Служанка для алмазных змеев (СИ) - Блестящая Тина - Страница 10

На улице уже стемнело, а мама почти не реагировала. Я боялась, что Ротеуш просто опоздает и зелье уже не понадобится.

А вдруг у него не получится изъять яд? Или он не подействует?

Ниар Ротеуш вернулся примерно через два часа, сосредоточенный и молчаливый. Он лишь кивнул мне, доставая из кармана пузырек, и я все поняла — подошла к маме, подняла ее голову.

Старый маг вливал лекарство в пересохшие губы мамы по капельке, боясь пролить драгоценную жидкость. Когда он закончил, я осторожно положила голову мамы на подушку и замерла, наблюдая за тем, подействует ли снадобье.

Ротеуш устало опустился в старое кресло и тоже не спускал глаз.

Сперва ничего не менялось, но я вдруг увидела, что щеки мамы чуть заметно порозовели. Я радостно встрепенулась.

Лекарь поднялся и подошел. Он тоже испытал облегчение. И я в очередной раз удивилась, почему он так переживает за простую бедную женщину.

— Снадобье сработало! Но на полное восстановление ниары Миртины потребуется несколько дней. Состояние у нее еще слишком слабое. За ней придется пока поухаживать.

Я улыбнулась сквозь слезы. Он всегда к маме относился со всем уважением. И выходит, моя жертва оказалась не напрасной. И хоть я понимала, что сама нахожусь на грани жизни и смерти, я ни о чем теперь не жалела.

— Вы сказали, что и для меня есть шанс спастись. Что я должна сделать?

Лекарь окинул меня задумчивым взглядом, словно смотрел насквозь, не замечая моего отчаяния в голосе. Я даже сжалась от плохого предчувствия.

— Ты сможешь спастись, если начавшееся превращение довести до конца.

— Я… не понимаю, о чем вы говорите!

Лекарь вздохнул и вновь опустился в кресло. Я почувствовала, что и ему нелегко говорить мне.

— Надо закончить превращение, иначе ты умрешь. Если бы ты принесла яд, я бы сделал из него противоядие — и ты бы полностью выздоровела.

— Я что, превращаюсь в монстра?!

Голос мой невольно задрожал. Зачем он все это говорит? Я не хотела верить, но тогда что со мной происходит? Я чувствовала, что меняюсь. Все мои ощущения невероятно обострились.

— А точнее, в нагиню, — добавил мудрый лекарь после некого молчания.

— Разве это возможно? Я не хочу! Я что, превращаюсь в змею?

— Еще нет, но процесс запущен — и его не остановить без яда. Есть только два варианта: либо умереть, либо стать нагиней.

— Но как же так… Разве человек может превратиться в нага? И вы же сказали, что из яда можно сделать противоядие.

— Да, говорил, но боюсь, твои избранники не захотят вылечить тебя. Ты не представляешь, каким сокровищем ты стала для нагов. Если о тебе узнают…

— Меня уже ищут. Я знаю, что они сделают со мной, — прервала я речь ниара. — Меня тут же казнят, потому что… Потому что я осмелилась взять яд не у простых нагов, а у самих «Их Высочеств». Как видите, я все же умру в любом случае.

Лекарь замолчал, потрясенный моим признанием.

— Это тем более осложняет ситуацию. Но ты ошибаешься. Как только они узнают, что ты выжила после укусов, то закончат твое превращение.

— Но я не хочу! Я не хочу становиться монстром! Вы говорили, что можно излечиться, если я снова достану яд. Что вы сделаете противоядие.

Я никак не могла согласиться.

— Нужен яд именно тех, кто тебя укусил. Как ты добудешь его? И времени у тебя становится все меньше.

— У меня разве есть выбор? Мне грозит смерть, но теперь я буду бороться за свою жизнь даже не ради себя, а ради мамы.

Лекарь покачал головой. Он не верил, что моя затея удастся, но ведь он не верил и тогда, когда я отправилась в столицу.

— Такая у тебя судьба, а ты идешь наперекор ей.

— Мне все равно. Я отправлюсь куда угодно, хоть в столицу нагов. Я смогу! Я принесу новый яд, и вы поможете мне стать человеком.

Лекарь вновь покачал головой. Он смотрел так, словно знал намного больше, чем говорил.

— Ты многого не знаешь о себе, и я не вправе рассказать тебе об этом.

Я нахмурилась.

— О чем вы, уважаемый ниар?

