал дальше.

— Ну, дай ей бог здоровьичка, — с горечью сказал Безенчук, — одних убытков сколько несем, туды его в качель.

И снова, скрестив руки на груди, прислонился к двери.

У врат похоронного бюро «Нимфа» Ипполита Матвеевича снова попридержали.

Владельцев «Нимфы» было трое. Они враз поклонились Ипполиту Матвеевичу и хором осведомились о здоровье тещи.

— Здорова, здорова, — ответил Ипполит Матвеевич, — что ей сделается. Сегодня золотую девушку видела, распущенную. Такое ей было обозрение во сне.

Три «нимфа» переглянулись и громко вздохнули.

Все эти разговоры задержали Ипполита Матвеевича в пути, и он, против обыкновения, пришел на службу тогда, когда часы, висевшие над лозунгом «Сделал свое дело — и уходи», показывали пять минут десятого.

— Мацист[15] опоздал!

Ипполита Матвеевича за большой рост, а особенно за усы, прозвали в учреждении Мацистом, хотя у настоящего Мациста никаких усов не было.

Вынув из ящика стола синюю войлочную подушечку, Ипполит Матвеевич положил ее на стул, придал усам правильное направление (параллельно линии стола) и сел на подушечку, несколько возвышаясь над всеми тремя своими сослуживцами. Ипполит Матвеевич не боялся геморроя, он боялся протереть брюки и потому пользовался синим войлоком.

За всеми манипуляциями советского служащего[16] застенчиво следили двое молодых людей — мужчина и девица. Мужчина в суконном, на вате, пиджаке был совершенно подавлен служебной обстановкой, запахом ализариновых чернил[17] , часами, которые часто и тяжело дышали, а в особенности, строгим плакатом: «Сделал свое дело — и уходи». Хотя дела своего мужчина в пиджаке еще и не начинал, но уйти ему уже хотелось. Ему казалось, что дело, по которому он пришел, настолько незначительно, что из-за него совестно беспокоить такого видного седого гражданина, каким был Ипполит Матвеевич. Ипполит Матвеевич и сам понимал, что у пришедшего дело маленькое, что оно терпит, а потому, раскрыв скоросшиватель №2 и дернув щечкой, углубился в бумаги. Девица в длинном жакете, обшитом блестящей черной тесьмой, пошепталась с мужчиной и, потея от стыда, стала медленно подвигаться к Ипполиту Матвеевичу.

— Товарищ, — сказала она, — где тут…

Мужчина в пиджаке радостно вздохнул и, неожиданно для самого себя, гаркнул:

— Сочетаться!

Ипполит Матвеевич внимательно поглядел на перильца, за которыми стояла чета.

— Рождение? Смерть?

— Сочетаться, — повторил мужчина в пиджаке и растерянно оглянулся по сторонам.

Девица прыснула. Дело было на мази. Ипполит Матвеевич с ловкостью фокусника принялся за работу. Записал старушечьим почерком имена новобрачных в толстые книги, строго допросил свидетелей, за которыми невеста сбегала во двор, долго и нежно дышал на квадратные штампы и, привстав, оттискивал их на потрепанных паспортах[18] . Приняв от молодоженов два рубля и выдавая квитанцию, Ипполит Матвеевич сказал, усмехнувшись: «За совершение таинства» — и поднялся во весь свой прекрасный рост, по привычке выкатив грудь (в свое время он нашивал корсет). Толстые желтые лучи солнца лежали на его плечах, как эполеты. Вид у него был несколько смешной, но необыкновенно торжественный. Двояковогнутые стекла пенсне пучились белым прожекторным светом. Молодые стояли, как барашки.

— Молодые люди, — заявил Ипполит Матвеевич выспренно, — позвольте вас поздравить, как говаривалось раньше, с законным браком. Очень, оч-чень приятно видеть таких молодых людей, как вы, которые, держась за руки, идут к достижению вечных идеалов. Очень, оч-чень приятно.

Произнесши эту тираду, Ипполит Матвеевич пожал новобрачным руки, сел и, весьма довольный собою, продолжал чтение бумаг из скоросшивателя № 2.

За соседним столом служащие хрюкали в чернильницы:

— Мацист опять проповедь читал.

