Гуд бай, Америка! (СИ) - Цой Юрий - Страница 21

Ну, вот и «погуляли»! Подумал про себя, когда мозги смогли заняться своей деятельностью. Салли пока была недееспособной, как и все женщины, переживающие свои ощущения дольше мужчин. Пришлось еще минут пятнадцать играться ее грудками и лизать смешной пупочек, что вызвало реакцию обратную процессу успокоения, а если по-простому, то Салли опять возбудилась и пришлось повторить акт по удовлетворению этой легко возбудимой девушки. Второй раз рисковать не стал и отвез девушку, пребывающую в эротическом блаженстве, туда — где взял. Ха-ха! Поцеловал на прощание и хлопнул по попе, придавая направление по нужной дорожке.

Расмус давно спал, а я еще некоторое время полежал, оценивая прошедший день и придя к выводу, что все замечательно, особенно его финал.

Прошло пять дней, за которые настраивался учебный процесс, получались учебные пособия, знакомились с предметами и преподавателями. Вечерами неугомонная Салли выполняла ежевечерний концерт перед мужским корпусом, ставя мою мужскую состоятельность под угрозу таким жестким прессингом. Молодой организм пока справлялся, но морально я уже готовился к поражению.

На завтра был выходной, и я заранее позвонил Милли и предупредил, что приду к десяти часам в гости. Самоцветов я пока не купил, не найдя их в продаже и заказал доставку, оплатив сто двадцать баксов. Из корпуса прошел по дороге, исключающей случайную встречу с Салли, от чего я посмеялся над самим собой, прячущегося от такой замечательной девушки. Только чересчур активной! Ха-ха!

Вначале остановился у продуктового магазина и закупился дешевыми апельсинами, бананами и дополнил разнообразной молочкой, не забыв свежий хлеб. Уж кому, как не мне знать, как надо ходить в гости! Заехал в нужный район и с удручением посмотрел на убогую многоэтажку, стоявшей по месту адреса. А вот и те самые американцы с темной кожей! Пара кудрявых уставилась на мою тачку, вызвав внутри определенное беспокойство за ее целостность. Закрыл двери машины на замок и зашел в подъезд, ощущая на затылке два недобрых взгляда. Поднялся по темной лестнице на третий этаж и пройдя коридором постучался в хлипкую дверь.

— Кто там? — Спросил голос Милли.

— Это Боб!

Дверь открылась, и я вошел в квартирку состоявшей из одной комнаты и туалета с душем.

— Доброе утро! А вот и я!

Обвел глазами комнату, в углу которой было оборудовано место для готовки с газовой плитой. Чисто и бедно. Глаза встретились с любопытными глазками чудесной девочки, выглядевшей на два года младше своего возраста. Положил пакеты на стол и присел перед ее кроваткой.

— Привет! Тебя как зовут, красавица?

— Аврора, — тихо произнесла девочка. — А что ты принес?

— Там фрукты и немного еды. Чтобы выздороветь нужно хорошо питаться. Генри! А ты чего не здороваешься?

— Пливет! — Шкет подошел и протянул ручку.

Милли вздыхала переминалась на ногах и не знала куда себя деть, то краснея, то бледнея.

— Разбери пакеты Милли. И давай позавтракаем. Что-то я проголодался!

Милли получила цель и принялась споро накрывать на стол, нарезая сыр, ветчину и подогревая молоко, чтобы заварить детям какао.

— А ты Боб, что будешь пить?

— А я пожалуй тоже выпил бы какао! Оно вкусное и полезное. Да, Генри⁈

— Газировка вкуснее.

— Аврора, можешь сидеть?

Девочка кивнула и откинув одеяло, села опираясь тоненькой ручкой на подушку. Худенькое тельце под рубашкой вызвало мгновенную жалость, и я взял ее на руки, ощущая косточки выступающие на спине.

— Какая ты худенькая! Не хорошо! Знаешь что? Я буду теперь приходить и следить чтобы ты хорошо ела. А еще… Смотри какой камешек! — Я достал берилл. — Это волшебный камешек! Мне его подарил один гном. Тот, кого он касается излечивается от всех болезней! Хочешь выздороветь?

Аврора раскрыла огромные на худом личике глаза и затаив дыхание кивнула. Я, взяв берилл нужной стороной, приложил к спине девочки под ее рубашкой и стал водить вдоль выступающего позвоночника, внутренне желая и моля вселенную, чтобы воздействие оказалось хоть немного действенным. Аврора захихикала от щекотки и на щечках обозначились два розовых пятнышка. Я глянул на ставший прозрачным кристалл и убрал его в карман.