— Но твоя мама лучше объяснит, когда придет в себя. Я не вправе сказать за нее…

Он точно не договаривал, скрывая правду. Только вот какую?

Я чувствовала, что очень важную для меня. И мама…

Мне часто казалось, что она чего-то боится, она всегда что-то умалчивала, отговаривалась приготовленными фразами. И постоянно твердила, что я должна обходить нагов стороной. И про отца никогда не рассказывала мне. Умер и все.

У нас не осталось никого из родни, кто бы смог помочь. Я лишь знала, что мама очень дорожит мной, она волновалась за меня, даже слишком. Никогда не оставляла без присмотра. Даже когда я выросла. И все же не зря боялась и предостерегала.

Но произошедшего не изменить, вернее, можно, но очень трудно. Но когда меня это пугало?

Если что задумаю, не отступлю. Так и с ядом. Я лишь боялась стать такой, как эти… Райн и Дайр? Глаза б мои их не видели!

Но только их яд может меня исцелить.

Нет, я не хочу снова с ними встречаться. Ни за что на свете!

Жар опалил мои щеки, когда я вспомнила нашу ночь. Они не простят мне, что я так с ними поступила. И какую такую ценность я для них представляю? Разве у них мало любовниц и жен? Что еще скрывал от меня старый лекарь?

Я спрошу у мамы, она должна открыть мне правду!

Ротеуш больше ничего сказал. Удостоверившись, что мама идет на поправку, он ушел. Добавил, что придет еще раз утром.

***

Я просидела около матери до утра, вливая в рот воду, а с первыми лучами солнца задремала рядом с ней — сил больше не осталось.

Проснулась от того, что кто-то трогал мою щеку, гладил ее. И тут же распахнула глаза, будто и не спала.

— Мамочка! Тебе лучше?

Она смотрела на меня и улыбалась.

— Как же я рада… — Я не смогла найти слов, слезы катились градом. Просто обняла ее, прижимаясь к исхудавшему за время болезни телу.

— Сама видишь, хворь проходит.

— Ты пока лежи, не вставай. Скоро придет лекарь, он обещал принести зелье, восстанавливающее силы. Я все сама сделаю, — забеспокоилась я.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, Вивианна. Я слышала, о чем вы вчера говорили, хоть и не могла ничего ответить.

— Ты объяснишь мне? — встревоженно посмотрела я на мать.

— Дай мне время собраться с мыслями.

— И ты даже ругать меня не станешь?

— Ты всегда поступала по-своему, — улыбнулась мама, ничуть не сердясь.

Я тяжело вздохнула.

— Я не могла поступить иначе. Ты у меня одна.

Далисса, которая заглянула к нам в комнату, радостно затараторила, заметив, что моя мама пришла в себя и может говорить.

Какое-то время она провела с нами, помогла мне прибраться и сварила бульон, а потом ушла, сославшись на то, что у нее много дел. Но я подозревала, ей не терпелось поделиться новостями с другими соседками и торговками на рынке, где Далисса иногда подрабатывала.

Такое чудо случилось: умирающая Миртина Калиар вдруг выздоровела!

Но я боялась, что эти новости могут навредить мне. Мало ли, что дойдет до нагов… Хотя страхи не имели особого основания. Кому интересна судьба бедной женщины?

Через пару дней, когда маме стало заметно легче и она уже сама вставала с постели, пытаясь делать что-то по дому, мы снова завели разговор про нагов.

Я понятия не имела, что мне предстоит узнать, даже не догадывалась, хотя подозревала, в прошлом матери был опыт общения с этими страшными оборотнями. Я и боялась этого разговора и одновременно стремилась к нему.

Вместо слов мама достала из шуфлядки шкатулку — ту самую, в которую мне запрещалось заглядывать. Да и как? Она закрывалась на тайный замок, и я никак не могла решить головоломку.

Теперь мне предстояло узнать, что же в ней находится, что все время скрывала от меня мама.

Там лежало ожерелье в виде свернутой змеи. Восхитительной красоты и тонкой работы, кроваво-красные камни в обрамлении чистейших бриллиантов. Стоило только свету попасть на него — и камни заиграли, ожили.

И деревянная зверушка, похожая на лису, с хвостиком из бусинок, совсем невзрачная по сравнению с украшением. На спине выцарапана руна. Похожа на обычный амулет, который крепят к поясу и используют в деревнях для защиты от злых духов. Такие часто дарят детям.