Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена - Страница 21

Я только едва покачала головой. Вот кто виноват в том, что караван попал в плен. Неудивительно, что Джастер так рассердился на этого торговца. Он же сам наёмник…

Или, всё-таки, он мастер смерти, который иногда изображает наёмника и… как нелепо сейчас это звучит — трубадура и бродячего шута?

Он ведь, в самом деле, владеет искусством Взывающих…

Бывшие торговцы, не смея вздохнуть, слушали грозную речь Ашу Сирая. В конце они дружно замотали головами, для верности зажимая рты ладонями.

— Мирам, — белая маска не отражала ничего, кроме равнодушия. — Назначаю тебя старшим надсмотрщиком над моим караваном. Работать должны все рабы. Кто будет отлынивать — должен получить двадцать ударов по пяткам. Справишься — получишь свободу. Нет — пеняй на себя. Пощады не будет.

— Слушаюсь, господин, — Мирам склонился в очередном поклоне, пытаясь справиться с ошеломлением от такой новости. Впрочем, остальные были удивлены не меньше. Бывшие хозяева каравана прекрасно поняли, для кого приготовлено наказание за отлынивание от работы.

Но Джастер ещё не закончил.

Пока понурые торговцы поднимались с земли и присоединялись к невольникам, он обратил внимание на разбойников.

— Теперь вы.

Разбойники вздрогнули, понимая, что их судьба уже тоже решена.

— Я обещал, что вы разделите участь Шакала, — белая маска была холодна и равнодушна.

Только сейчас я заметила, что капюшон больше не отбрасывает волшебную тень. Но вместо изумрудной зелени в прорезях маски была чернота, словно за ней и в самом деле не было лица.

И это оказалось настолько жутко, что, несмотря на жару, меня пробрал озноб.

Джастер умел напугать и при свете солнца…

— Но вы просили дать вам шанс, и я даю вам его, так как вы следовали за Сафаром, подчиняясь его воле.

Разбойники радостно встрепенулись, переглядываясь, улыбаясь и толкая друг друга локтями. Тяжёлая ночь была забыта, и их глаза горели надеждой.

Я только тихонько вздохнула под парном, думая о том, что они слишком рано обрадовались.

Ашу Сирай не отпустит их так просто. Невольников после окончания службы может. Пленников за выкуп — тоже. А этих…

Нет. Джастер не таков. И даже репутация Ашу Сирая тут не при чём.

— Поэтому вы получите свободу при том же условии, что и он. — Шут невозмутимо наблюдал, как сползали счастливые улыбки с разбойничьих рож.

— Когда солнце поднимется ещё на локоть, ваша защита исчезнет. Любой из вас, кто сумеет пересечь границы Локашана — обретёт свободу. А ваш ненаглядный Сафар будет делать свою работу.

Джастер резко и отрывисто свистнул, и в нескольких шагах от него появился призрак Шакала.

— Ты меня слышал, Сафар?

— Оуррр, — ответил бывший глава разбойников, косясь на побледневших людей злобным глазом.

— Прекрасно. — На губах маски появилась холодная улыбка, а на пальце — едва заметная при свете солнца светящаяся нить. — Не забывай, что ты можешь отпустить всех, и каждый спасённый тобой станет шагом на пути обретения свободы и новой жизни. Также не забывай, что за каждого отпущенного тобой или сбежавшего по твоей вине ты будешь сурово наказан. Выбор за тобой, Шакал. Иди.

Джастер коротким жестом сбросил нить с пальца, и она тугим сияющим ошейником обвилась вокруг шеи Сафара. Призрак в последний раз покосился единственным глазом на побледневших разбойников и исчез.

— Едем.

Джастер взобрался в седло и выехал за ворота, не обращая внимания на меня.

За ним неспешно последовал караван бренчащих колокольчиками навьюченных мулов, которых вели под уздцы невольники, возглавляемые Мирамом. Несчастные торговцы плелись в конце.

Разбойники, хмурые и мрачные, то смотрели то на небо, то оглядывались по сторонам, прикидывая пути побега.

На меня никто даже не смотрел.

Я снова тихо вздохнула и забралась верхом на Ласточку, радуясь, что в наряде танцовщицы это делать намного удобнее, чем в платье ведьмы.

— Ах да. — Донёсся до меня звучный спокойный голос. — Забыл сказать. Души тех, кто здесь умрёт, я, так и быть, отпущу в Эльжахим на перерождение.

