Наслаждение (СИ) - Филеберт Леси - Страница 21

Эдгар Ставинский был одним из лучших учеников академии магии в Шаренхоле. Красивый, умный, статный выходец из графской семьи. Все пророчили ему успешное будущее, но никто даже не догадывался, насколько далеко пойдет Ставинский.

Я, как и многие сокурсники и преподаватели, думала, что в Эдгаре проснется не одна, а целых две стихии, как случается с талантливыми волшебниками. Но Эдгар удивил всех, когда в день своего совершеннолетия на обряде инициации смог подчинить себе все стихии разом. На такое были способны только верховные маги, в чьих руках была сосредоточена основная власть Шаренхола.

Как я гордилась тогда Эдгаром! Вовсю представляла себя его невестой, ведь буквально накануне он сделал мне предложение. Предвкушала, как счастливо мы заживем вместе, через год, как только он завершит учебу в академии верховных магов.

А потом… Я не знаю, что именно и когда пошло не так. Эдгар стремительно взлетел вверх по карьерной лестнице и быстро добился поста министра магии. Вроде бы: о чем еще можно мечтать? Выше - только сам император, которым испокон веков выбирали одного из сильнейших огненных магов. То драконы, то фениксы, то демоны. Чаще всего все же фениксы, так как они считались носителями наиболее сбалансированной магии. В любом случае, кто бы это ни был, всегда это были совершенно исключительные талантливые огневики.

Но дорвавшись до власти, Эдгар не мог остановиться. Он как с цепи сорвался, пробивая себе дорогу в императорский аппарат управления. Я пыталась его образумить, переубедить, уговорить, успокоить. А толку? Эдгар был убежден в том, что верховные маги достойны большего почтения. Он организовал целое движение против правительства, убедив в своей правоте всех верховных магов. Сначала они действовали осторожно, но постепенно их действия перестали носить законный характер.

И однажды они напали на правительственное здание, после чего начали массовую зачистку огневиков в Шаренхоле. Совершенно дикие сцены довелось мне видеть в ту пору, когда драконов, фениксов и демонов уничтожали на месте как самых сильных огненных противников. Я не понимала этого безумия и была просто в ужасе от всего происходящего.

Разумеется, помолвку я разорвала, да только Эдгар мой отказ воспринял крайне агрессивно. На следующий день заявился ко мне на работу и в ультимативном порядке заявил, что свадьба все равно состоится, хочу я того или нет. Что я обязана выйти за него замуж, потому что ему, видите ли, будет приятно наблюдать рядом с собой такую красивую и талантливую жену, которая влюблена и предана своему мужу до мозга костей.

- Нет больше никакого императора, - говорил он тогда насмерть перепуганной мне. - Есть только я, верховный маг Шаренхола. И ты будешь первой леди, моей леди. Потому что я так хочу.

- Ты уничтожаешь огневиков, - шептала я, в последней попытке воззвать к разуму. - Это бесчеловечно!

- Они этого заслуживают, - отмахивался Эдгар и кривился так, будто речь идет о каком-то позорном уродстве. - Бесполезные твари, не достойные моего почтения.

Ах бесполезные твари, говоришь?..

- А что, если во мне тоже проснется огонь? - спросила я тогда дрожащим голосом. - Что ты тогда будешь делать?

- Это невозможно. У твоей матери земляная стихия.

- Но почему? У меня брат и отец огневики, все может быть.

- Значит, они, как и остальные огненные твари, отправятся в заграничье, а ты останешься со мной. Если вдруг пробудешь в себе стихию огня - выбью из тебя эту дурь. Уж я-то найду способ.

Это окончательно убедило меня в намерении бежать. Поэтому как только Эдгар ушел, наказав мне явиться к нему вечером в дом, я сбежала в заграничье вместе с младшим братом и родителями, тайно, под покровом ночи. Тогда еще Шаренхол не был сплошь забит шпионами Эдгара, и мы смогли улизнуть незамеченными.

А потом начался какой-то кошмар. Верховные маги развели настоящий геноцид, вычистив всех огневиков за пределы пограничья. Дикая травля, абсолютно бессмысленная и беспощадная.

И каково же было видеть все это мне, той, кто души не чаял в Эдгаре? Той, кто любил его всем сердцем? Но той, в ком проснулась стихия огня.