— Мама хочу есть!

Милли охнула и, перехватив у меня девочку, стала одевать в желтое платьице.

— А ты Генри? Не болеешь? — Я поднял пацана и стал его ощупывать. — Вроде здоров! А? Как думаешь?

— Здолов!

— Тогда пошли за стол! Только руки надо помыть!

Через десять минут вся семья сидела за столом и с удовольствием завтракала. Дети более непосредственно, а Милли немного напряженно и смущенно.

— А дядя, доктор? — Спросил Генри у мамы.

Милли перевела на меня взгляд, не зная что ответить.

— Дядя не доктор, — ответил я. — Дядя волшебник! Я немного поколдовал и теперь Аврора пойдет на поправку!

Дети приняли к сведению, а Милли замерла и отвернулась к окну, скрывая слезы.

На прощание сунул Милли в карманчик домашнего платья сто долларов и сказал:

— Больной нужно усиленное питание. Приду через неделю.

Тут Милли прорвало, и она обняв меня, пролилась дождем слез, рыдая и всхлипывая как маленькая девочка, освобождаясь от долго копившегося отчаяния и безнадеги.

— Ну, ну! Что ты? Все образуется! Вот увидишь! Верь мне! У меня прямая связь с небесами!

Ушел с легкостью на душе, почему-то уверенный в успехе своей затеи.

— Эй, беляк! Дай доллар!

К двум кудрявым добавился третий, ростом на полголовы выше меня.

— Доллар? Сейчас. — Я полез в карман и сжал в кулаке кристалл. — Держи! — Резко, вкладывая массу тела выдал хук в подбородок здоровяку, который как кукла рухнул мне под ноги, вытянув вперед свои грабли. — Кому еще доллар?

Оставшиеся двое резко передумали и, приподняв руки с раскрытыми ладонями, принялись убеждать, что им ничего не надо.

— Милли знаете? Если услышу от нее что-нибудь нехорошее про вас, переломаю ноги. Понятно?

— Чувак! Понятно! Никаких проблем!

Через два дня получил посылку с тридцатью двумя кристаллами и стал экспериментировать с их зарядкой. Больше пяти камней, примотанных к телу, вызывало легкий дискомфорт, сигнализируя о недостатке внутреннего электричества. С пятью было более-менее нормально, по пришлось усиленно питаться, давая топлива внутреннему реактору. Не обошлось без испытания ускоренной зарядки, когда я поддался чарам неугомонной подружки и затащил ее в кусты, разворачивая к себе тылом и спуская с поджарой попки трусики. Во имя науки и больной девочки, постарался и выдал пару мегаватт энергии в дополнении к своим живчикам не поместившимся в тесном домике Салли и стекавшим по ее ноге вязкой субстанцией.

— Бе-е! — Произнесла она, снимая ее пальцем и размазывая по коре дерева, приютившего нас под своей густой кроной. — А пахнет не очень! — Понюхала свои пальцы. — У тебя нет платка?

Платок был, поэтому трусики Салли были спасены, а вот мой платок — нет!

— А куда ты сбежал в воскресенье? — Спросила тоном жены, прожившей с мужем много лет.

— Куда надо.

— А почему без меня? — Девушка мгновенно вспыхнула. — Я за ним бегаю, а он! Надо мной все девчонки смеются!

— Не бегай!

Меня чуть не испепелили взглядом и вырвав руку девушка умчалась на занятия, откуда сбежала, чтобы соблазнить меня на секс. Хорошая девушка! Красивая… Но очень вспыльчивая! Мнится мне, что наш роман надолго не затянется.

Мое предположение подтвердилось через несколько дней, когда я вернулся вечером от Милли, куда ездил с инспекцией. Аврора, естественно, не поправилась, но чувствовала себя лучше и главное стала есть. Так вот. Я припарковался и сидел, раздумывая, когда и как мне провести ударную терапию от десятка заряженных кристаллов. Тут я и заметил мою Салли, выскальзывающую из припаркованной на другом конце парковки машины, вслед за долговязым парнем. Ее смех ножом прошелся по сердцу, вызвав сожаление и горечь от утраты милых ямочек. Но одновременно и пришло облегчение от сброса некоего груза, похожего на бомбу со взрывчаткой, которая могла взорваться в любой момент. Я погладил карман, в котором лежало письмо от Мери полученное вчера, где ровным почерком на листке в косую линейку старательно было выведено послание от влюбленной девушки. Если коротко, меня по-прежнему любят и ждут, когда мы снова увидимся. Дальше милые глупости и тысячи поцелуев, с отпечатком губок красной помадой.