Ответом стал вой шакала, полный досады, обиды, злобы и ненависти. Разбойники вздрогнули, понимая, что вырвать свою жизнь и свободу из пасти бывшего атамана будет очень непросто.

Кому-то наверняка удастся спастись — Шакал один, а разбойников больше двух десятков. А значит, Сафар наверняка получит наказание за тех, кто сможет бежать. Если, конечно, не решит воспользоваться возможностью, которую дал ему Шут.

Только почему-то мне казалось, что Сафар очень не скоро оценит эту возможность, поэтому его охота будет беспощадной.

Джастер в самом деле исполнил обещание и упрочил грозное имя Ашу Сирая, «не марая рук».

Некрополь ему тут не нужен, поэтому души он отпускает… Нарочно подлил масла в огонь ненависти Сафара. Значит…Значит, он не простил разбойника за попытку воровства.

Интересно, а с душами тех двух братцев в Кронтуше он тоже что-то такое страшное сделал? Они ведь тогда украли и его вещи тоже. А он вернулся и всё нашёл…

Нет, не хочу об этом думать. Других забот хватает.

Поправив парн, я пришпорила Ласточку, чтобы перескочить чёрную канаву, и поспешила за ворота догонять Джастера.

Разрушенный Локашан мы миновали довольно быстро.

Джастер ехал впереди уныло бренчащего каравана, я ехала следом за ним. Хотя Мирам держался от меня шагах в десяти, я понимала, что разговоров с Шутом в такой компании всё равно не будет и потому просто смотрела по сторонам, стараясь не вертеть головой, хотя смотреть было особо не на что.

Это и в самом деле оказался небольшой город, окружённый широкой и почти везде осыпавшейся стеной. Всё здесь было цвета песка и сухой глины, и пахло так же. Под ногами лошадей и мулов пылила утоптанная земля, иногда под копытами Ласточки звонко отзывались камни главной улицы. Среди остатков домов кое-где росли кусты, похожие на шары из тонких веток, и высокая трава с узкими серебристыми листьями. В отличие от города в лесу, Локашан выглядел просто заброшенным и разрушенным от времени. Только ворота ещё сохранили свою арку, а не рассыпались на глиняные кирпичи, как всё остальное.

За городскими стенами я поняла, что Джастер снова сумел меня удивить.

До самого края земли, насколько хватало глаз, было ровное как стол, бескрайнее поле, бело-жёлтое от языков песка и той самой серебристой травы. Ветер прокатывал белые и серебряные волны, над песком воздух струился маревом от жары. Я еле сдержалась, чтобы не обернуться и не посмотреть на Локашан, но Джастер словно затылком почувствовал это и коротко бросил:

— Не отставай.

Я послушно приблизилась и поехала рядом.

Молчать пришлось до самого вечера.

Серебристое поле не кончалось. Через какое-то время я поймала себя на том, что от жары и скуки начинаю клевать носом под мерное побрякивание караванных колокольчиков. Никогда не думала, что в поле можно заблудиться, но я не понимала, как Джастер находит дорогу, когда вокруг сплошная трава и ни кустика, ни дерева.

Караван неспешно брёл по жаре, несколько раз мы останавливались на отдых для людей и животных. Оказалось, что мулы были навьючены не только тканями. Среди поклажи была вода и продукты. Джастеру невольники приносили лепёшки, вяленое мясо и фрукты. Мирам поил наших лошадей и кормил их овсом из наших запасов. Мулы жевали траву, чьи листья оказались серебристыми из-за множества мягких волосков. Только вот края листьев были жёсткими, и я едва не порезалась, когда на привале украдкой попыталась сорвать травинку.

Однако Джастер это заметил, и мне хватило одного взгляда белой маски, чтобы вспомнить, как себя вести, пока мы не одни.

Так как поговорить с ним я не могла даже во время отдыха — рядом постоянно был кто-то из невольников, то мне оставалось развлекать себя только размышлениями об увиденном.

Настоящая Сурайя оказалась совсем не такой, как я представляла по рассказам торговцев, которые любила слушать в трактирах, когда мы путешествовали с Холиссой. Они говорили о красоте городов и изобилии товаров, о роскоши и богатстве, но никто ни разу не упомянул о том, что здесь происходит на самом деле.