Отверженный VIII: Шапка Мономаха (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 53

Я на всякий случай посильнее подморозил место травмы, а пока я этим занимался, спрыгнула Мила. Она тут же что-то спросила по-турецки у работников кухни и, получив ответ от пожилого повара, выпустила фаербол в боковую стену. За ним второй и третий. После того как в стене образовалась довольно большая дыра, Мила выбралась через эту дыру наружу. Я поспешил за ней.

Оказавшись за стеной, я не поверил своим глазам — мы были на городской улице. Не во внутреннем дворе отеля, а именно на улице. Мы не просто выбрались из здания, мы покинули территорию отеля.

— Ну хоть в чём-то повезло, — произнёс я не удержавшись.

— Побежали, везунчик! — прикрикнула на меня Мила и сорвалась с места, я бросился за ней.

Мы отбежали от отеля примерно три квартала, после чего, поняв, что погони за нами нет, остановились, немного отдышались и ушли в сдвиг. Я опять взял Милу «пассажиром».

— Вот теперь можно действительно выдохнуть, — сказала Мила и легла прямо на мостовую, я последовал её примеру, потому что внезапно осознал, что сил у меня просто не осталось.

Мы пролежали на мостовой минут пятнадцать. Спешить теперь было некуда: в сдвиге обнаружить нас было практически нереально, а на выполнение основного задания потерянная четверть часа повлиять не могла. А вот отдохнуть и нормально прийти в себя стоило.

Когда вернулись силы, я осознал, что травмировал ногу довольно-таки серьёзно. Во время побега из отеля было не до того — не сломал, да и ладно, но вот теперь я смог разглядеть лодыжку как следует. Она распухла, болела и требовала лечения. Ходить дальше на заморозке не стоило — глупо было провалить задание из-за того, что подвела травмированная нога, и я куда-то не добежал или не допрыгнул.

Учитывая, что сам я мог разве что заморозить рану или внушить себе, что у меня ничего не болит, я невольно вспомнил Аню — вот кто сейчас бы пригодился, уж она могла за одну минуту привести в порядок практически кого угодно. Впрочем, не стоило недооценивать Милу — моя девушка была профессиональным телохранителем и, следовательно, просто обязана была уметь оказывать первую помощь.

— Можешь посмотреть мою ногу? — спросил я Милу.

— А что на неё смотреть? — ответила она. — Её чинить надо, а не разглядывать.

— Ну я это и имел в виду. Можешь посмотреть и подлечить?

— Думаю, что да.

Мила закатала штанину на моей левой ноге, рассмотрела распухшую лодыжку и тут же принялась осторожно надавливать пальцами на различные её участки, начитывая при этом какое-то незнакомое мне заклинание на турецком или казахском языке.

— В Измире научилась, — пояснила она, закончив. — Отличный способ, если нет перелома.

Я встал, сделал несколько шагов и даже немного попрыгал — ничто не напоминало о недавней травме, способ действительно был неплохой.

— Теперь надо найти укромное место и вызвать Тойво с Дья… — я осёкся на полуслове, ещё и застыл с явно идиотским выражением лица, но тому была причина, очень уж веская причина.

Только сейчас до меня дошло, что там, в номере третьего этажа, вместе с моей одеждой сгорело и всё, что было в карманах, и в том числе и мешочек с кристаллическим порошком для активации портальных врат. Точнее, мешочек сгорел, а кристаллы просто рассыпались и утратили свою силу. Во время побега, находясь под влиянием сильнейшего стресса, я об этом даже и не задумался, а ведь мог — ещё в номере, глядя, как Мила прячет от огня платье.

И главное — в отеле остался портальный маяк. Он, скорее всего, обгорел, но даже если и нет, то всё равно не представлял никакой ценности для того, кто мог его найти — маяк нельзя было активировать без специального заклятия, и вычислить тех, кто этот маяк сделал, тоже было невозможно.

А вот для нас он имел огромную ценность — без него мы теперь не могли вызвать помощь. И это было не просто плохо, это было ужасно. И не менее ужасным было то, что мы теперь не могли уйти порталом в имение бабушки. Амулет всё ещё висел у меня на шее, я не успел снять его по завершении последнего перехода, но толку от этого амулета было мало — установить портал без кристаллов не представлялось возможным.

