Вкусная (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 44

Оказавшись на своей кровати, девушка уставилась в темноту сумерек остекленевшими глазами, полными пустоты. Нет, так нельзя… Почему из — за упрямства отца она второй раз должна терять своё счастье? Он ведь обязан хотя бы попытаться понять её! Обязан сделать шаг ей навстречу! Четыре года Мари сдерживает свои терзания и боль от потери тех неповторимых мгновений, которые могла бы пережить рядом с любимым человеком… Четыре года испытывает муки, граничащие с физической болью. Смотрит на окружающих — Лилит с мужем, Мхитара с женой, Авета, их детишек…и понимает, что упустила самое важное в этой жизни.

Ей больше не хотелось быть примерной дочерью и уважаемой преподавательницей, жизнь которой расписана по минутам. Мари хотела быть сумасшедшей влюбленной девочкой, готовой с головой уйти в это состояние. То, что в своё время не сделала, будучи неготовой пойти против воли отца.

Но как же она жалела…как же сокрушалась…

Если за всё это время, наблюдая за её погасшими глазами и замкнутостью, появившейся после расставания с Адамом, он не понял, что его дочь страдает…то и сейчас не поймет. Мари осознавала, что не сможет изменить отношение отца к своей любви. Но почему она, взрослая состоявшаяся женщина, должна кому — то что — то доказывать? Почему должна убеждать всех в свое правоте? Почему должна вымаливать шанс на счастливую жизнь, если у неё есть полное право идти по своему выбранному пути?! Девушка, считающая себя сильной личностью, в какое — то мгновение оказалось безвольной куклой, позволяющей управлять собой. Это так глупо!..

Вскочив с кровати, Мари принялась собирать свои вещи. Благо, их было не так много, потому что она не планировала задержаться в родительском доме.

— Что ты делаешь? — удивилась мама, вошедшая на шум.

— Уезжаю.

— За ним?

— За своей потерянной жизнью.

— Мари…

— Не надо! Вот этого всего больше не надо! Мне не пять лет! — угрожающе предупредила девушка, взглянув на мать. — Я не хотела причинять вам боли почти четыре года. А вы даже на мгновение не захотели войти в моё положение и понять, что причиняете боль мне.

В глазах женщины застыли слёзы, а лицо исказилось мукой.

— Не говори так…

Мари потянула замок, закрывая небольшую спортивную сумку.

— Я устала, мама… Позвольте мне быть собой.

— Я понимаю, что у вас сильные чувства, но если ты сейчас так поступишь, папа тебя не простит…

— Пусть задаётся вопросом, прощу ли его я. За столько лет мог понять, как мне плохо.

Взяв телефон и сумку, девушка подошла к двери, поравнявшись с мамой.

— Прости меня, но я так не смогу дальше. И так затянула с этим, давно надо было пойти за тем, кого люблю с самого детства.

Крепко обняв её и сдерживая свои эмоции, Мари быстро отстранилась и поторопилась уйти, пока отец не заметил.

Не оборачиваясь, она покинула дом, в котором выросла.

Дом, в котором ей больше не будут рады…

— Лилит, ты можешь узнать у Алисы насчет крупного кредита? — потирая от холода пальцы, придерживающие мобильный, спросила Мари. — Нет, ничего не случилось, — отвечала она на закономерный вопрос подруги с другого конца «провода». — Я хочу взять деньги и закрыть ипотеку, чтобы родители не волновались ни о чем. Лил, хватит задавать вопросы, расскажу всё потом, когда встретимся. Мне пора!

Завидев приближающуюся машину Адама, она поспешно отключила телефон и с замиранием сердца стала ждать. Всю ночь Мари думала над тем, как будет извиняться перед ним, с чего начнет. В голове сами собой строились целые диалоги с возможными вариантами окончания разговора. И каждый последующий был хуже предыдущего… Ей казалось, что он попросту не станет её слушать и пошлёт ко всем чертям. Адам это человек, который неоднократно признавался, что не умеет прощать. Он отличается от всех знакомых ей мужчин своей прямотой и диким нравом. Его натура была пламенем. И этот пламень Мари вчера заставила разгореться.

Если говорить откровенно, какому представителю доблестной половины человечества понравится тот факт, что любимая девушка дала ему от ворот поворот… Второй раз. Публично. А если речь идет о Дарбиняне… Тут даже трудно найти подходящие слова.

