За пределами официальных хроник - Коллектив авторов - Страница 35

МАРАКС (MARAX) Двадцать первый дух — Маракс. Он — Великий Граф и Губернатор. Он появляется в образе огромного быка с лицом человека. Он может сделать людей очень сведущими в астрономии и во всех других свободных науках. Он также может дать хороших друзей и мудрое знание о свойствах трав и камней, которые могут быть драгоценными.

СТОЛАС (STOLAS) Тридцать шестой Дух зовется Столас. Он — Великий и Сильный Принц, появляющийся сперва перед заклинателем в образе могучего ворона, но после принимает облик человека. Он обучает искусству астрономии и свойствам трав и драгоценных камней.

ОРИАС (ORIAS) Пятьдесят девятый Дух зовется Ориас. Он — Великий Маркиз и появляется в образе льва с хвостом змеи, восседающем на могучей и сильной лошади; и он держит в своей правой руке двух огромных шипящих змей. В его службу входит наставлять о свойствах Звезд и знании Домов Планет и разумению свойств их.

Далее имеются некоторые изменения в написании имен:

ЭЛИГОР (ELIGOR) Пятнадцатый Дух, Великий Герцог, он появляется в образе прекрасного рыцаря, несущего копье, знамя и змея. Он открывает тайные вещи и знает о делах будущего; и о Войнах, и как следует встречать солдат.

ФЛОРОС (FLAUROS) Пятый Дух является Великим Губернатором и сначала появляется как Великий Лев, но по приказу вызывающего, приобретает человеческий облик. Он говорит правду обо всех скрытых вещах или секретах.

Очевидно, меч АЛЬБИОН (ALBION) назван исходя из древнего названия Англии, а не именем демона.

©Перевод: Matilda, 2006.

alla

Ненаписанный дневник

Идиотская идея, если подумать. Если не думать, то все равно — идиотская.

Ну да ладно.

Все равно Митос давно считал меня немного сумасшедшей, правда, без мании. Ему можно, а мне нельзя? Да? Дискриминация, однако. А в этом столетии снова в моде старое веяние с новым названием — феминизм.

Заведу дневник.

Все равно никто прочитать не сможет, кроме Митоса. Он бы смог. Эта носатая сволочь читает все, что попадется на глаза, ему мои записи, шифруй — не шифруй, как «мама мыла раму». А кто-нибудь другой ничего не поймет, других письменных источников этого наречия нет.

Основной вопрос даже для меня — зачем мне это надо? Хороший вопрос.

Правду сказать — боюсь, себе-то можно признаться.

Боюсь я не склероза, с этим жить можно, не помнишь и ладно. Даже хорошо, иногда, забыть. Я боюсь ложной памяти. Очень распространенный случай среди нашей братии. Вроде все помнишь хорошо: ощущения, мысли, события, людей. И не знаешь, было это или только привиделось.

Но еще хуже, когда другой участник событий все помнит не так. Событие то же, мнения расходятся. И кто прав — не знаешь.

Сколько так бессмертных разругались и не сосчитать. Встретятся, обрадуются, обнимутся, начнут вспоминать. Довспоминаются до поединка. А победитель всегда прав, победителей не судят.

Ладно, поздно лить слезы. Будем вспоминать.

Встреча с моим будущим учителем произошла вполне буднично. Ничего особенного для тех времен — он меня купил на рынке. Приличные деньги отдал. Молодая рабыня, здоровая, кожа, зубы и волосы в порядке, цену за меня заломили — дай боже каждому.

Правда я не слишком обращала внимание на окружающее, виски ломило нестерпимо. У меня тогда все болело, но голова особенно, потом узнала, — это от Митоса.

Я тогда понятия не имела, что именно со мной случилось. То ли проклятие богов, то ли наоборот, особая милость. Нас же всех тогда убили, а городок спалили.

Вначале я хотела мстить. Горло перегрызть, сердце вырвать. Эмоции через край. Я мстю и мстя моя страшна.

Не получилось.

