Непредвиденные изменения. Книга первая. Часть вторая (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" - Страница 25

— Ночью штурм. Стараемся не убивать женщин и детей, раз. И надо постараться захватить Качукова и жандарма живым, это два — втолковываю свой план.

— Дмитрий Иванович, это…не слишком — Пётр Окунев.

— Что Пётр служба взыграла — и смотрю на смутившегося полицейского. — Боюсь и этого мало… чтобы сохранить наши никчемные жизни…причём всех. Нам надо как-то ещё будет и корабль, захватить который придёт.

— Корабль? — удивляется Кулик.

— Да Степан. Они не так просто сюда заявились. Будет корабль, обязательно будет. Лодки на воду не спускали и не готовят — даю пояснение.

Такая перспектива всех не очень и обрадовала. Все поняли, что без наших потерь тут вряд ли обойдётся.

— Что головы повесили? Штурмовать его мы не будем, мы не самоубийцы. Если ночью удачно произведём захват, то ружей у нас будет много. Будем отстреливать команду на палубе с дальнего расстояния — объясняю бойцам свой план. Как там по Суворову: каждый солдат должен знать свой маневр. Так и у меня.

Оттащили связанного Максима подальше и оставили Савву его охранять. Савельеву пообещал справедливо разобраться, если дурить не будет. Причём перевернули его на живот по моей команде. Савву я тут же хорошо проинструктировал, а из оружия ему дали большую и крючковатую палку и топор.

Дальше мы сели планировать ночной штурм, всё же у меня были крепкие профессионалы особенно Фатей и Кулик с Ремезом. Плюс мой «киношный» опыт. Будь другие, я бы думать не стал.

— Точно сумеете снять? — переспросил Степана и получаю кивок.

— Значит так. Не спешим, всё делаем аккуратно. Пётр ты чуть дальше, вот тут с ружьями — дорисовываю схему на песке. Не потому что я против него, а потому что он слишком большой.

— А не окажемся мы все потом на каторге за это? — Ремез. Ну что же я его понимаю, он ещё и за сына переживает.

— Только вместе со мной. Скажите, что я вам это приказал. Вы люди подневольные, а Пётр это подтвердит — подвожу итог…

На «дело» пошли после полуночи. Снять двоих сторожей у Кулика, старшего Ремеза и Фатея получилось…нормально. Как не странно, очень помогло моё копьё и то, что остальные находились в доме. Иначе бы остальные точно услышали.

Провозились они, правда, очень долго. Из этого я сделал вывод, что подобраться абсолютно бесшумно к нормальному сторожу, практически не возможно. Ну не знаю, может и есть такие мастера, но мы к ним точно не относимся. Вот тут я и пожалел об арбалетах, которые не стал брать.

Первого сняли без особых проблем, только дождались, когда он стал, «клевать» носом, прислонившись к краю дома. Думаю, что он ещё не отошёл от дороги, ведь не только она нас всех вымотала. А вот второй…с ним возникла проблема. Он по лестнице, прислонённой к сараю, забрался на выступ бревна и там сел, спрятавшись в тень. На колени положил ружьё, а за поясом два пистолета. Если бы мы не наблюдали за ними в подзорную трубу, подкрадываясь поближе по мере наступления ночи, и не увидели бы его. Сторожу открывался отличный вид большей части местности. Подвёл его, его же напарник полудремавший на посту. Когда первого зарезали, второго обошли справа, прикрываясь домом.

Ремез метнул моё копьё, а Кулик как ни странно для меня, камень величиной с кулак. Закончил всё Фатей своим коротким клинком.

Общей картины я не видел, лишь приблизительно краем глаза. Сам лежал, направив капсульный трофейный пистолет на дверь дома. Рядом со мной ещё четырех ствольный баварский карабин, это на случай, если попрут толпой из дома. Зато хорошо услышал громкий стон, удар и падение тела.

Очень хорошо, что нет собак. Но тут играет больше экономическая составляющая часть, чем практическая. Кормить собак, когда сами жители питаются «очень скромно» и это ещё мягко сказано, никто сейчас не будет. Вот их и держат в основном помещики.

Все замерли. Ждём. Прождав полчаса выступаем. Первым Кулик, в кирасе со щитом и валлонской шпагой. Ей удобно колоть вперед. За спиной у него пистолет. Потом я с мариэттой, дагой за поясом и лампой в руке, пистолет засунул сзади, а карабин оставил. Дальше Фатей с мариэттой. Леонид со шитом, трофейной иранской саблей и пистолетом на другой стороне дома, на улице.