Зная Адама, Мари была уверена, что он рвал и метал, не получив то, за чем приехал. Чувствовала, что это был его последний шаг, видела, как разочарованно смотрели эти глаза, когда она стояла перед ним в безмолвии. И если сейчас не удастся достучаться до него и объяснить свою оплошность…то это окончательный разрыв.

Адам припарковался напротив своего подъезда и медленно вышел, не обращая на неё никакого внимания.

— Дарбинян, это даже обидно! — с улыбкой выкрикнула Мари, когда он попытался пройти мимо.

Адам резко обернулся на звук её голоса и удивленно расширил глаза, не ожидая застать здесь девушку.

— А если бы я не приехал домой, чтобы забрать документы, ты простояла бы здесь до самой ночи? — приподнял он брови, саркастически усмехнувшись.

— Я стояла бы здесь до самой смерти, мне без разницы, сколько пришлось бы ждать.

— Даже стесняюсь спросить, чем заслужил такие жертвы?

Мари сглотнула, внутренне содрогаясь от его издевательского тона. Перед ней снова стоит оскорбленный Адам, который попытается задеть как можно сильнее, чтобы она почувствовала то, что довелось ему испытать вчера. И если у неё не получится растопить этот холод сейчас, то всё потеряно…

— Сама задаюсь этим вопросом в течение вот уже двадцати лет, — добродушно ответила девушка, пожав плечами.

— И как успехи?

Адам засунул руки в карманы и наклонил голову, взглядом блуждая по ней. То, что он остается стоять и не собирается посылать её ко всем чертям, ободрило Мари. Она подошла к нему вплотную, не обращая внимания на громкий стук сердца в груди.

— Адам, пожалуйста, прости меня за эту вчерашнюю слабость. Я знаю, что ты больше и шагу не сделаешь в мою сторону. Знаю, какой ты гордый. Знаю, чего тебе стоило прийти…

— А если ты всё это знаешь, — перебил он, стиснув зубы, — то почему же не вспомнила об этом в тот момент, когда твой отец дал тебе право выбора?!

— Мой отец не давал мне права выбора, и ты это прекрасно знаешь! — взмолилась девушка. — Мне ведь очень трудно! Ты понимаешь, какое это тяжелое испытание?! Он мой отец! Он вырастил меня! Он вложил в меня свою душу! В конце концов, то, что я сейчас такая, по большей части именно его заслуга! Но, вместе с тем…Адам, я тебя люблю… Вопреки всему. Моя жизнь без тебя так пуста и кажется такой пресной, что одна мысль остаться снова одной кажется мне невыносимой. Я ушла… Понимаешь, что значил мой вчерашний уход из дома?!

— Уход из дома? Ты вернулась вчера? — в очередной раз за эти пару минут его брови поползли вверх. — Почему же сразу не пришла?

— А ты бы принял меня?

Несколько секунд он вглядывался в неё, сузив свои глаза в задумчивости. Решимость Мари убывала с каждым мгновением…

— Нет, не принял бы. И ты это знаешь.

— Поэтому я и не пришла, уверенная, что тебе нужно успокоиться.

Адам вдруг сделал шаг назад, увеличив расстояние между ними, и зловеще улыбнулся. А ей показалось, что этот шаг образовал целую пропасть.

— А с чего ты взяла, что я приму тебя сегодня? Или завтра? Или через год?

— Но…

— Что? — резко перебил он, и его лицо исказилось от ярости. — Твою мать, Мари, почему твой длинный язык теряет свои способности именно в те моменты, когда так отчаянно нужен? Почему твоя чрезмерная смелость, иногда доходящая до абсурда, вот уже второй раз улетучивается, когда дело касается меня? Может, ты и вовсе не уверена в том, что тебе нужно? И зря себя обманываешь? Я не хочу потом слушать обвинения в свой адрес, будто семья отказалась от тебя по моей вине! Иди и живи с ними в мире. Со мной тебе это не светит… Я другой.

— Но это неправда! Я уверена! Уверена! Мне не нужен мир с остальными. Я согласна на войну рядом с тобой! — горячо уверяла Мари.

— Ты опоздала. Война завершилась.

Она смотрела на него во все глаза, не понимая, что он хочет поставить точку. Неужели они теряют друг друга по её вине?..