Провинциальная история - Демина Карина - Страница 11

– Наверное.

– Но только если настоящая…

– Конечно.

– Ты ведь узнаешь?

– Об… – нога соскользнула, и ветви затрещали, заставив мысленно проклясть все и вся, включая эту несуществующую ведьму, о которой, правда, Ежи в Ковен отписался.

На всякий случай.

– Обязательно, – сказал он, когда получилось выправить положение.

– Тогда до встречи? – Елена послала воздушный поцелуй.

И окошко закрылось.

Вот… ведьма.

Спуститься Ежи спустился, даже умудрился не угодить в колючки. Меж тем небо решило то ли сжалиться над ним, то ли наоборот, поиздеваться, спрятавши луну за облаками. Стало темно и неуютно.

– Твою ж…

– А нечего лезть было, – философски ответила темнота. – Что, лестницы нормальной нет?

– Прошу прощения…

Пальцы сами собой сложились отворотным знаком, а вторая рука к револьверу потянулась. Правда, после Ежи вспомнил, что упомянутый револьвер остался дома, в коробке, ибо как-то… невместно, что ли, на свидания да с револьвером ходить.

– Бросьте, господин маг, – что-то щелкнуло, и тьму осветило робкое пламя. – Я уже замаялся вас ждать.

– Господин… Подольский?

Он самый.

Стоит.

Усмехается. Ежи разглядывает. Держит в одной руке револьвер, а в другой – фонарь… и вот как—то сразу нехорошо стало в саду. Неуютно.

– Извините, – Ежи не знал, что еще принято говорить в подобных ситуациях.

Точно дом купит.

И любовницу по договору. То есть не купит, а наймет. Из простых. И незамужних. И…

– Спокойно, – Гашек Подольский револьвер убрал и указал куда-то в сад. – Вы не будете возражать, если мы немного прогуляемся? А то ноги затекли…

– Вы…

– Опасаться вам нечего.

Вот тут у Ежи имелись некоторые опасения, но их он благоразумно оставил при себе. Отряхнулся, смахнул с шеи то мелкое, что по ней ползало, раздражая и пробуждая в организме совсем уж нелепые детские страхи. И паутину стер.

И вовсе попытался сделать вид, что этакие вот ночные прогулки – дело самое обыкновенное.

– Отойдем, а то еще Элен выглянет…

Он именовал супругу именно так, на западный манер, что ей весьма даже льстило.

– …не стоит ее смущать.

– Так вы… в курсе?

– С самого начала, – револьвер господин Подольский убрал за пояс. – Элен столь же прелестна, сколь легкомысленна, но что поделаешь… я люблю ее. По-своему.

– Ага.

Луна вновь выглянула, освещая сад. Газоны казались темными, а вот цветочницы, напротив, белели, в чем Ежи виделось нечто донельзя зловещее.

– Так уж вышло, что я… говорить мне о том неприятно, но вы слывете человеком разумным, да и в сплетнях замечены не были. Так вот, у меня не может быть детей.

Он шел, заложив руки за спину, и отнюдь не по дорожке. Ежи тоже пришлось свернуть. Влажно чавкала земля под ногами, пахло травой и летом.

– Предупреждая ваш вопрос. Я обращался к целителям. И к ведьмам тоже. И те, и другие были честны. К сожалению… мое бурное прошлое, война и та сила, с которой я вынужден был столкнуться… последствия необратимы. Мне сложно о том говорить.

– Прошу прощения, что…

– Но мне необходимо, чтобы вы выслушали и поняли. Так вот, наследник мне нужен. Род не должен прерваться. И я решил, что если уж придется иметь дело с чужим ребенком, то пусть это будет ребенок хороших кровей.

– С родословной? – не удержался Ежи.

– Именно! – его замечание было принято весьма благосклонно. – Нельзя ждать, что от крестьянской кобылы родиться харезмский скакун, а потому я подошел к делу с толком. Я выбрал женщину из хорошего рода, красивую, пусть и не особо умную, но с характером и слабым даром.

– И разрешили ей завести любовника?

– У нас с Элен договоренность.

– То есть она…

Ежи почувствовал себя болваном. Выходит…

– Вы уж простите ее за это представление, – господин Подольский усмехнулся. – Женщина… да и бабка у нее ведьмой была, пусть и говорят, что ведьмин дар по наследству не передается, но согласитесь, есть в Элен что-то такое… вот…

Он щелкнул пальцами.