Я выругался самыми крепкими словами, которые только знал — на русском, немецком и даже на карельском.

— Ты чего? — удивилась Мила. — Ушли же уже. Что за позднее зажигание?

— Я потерял в отеле кристаллы для открытия портальных врат, — пояснил я. — Мы теперь не можем отсюда уйти через портал. И маяк потерял, поэтому помощь вызвать тоже не можем.

— Екатерина Александровна так и сказала, когда давала мне кристаллы, что ты свои или потеряешь, или где-нибудь забудешь, — произнесла Мила и посмотрела на меня как на провинившегося школьника.

Я чуть было не вспылил, очень уж обидными показались мне слова бабушки, но, как ни крути, она оказалась права. Да, моей вины по большому счёту не было в том, что я утерял кристаллы, но факт был на лицо — я их утерял. Отрицать это было глупо, соответственно, и обижаться на слова бабушки.

— Значит, у тебя есть кристаллы? Это хорошо. А портального маяка, случайно, нет? — спросил я.

— Маяка нет, видимо, Екатерина Александровна не подумала, что ты вообще всё можешь потерять, — ответила Мила. — И кристаллов она мне дала только на один переход.

— Не всё я потерял. Амулет остался, — сказал я, продемонстрировав висевший на шее на серебряной цепочке амулет, и добавил: — И не потерял, а утратил! В огне! Они сгорели. Сама же видела, что там было.

Мила на это лишь ухмыльнулась и развернула красное платье. Внутри его лежал небольшой мешочек, видимо, с кристаллами, пульт от автомобиля Айше, её удостоверение и какая-то записка. Это был очень-очень толстый намёк на то, что огонь не оправдание, но я сделал вид, что не заметил его и сказал:

— Раз уж ты спасла ключи, надо как-то теперь забрать машину со стоянки.

— А потом? — спросила Мила.

— Потом попробуем выполнить задание. Учитывая изменившуюся ситуацию, попытаемся сделать это без Тойво и Дьяниша.

— А можно поконкретнее? Что за задание? Екатерина Александровна велела мне выкрасить волосы в чёрный цвет и отправила к тебе. И ничего не объяснила. Вообще ничего. Может, ты наконец хоть что-нибудь расскажешь?

— Если вкратце, то нам надо найти директора Стамбульского Государственного музея и кое-что у него забрать, — сказал я и, подумав, что Мила всё равно увидит, что именно мы будем забирать, добавил: — Он где-то прячет шапку Мономаха. Надо выяснить, где именно, забрать шапку и вернуть её в Россию.

— Я думала, что она в России, — сказала Мила, удивившись.

— Я тоже так думал, но в Москве лишь копия. Долго рассказывать, просто поверь мне.

— Екатерина Александровна передала ещё и это, — сказала Мила и протянула мне лист бумаги. — Похоже, нам не придётся долго искать твоего директора.

Я развернул лист и обнаружил с одной стороны надпись, очень похожую на адрес, а с другой — схему коттеджного городка. Один дом на ней был помечен крестиком. Видимо, бабушка решила подстраховаться, ещё раз вызвала Айше и заставила турчанку нарисовать на всякий случай схему.

— Вот с этого адреса мы и начнём, — сказал я. — И нам нужно успеть найти директора музея и забрать у него шапку Мономаха до утра, до того, как он отправится на работу. И нам нужна машина Айше. На ней будет проще всего попасть на территорию коттеджного городка. А машина стоит на стоянке отеля.

— Вряд ли мы сможем забрать её оттуда в ближайшее время. Там сейчас явно всё оцепили и никого не выпускают. Не думаю, что нам просто так отдадут машину.

— Теоретически у нас есть ключи, удостоверение личности Айше, и ты на неё немного похожа. Но да, сейчас не лучшее время, чтобы соваться в отель, учитывая, что спецслужбы уже могли просмотреть записи, на которых ты бегаешь по коридору в голом виде.

Мила недовольно посмотрела на меня, но ничего не сказала; я же взглянул на часы — они показывали начало одиннадцатого.