Наследник на его условиях. Книга 1 (СИ) - Доронина Слава - Страница 37

Администратор сообщает, что записи хранятся на сервере три месяца, затем стираются с жесткого диска. Девушка добавляет, что смена у нее удачная. Вчера днем звонил мужчина с тем же вопросом и даты озвучивал приблизительно те же, но, в отличие от меня, говорил с сильным акцентом и не был таким приветливым.

Пальцы начинают трястись, и я едва не роняю телефон на пол. Надежда, что Леон мог подделать результаты теста, гаснет, погружая меня в еще больший мрак.

— Спасибо. — Сбрасываю вызов и иду к окну.

На улице дождь. Небо пасмурное, серое, как и мое настроение. И рада бы чем-то отвлечься от своих ужасных мыслей, но не получается. Ни книжка, ни сериал, ни вкусная еда — ничего не помогает. Абсолютно. Я в состоянии непрекращающегося стресса.

И ощущаю себя еще более подавленно, когда возвращаюсь в Москву.

Все усугубляется тем, что на глаза попадается новость. Хотела бы сказать, что случайно, но Ника теперь пристально следит за жизнью греков.

Долгое время про Зена была тишина, и вот в светской хронике появилось его фото. Дамианис на каком-то мероприятии в обществе обворожительной девушки. Внешность у нее такая яркая, что чувствую укол неуверенности. Сейчас я жалкое подобие той красавицы, что была раньше. Больше похожа на безликое пятно.

«Зачем ты это присылаешь?» — пишу Нике в ответном сообщении.

И так тошно.

«Думала, тебе будет интересно увидеть. У него, в отличие от тебя, все замечательно».

Интересно, как же. Еще хуже становится от картинок, которые начинают играть красками в воображении.

Много лет я жила любимой работой, у меня был четкий график, а сейчас всего этого я лишена. Может быть, позвонить знакомым, поинтересоваться, нет ли у них работы? Хочется найти себе хоть какое-то занятие, чтобы не думать о сложившейся ситуации. Раньше всегда спасалась самоанализом и самодисциплиной. Училась чему-нибудь новому и ни дня не сидела без дела. Теперь моя жизнь кардинально изменилась и сложно подстроиться под новые реалии.

Занятие по душе в итоге нахожу: записываюсь на курсы шведского языка. Над предложением Альберта я подумала и решила поехать с ними в Стокгольм. Наш учитель сказал, что местные телеканалы транслируют передачи с субтитрами на английском языке, а для трудоустройства достаточно понимать шведский на базовом уровне. Попробовать в любом случае стоит, а дальше жизнь покажет, верным ли был мой выбор. Если здесь я все потеряла, но получила подобное предложение, значит, не просто так?

В один из дней, вернувшись с курсов, я останавливаюсь у подъездной двери и роюсь в сумочке, ища ключи.

— Даша, — окликает знакомый голос.

Едва не роняю связку на пол. Сердце делает кульбит в груди, а потом начинает бешено стучать.

— Пара минут найдется?

Есть и больше, но проблема в том, что я не хочу видеть никого из Дамианисов. Ни Зена, ни его брата. Ни тем более любимицу их семьи — Киру. Эти люди сломали меня.

— А если скажу, что нет?

Поворачиваюсь и рассматриваю знакомое лицо, отмечая, как братья все-таки похожи. Особенно ростом. И глазами.

— Как отдохнула? — Леон окидывает меня внимательным взглядом.

— Ты с Леей? — игнорирую его вопрос.

— Лея осталась в Израиле. Я здесь по делам. У Киры неважно со здоровьем, на время заберу ее к себе, покажу врачам…

— Уволь меня от подробностей! — обрываю его. — Знать о ней ничего не желаю!

— Поднимемся в квартиру? Есть разговор, — переводит он тему.

Господи, даже тембром голоса Леон похож на Зена!

— Здесь говори. Я не пущу тебя на порог, — отвечаю, стараясь не смотреть на него.

— Хорошо. Полагаю, никакие слова не искупят вины моей племянницы, и я ценю, что ты не стала никуда обращаться. Не стала скандалить и не предала произошедшее огласке. По-хорошему, извинения должна принести Кира, но она вряд ли снизойдет. Да и не до того ей сейчас.

Леон тянется в карман пиджака, достает оттуда сверток и вкладывает его мне в руки. Увесистый. Я бы даже сказала, тяжелый. Очень.

— Что это? — В недоумении разглядываю пакет.