Всех не убьешь, особенно если не умеешь это делать. Битва гигантов: хорошо обученная армия и девчонка. Меня довольно быстро схватили, я ничего сделать не успела.

Эти солдаты ведь не были виноваты, если подумать. Их послали воевать, они и воевали. Это сейчас — Гаагский трибунал, международные конвенции, защита прав человека. Тогда проще. Мужчин и стариков — убить, женщин и детей — в рабство.

Мне, конечно, жутко повезло, что меня тогда Митос купил. С моей-то историей.

После того, как меня поймали в лагере, мне досталось прилично.

Солдаты. Ничейная женщина. Тем более из побежденного города. Тем более с ножом. Тем более молодая.

Объяснять не надо? Ничего, выжила. Такие, как мы, всегда выживают.

Я не очень хорошо помню первые дни. Дом у Митоса был небольшой, но с достатком. Кроме меня других слуг не было. Днем я лежала в углу и мечтала умереть. Ночью я лежала в углу и мечтала отомстить. Он меня не трогал. Ни оклика, ни приказа, ни еды или воды. Меня не было, пустое место, на грязь и то обращают больше внимания.

Через несколько дней мне надоело умирать от жажды, и я встала.

Следующий год прошел вполне терпимо. Я готовила, стирала, убирала и была счастлива, что моему хозяину была нужна служанка, а не наложница. Еще через несколько лет я уже не была столь счастлива, что ночи он предпочитает проводить со жрицами из храма, а не со мной. Пожалуй, такое пренебрежение меня обижало. Но в остальном пожаловаться я не могла, он был довольно добрый хозяин. Мне крепко досталось только два раза. В первый раз, когда через полгода после покупки я попыталась сбежать, прихватив его вещи. Второй раз, когда через два месяца после побега я попыталась отравить его ужин и городской колодец. Да, солдаты меня били слабее. У Митоса всегда была тяжелая рука.

А через четыре года, когда мы собирались перебираться в другой город, этот сын собаки наконец-то рассказал мне, почему в его присутствии у меня шумит в голове. Нет, он действительно негодяй. Четыре года!

Спустя очень-очень много лет я, наконец, набралась смелости (и наглости) спросить, почему он молчал. Поначалу он отшучивался: кто ж откажется от рабыни добровольно, тем более, если она прилично готовит, только надо проверить, нет ли там яда. Потом, внимательно на меня посмотрев, сказал: «В тебе было слишком много ненависти, девочка, такую ненависть нельзя выпускать в мир». Почему он меня просто не убил, я так никогда и не спрашивала.

Могу со всей определенностью заявить, что хотя Митос был вполне приличным хозяином, учитель из него ужасный: жесткий, язвительный и очень требовательный. Я была уверена, что проклята и боги в наказание послали мне его. Я держалась только на мысли, что когда-нибудь выучусь и смогу победить, и уж тогда этот гад мне за все ответит.

Митос меня учил не только бою, а многому еще: письмо, счет, чтение. Ха, он даже учил меня вышивать! Прясть и ткать я умела, но все равно, мои навыки были раскритикованы. Он вообще не делал различия между мужскими и женскими занятиями, требовал, чтобы я знала все.

Наконец это случилось. Тренировка, которая превратилась в настоящий бой. Как странно было держать меч у его шеи и знать, что его жизнь в моих руках. Как странно, и как сладко. Его взгляд был внимательным. Он выглядел так, будто находился за сотню миль и смотрел на все происходящее со стороны. Вот интересно, что еще выкинет эта девчонка. Ударит или нет? Эксперимент. Опыт. Наблюдение.

Как я ненавидела его в тот момент! Он опять выиграл. Ударю я или нет, это бы ничего не решило, я могла его убить, но победить не получится.

А потом он улыбнулся, ну как он умел, одними глазами. «Весьма неплохо, девочка! — от неожиданности я чуть не задохнулась. — Но… — в следующий момент я оказалась на коленях с заломленными руками и мечом у своей шеи, — но если хочешь победить, руби сразу, а нет — так не дерись вообще».