Началось спокойное течение служебного дня. Никто не тревожил стол регистрации смертей и браков. В окно было видно, как граждане, поеживаясь от весеннего холодка, разбредались по своим делам. Ровно в полдень запел петух в кооперативе «Плуг и молот ». Никто этому не удивился. Потом раздалось металлическое кряканье и клекот мотора. С улицы «Им. тов. Губернского» выкатился плотный клуб фиолетового дыма. Клекот усилился. Из-за дыма вскоре появились контуры уисполкомовского автомобиля Гос. № 1 с крохотным радиатором и громоздким кузовом. Автомобиль, барахтаясь в грязи, пересек Старопанскую площадь и, колыхаясь, исчез в ледовитом дыму, а служащие долго еще стояли у окна, комментируя происшествие и ставя его в связь с возможным сокращением штата. Через некоторое время по деревянным мосткам противоположной стороны площади осторожно прошел мастер Безенчук. Безенчук целыми днями шатался по городу, выпытывая, не умер ли кто.

Наступил узаконенный получасовой перерыв для завтрака. Раздалось полнозвучное чавканье. Старушку, пришедшую регистрировать внучонка, отогнали на середину площади.

Переписчик Сапежников [19] начал, досконально уже всем известный, цикл охотничьих рассказов. Весь смысл этих рассказов сводился к тому, что на охоте приятно и даже необходимо пить водку. Ничего больше от него нельзя было добиться.

…касторовую шляпу… — То есть сшитую из кастора (фр. castor — бобр, бобровый мех), плотной суконной ткани с густым, ровным, гладким и пушистым ворсом, для изготовления которой использовался бобровый или козий пух. При описании воробьяниновской одежды и обуви авторы намеренно акцентируют контрасты, указывающие на социальный статус героя в прошлом и настоящем: старые, хоть некогда дорогие и модные брюки, обувь добротная, изящная, но устаревшего фасона, щегольской жилет от вечернего костюма времен империи, вот только выцветший и абсолютно неуместный при заправленных в сапоги брюках, элегантная, однако изрядно поношенная шляпа — все свидетельствовало, что владелец прежде был богат, в советскую же эпоху стал мелким служащим — той категории, для которой чуть ли не униформой считались пиджаки из дешевого люстрина.

…Мацист… — Речь идет о сходстве Воробьянинова и итальянского актера Б. Пагано, бывшего портового грузчика, сыгравшего роль отважного атлета Мачисте (Maciste) в фильме Д. Пастроне «Кабирия». Этот «фильм-колосс» о событиях эпохи пунических войн, вышедший на экраны в 1914 году, пользовался значительным успехом: в 1918—1926 годах была создана серия о приключениях Мачисте, которого в русском прокате именовали Мацистом.

…манипуляциями советского служащего… — Определение «советский» здесь относится не к гражданству: в годы нэпа советскими называли служащих только тех учреждений, что входили в структуру исполкомов при советах — уездных, городских и т. п.

…запахом ализариновых чернил… — Ализарин — органический краситель, получаемый при переработке каменного угля. Сильный едкий запах, похожий на уксусный, был свойствен самым дешевым сортам чернил.

…паспортах… — Имеются в виду не собственно паспорта, а так называемые «удостоверения личности», которые выдавались тогда отделом управления местного исполкома. Бланки их содержали, в частности, графу «семейное положение», куда и вносил записи делопроизводитель. Несмотря на то, что паспортная система Российской империи была в качестве символа «буржуазного полицейского государства» изначально упразднена советским правительством, «удостоверения личности» по аналогии часто именовали паспортами. Кстати, получать такие удостоверения было вовсе не обязательно: до 1932 года в пределах страны разрешалось использовать практически любой официальный документ — профсоюзный билет, служебный пропуск, справку сельского совета и т.п. Лишь на время поездки за границу гражданину СССР вручали паспорт международного образца.

…Переписчик Сапежников… — Вероятно, распространенную фамилию — Сапожников — авторы романа исказили не случайно: в ряде областных говоров глагол «пежить», «пежиться» означает и «рассказывать небылицы», и «совершать половой акт». Подобного рода обсценные шутки встречаются и в дальнейшем.

Перейти на страницу:

Вы читаете книгу

Двенадцать стульев (полный вариант, с комментариями)

Ильф Илья Арнольдович

Наши партнеры