Это было похоже на издевательство судьбы. Во мне могла проснуться любая стихия, я могла подчинять себе воду, лед, землю, воздух… Но в день своего совершеннолетия, когда мне исполнился двадцать один год, на обряде инициации я оказалась полностью охвачена языками пламенем.

Что я тогда испытала? Боль? Страх? Досаду? Да пожалуй, всё и сразу. Радовало только то, что я была уже далеко от Эдгара, окончательно обезумевшего в своей гонке за властью.

С тех пор мы не виделись ни разу. Только сердце обливалось кровью каждый раз, когда я слышала новости об очередных деяниях верховных магов и Эдгара в частности.

Иногда мне кажется, что в его дальнейшей неадекватной ярости виноват именно мой отказ и мой побег в заграничье. Не знаю, так ли это… Но я предпочла скрыться. Забиться в тень, вести тишайший образ жизни. Даже любимую работу пришлось бросить, потому что она требовала все время быть на виду правительства, а мне нужно было быть максимально осторожной. Потому что: ну кто знает, что можно ждать от Ставинского, правда?

Разумеется, я не присутствовала на церемонии возведения Эдгара в стан императора Шаренхола. Но наши разведчики, бойцы пограничья, среди которых были и люди с пробудившейся стихией воздуха, смогли проникнуть на это пафосное событие. И до меня дошла информация о том, что именно говорил Эдгар в своей речи. Все его разговоры о грядущих политических изменениях прошли мимо моих ушей, после того как я узнала, что речь шла еще и обо мне.

- Я объявляю вне закона Ариану Либерскую, дочь Франсуа Либерского и Рилоны Либерской, - сухо говорил Эдгар, чеканя каждое слово. - Если ты меня слышишь, то знай: мы еще увидимся, Ариана. Обязательно увидимся. И ты горько пожалеешь о том, что посмела от меня сбежать.

Огневики своих не сдают, и меня никто не сдал, хотя вознаграждение за мою поимку было назначено какое-то совершенно космическое. Но с тех пор Арианой Либерской я осталась только для самых преданных друзей, в числе которых был и Макс. А для остальных я стала никем. Невзрачной девушкой, некогда успешной студенткой академии магии Шаренхола, а ныне серой мышью, не знающей, как жить дальше. И скорее существующей в слабой надежде на то, что когда-нибудь все изменится. Когда-нибудь все станет лучше. Когда-нибудь геноцид огневиков закончится. Когда-нибудь найдется тот, кто свергнет Эдгара с престола. Когда-нибудь. А пока…

- Вижу, моя библиотека пришлась тебе по вкусу, - неожиданно раздается бархатный голос над самым ухом. - Я рад.

Глава 14. Читать с выражением

Я вздрагиваю всем телом, и книга чуть не выпадает из рук. Гляжу на Эдгара, бесшумно подкравшегося ко мне со спины, и не выдерживаю:

- Слушай, объясни мне по-человечески, как ты умудряешься передвигаться так тихо? Ты двигаешься с какой-то неземной скоростью, что я тебя засечь не могу. Что это за магия такая?

В моих глазах читается совершенно искренний интерес, и это явно льстит Эдгару.

- Это одна из моих экспериментальных технологий, огонек. Будешь хорошей девочкой - поделюсь и с тобой, - говорит он, поглаживая меня по шее.

Он пропускает мои волосы сквозь пальцы, и от этого собственнического жеста у меня мурашки бегут по спине.

Он выглядит сильно усталым. Под глазами темные круги, лицо какое-то бледное, осунувшееся. На Эдгаре сегодня темно-синяя мантия, под которой видна белоснежная рубашка, а на шее висит серебряный кулончик в виде ракушки. Странное украшение для верховного мага, неуместное какое-то. Обычно они цепляют на себя массивные золотые перстни да цепочки, всячески подчеркивая свой высший статус.

- Одна из моих новых разработок позволяет многократно усилить стихию мага, верховного и не только. У сыворотки пока много побочных эффектов, но некоторые из них оказались даже полезными. Например, невесомость шага и утроенная скорость передвижения. Я все готовые варианты сыворотки тестирую на себе, чтобы максимально точно отследить любые изменения. Сначала скорость было сложно контролировать, но постепенно я научился управлять этими внезапно открывшимися возможностями. И теперь работаю над тем, как избавиться от других негативных воздействий, но при этом сохранить позитивные.