А Ежи согласился.

Есть.

– А меня вы выбрали… на роль отца?

Быть отцом Ежи категорически не собирался. Однако чувствовал, что возражать уже поздно.

– Вы лучшее, что есть в этом городишке. Маг с проявленным даром, довольно ярко выраженным… право слово, даже не знаю, кому вы там, в столице, не угодили, если вас по сей день здесь держат. Но не важно. Главное, происхождение у вас отменное…

…и родословная имеется, пусть не как у харезмского жеребца, но мало меньше.

– …здоровье хорошее. Собою вы миловидны.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Вы, как и многие люди, которых Боги одарили щедро, просто и близко не представляете, насколько вам приходится легче. И насколько сложнее жить тем, кто, как я, нехорош. Нет, я не хочу, чтобы мой сын испытал на себе те же… неприятности, с которыми довелось в свое время столкнуться мне.

– Сын, стало быть… а если дочь?

А ведь они и похожи. То есть не внешне, конечно, ибо сам Подольский невысок, сутуловат, и носат чрезмерно. Этот его длинный клювообразный нос выделяется так, что поневоле смотришь лишь на него. Но… цвет глаз.

Цвет волос.

– Сын. Я о том позаботился… у ведьм есть особые амулеты.

– И… что вам еще от меня нужно?

– Официальное отречение, – спокойно произнес господин Подольский. – Не сомневаюсь, что сейчас вы смущены и, вероятно, возмущены. И ребенка вовсе не желаете. Вы с готовностью отдадите его мне, но это сейчас. Никто не знает, как все изменится через год или два, или пять, или десять, а потому я хотел бы иметь гарантию, что вы не станете докучать моему сыну. Что не объявитесь однажды, желая заявить о своем родстве.

В его словах был здравый смысл, но…

– Вы могли просто уехать. Вы ведь собираетесь уехать, верно?

– На этой неделе. И да, возвращаться в ближайшее время мы не станем, но… мало ли. Я предпочитаю действовать прямо. Опыт подсказывает, что тайны, оставленные в прошлом, имеют свойство открываться в самый неподходящий момент. А потому я надеюсь, что здесь и сейчас мы с вами договоримся…

– А если нет?

– Договоримся, – улыбка господина Подольского была слегка кривоватой и преисполненной столь искреннего дружелюбия, что мурашки по спине побежали. – Вы ведь разумный человек…

Это да, разумным Ежи себя считал, но, получается, не настолько?

– В свою очередь, если вы переживаете о том, что будет с Элен и ребенком, то могу поклясться, что буду относиться к нему, как к своему сыну, которым, собственно говоря, его и считаю. Что ни словом, ни делом, ни каким-либо иным способом не причиню ему вреда. Что выращу и воспитаю достойным человеком…

Он был искренен.

И от этой искренности стало дурно. И самому себе Ежи вдруг показался… ничтожным? Глупым пустым человеком, который только и способен, что складывать самолетики из доносов да по чужим женам гулять? Смог бы он вот так…

Никогда.

А ведь и вправду он подавал надежды. И пусть не сказать, чтобы был сильнейшим и умнейшим, но многого мог бы достичь. И может… и почему, когда случилось так, что перестал быть интересен «Вестник мага» с его научными статьями?

Ведь прежде мечталось, что однажды и собственная, за авторством Ежи, выйдет.

Идеи были.

Наработки.

Когда он их забросил, сперва отложивши на денек, а после… после день превратился в два, а там… он, кажется, если и заглянет в те свои записки, то сумеет ли вообще понять их?

– Вы хотите клятву или бумаги? – голос дрогнул.

– И то, и другое, если возможно, – Гашек чуть склонил голову и усмехнулся. – Не казните себя. Просто вы еще молоды и думаете не о том.

– Клятву я принесу, а бумаги…

– Я взял на себя смелость подготовить их.

Отчего-то это не удивило.

– Постойте, – Ежи потер переносицу. – Я хотел бы… вы сами говорите, что случиться может всякое. В том числе и с вами. Жениться и воспитывать ребенка я и вправду не готов.

Почему-то после этих слов стало мерзко, будто он, Ежи, в чем-то и перед кем-то виноват.