— Компенсация морального вреда.

Не представляю, как удается спокойно посмотреть Леону в глаза и не бросить деньги ему под ноги. Мне словно ядовитую змею дали подержать. Мало того, что неизвестно, кто отец моего ребенка, так семья Дамианисов решила окончательно меня растоптать и унизить?

Ужасно боюсь, что рухну в обморок. Прямо сейчас, на месте. Ненавижу себя за слабость! Я совсем не узнаю ту Дашу, которой всегда была. Какая-то жалкая ее копия.

— Это Зен передал? — считаю важным уточнить.

— Он не знает, что ты беременна.

— А как же тогда ты взял его биоматериал?

— Было непросто это организовать, но ничего невозможного нет.

— Почему непросто? — Вспоминаю недавний снимок в прессе.

— Небольшие трудности возникли, — пространственно отвечает Леон.

«Да, эти трудности были очень красивые», — едва не слетает с моего языка.

— В таком случае пусть твой брат и дальше не знает. А это… — Делаю паузу, набирая в легкие воздуха, и поднимаю пакет. — Мне ничего от вас не надо. Больше не появляйся здесь. Никогда. И Зену можешь передать то же самое.

Я отдаю Леону деньги и собираюсь уйти, но его пальцы впиваются в кожу.

— Ты в порядке, Даша?

В порядке ли я? Это даже звучит смешно!

Леон хмурится, когда я, словно рыба, открываю и закрываю рот, не в силах подобрать слова, а потом выдаю короткое:

— Отпусти.

Морщинка между его бровями становится выраженнее.

— Давай провожу.

— Я же сказала, мне ничего от тебя и твоей семьи не надо!

Вырываюсь из крепкой хватки и, открыв дверь, забегаю в подъезд. Противно, что я опять раскисла и плачу.

Дохожу до лифта, но тот, как назло, не работает. Тогда иду к лестнице. Хватаюсь за перила и поднимаюсь по ступеням. Перед глазами все расплывается, голова кружится. Я доползаю до квартиры, думая, что сейчас потеряю сознание. Тянусь за телефоном, чтобы позвонить Асе и попросить ее приехать. Организм больше не справляется с тем стрессом, который я испытываю.

Вставляю ключ в замочную скважину, а потом наступает пустота. Последнее, что помню, — страх упасть на живот. Мой Марк сейчас самое главное в жизни.

В себя я прихожу в больничной палате. Рядом Ася и Ника. Они о чем-то перешептываются, так тихо, что едва улавливаю голоса.

Я глухо стону и хватаюсь за гудящую голову. Кажется, на затылке появилась шишка.

— Слава богу! — Ася оказывается рядом и трогает меня за руку, несильно ее сжимает. — Как же ты нас всех напугала, Даша! Я чуть не поседела, когда позвонили и сказали, что тебя везут в больницу.

— Безумно напугала, — присоединяется Ника.

— Поддерживаю, — доносится откуда-то сбоку голос брата. — С этой минуты находишься под тотальным контролем.

Поворачиваюсь и смотрю на Альберта. На нем тоже нет лица. Давно я не видела брата таким уставшим. Будто постарел лет на десять.

— Марк… — Освобождаюсь от прикосновения Аси и тянусь к животу.

— С твоим сыном все хорошо, — спокойно говорит Альберт. — А вот у тебя истощение и пониженный гемоглобин. Критичного ничего нет, однако на пару-тройку дней придется остаться под наблюдением. — Брат мешкает ровно секунду, а потом уверенно продолжает: — Как восстановишься, полетим в Швецию, в твой новый дом. Билеты я уже взял. Ника с мальчишками помогут собрать чемоданы.

— Что?.. Так скоро?.. Ты говорил, я успею родить…

— Планы изменились.

Пытаюсь разобраться, что чувствую, но ничего кроме пинков своего сыночка не ощущаю. Он, кажется, совсем не против отправиться в далекое путешествие. С близкими мне и ему людьми.

— Как обустроитесь, приеду навестить, — улыбается Ася. — Рождение крестника я ни за что не пропущу!

Я закрываю глаза, представляя, как прижимаю Марка к груди. Картинка настолько реалистичная, что буквально ощущаю тепло на своих руках.

Надеюсь, в Стокгольме все наладится, потому что я больше не могу находиться в таком напряжении, как в последние две недели. И если уж так сложилось, что мы с сыном остались одни друг у друга и я без понятия, кто его отец, значит, так тому и быть. Остается это принять и идти дальше.