Пётр засел на углу дома. Савва в лагере, сторожит Максима. Младший Ремез сторожит сам лагерь. В общем, негусто, подумал я, только вся надежда на внезапность.

Заходим. Я сам вызвался идти в дом, слишком случай «скользкий», да и принято тут так. Темно жуть. Лампа горит чуть-чуть. Коридор узкий. Я сразу перемещаюсь в сени-веранду, где спят трое слуг Катукова. Рядом оружие. Приходится аккуратно ставить лампу в угол и доставать дагу. Наука мне, д…дурню, надо срочно «летучую мышь» с рефлектором в хозяйство приобрести. По команде вонзаем клинки. Я, холодным оружием вот так убиваю первый раз, мерзко и как-то неестественно, что ли. Но придётся привыкать, хочу я этого или нет. Вдыхаю и выдыхаю несколько раз, беру лампу и киваю головой, что готов и дальше двигаться.

Открываем накидку вместо дверей. Во второй маленькой комнате повторяется, почти то же самое действие. Но мой противник, в это время вдруг открыл глаза, успел повернуться набок и издав крик — Матка Боска. Мне пришлось наносить беспорядочно кучу ударов, залив и испачкавшись кругом всё кровью. Дальше мы бросились в следующую комнату, благо нет дверей. Комната оказалось большим залом с очагом расположенным посередине.

Часть людей спало на широкой кровати, часть на полу. И больше никакой мебели. Не разберешь кто где.

— Всем лежать, не двигаться, работает ФСБ — громко кричу я.

В углу кто-то зашевелился, и я стреляю туда. Мне надо увеличить свет лампы, но как это сделать не представляю. И поставить её тут некуда. Пока мы размышляем, что делать на улице слышится выстрел. Через некоторое время второй. Чёрт, а там-то что?

На полу начинается интенсивное шевеление, и я киваю Фатею с Куликом. Степан подскакивает и начинает наносить удары плашмя шпагой и кричать, чтобы все лежали смирно.

Стоило мне чуть скосить туда глаза, как звучит выстрел. Пуля проскакивает в каких-то миллиметрах от моей руки с лампой. Я, вместо того чтобы стрелять в ответ, зачем-то мчусь к очагу чтобы спрятаться за него. Второй выстрел, и я тут же получаю сильнейший удар в живот.

— А с…а — хриплю я, привалившись к кирпичной стенки очага.

Все застыли, ожидая, что будет дальше.

Мариэтту под мышку и быстро добавляю пламя, заливая всё светом.

— Вот же… дуракам везет — увидев, что пуля раздробила рукоятку даги не пробив кирасу, и где-то затерялась в одежде. Слышится звук сдвигаемой мебели.

Кулик не растерялся и всех положил на живот. Фатей выглянул из-за угла.

— Два мужика с саблями в руках — констатирует он.

Ощупываю себя, крови нет. Но что же, синяки потом посчитаем.

— Замени. Его сюда — киваю на Кулика. — Выходим, как учил.

Сам никак не могу перевести дух, больно зараза.

Степан впереди со щитом, я за ним с двумя пистолетами. Лампу оставили на полу. За кроватью стоят два мужика в длинных рубахах с разными саблями и колпаками на головах.

— Секретная служба императора. Бросайте оружие, иначе застрелим — а сам морщусь от боли.

Мужики думают. Тут от двери послышался топот, и мне пришлось развернуться. Ввалился Ремез.

— Твою мать, дурак — выругался я, разворачиваясь обратно.

В это время противники решили напасть, сделав выпады. Нет, не зря у нас были тренировки, а может мужики, ещё не проснулись. А может и фехтовальщики из них не очень…как обычно сейчас бывает.

Кулик делает волновое движение щитом, отбивая выпады, а шпагой поражает крайнего в левое плечо нападавшего, с двуствольным разряженным пистолетом в руке. По-моему Качукова. Пистолет падает.

— Больше предупреждать не буду, считаю до пяти и стреляю — предупреждаю их.

— Вас всё равно вас найдут и всех повесят. Вы помешали третьему отделу жандармерии — зло говорит молодой парень с «бульдожьими» щеками.

— Разберёмся. Не виноват, отпустим. Даю слово — но соблюдать я его точно не буду. Нет человека, нет проблем. Уж больно эта поездка тухлятиной воняет.