Наследник на его условиях. Книга 1 (СИ) - Доронина Слава - Страница 34

— Уходи. Прямо сейчас. Немедленно, — перехожу на «ты», с трудом подбирая слова, потому что на языке одни ругательства.

— У тебя шок, — сухо изрекает Леон. — Ты ведь понимаешь, что я пришел помочь? Я хочу оградить тебя от истерик своей племянницы.

— Хорошо. Допустим. А если окажется, что ребенок от Егора, тогда что? Кира распорядится, чтобы я сделала аборт? Или что-нибудь похуже потребует сделать? У вас, как я поняла, принято незамедлительно избавляться от всего, что не угодно вашей семье, — намекаю на то, как Зен обошелся со мной после пары проведенных вместе ночей.

— Я уверен, что Егор к твоей беременности не имеет отношения, однако Кире желательно увидеть официальное заключение врача. После этого покажешь моему брату подлинные результаты обследования, а не те, которые сунула мне в нашу последнюю встречу, и дальше вы сами примете решение, как быть. Ребенок в любом случае будет принадлежать нашей семье, и прав на него у нас будет столько же, сколько и у тебя.

Тон Леона не то чтобы резкий, но внушает ужас. Бросает в холод от подобных заявлений. Что значит ребенок будет принадлежать их семье? Он в первую очередь мой!

— Я не стану делать никаких тестов. — Опускаю глаза, обдумывая услышанное.

— У Киры серьезные проблемы с сердцем, беременность вызвала осложнение. Делать аборт она отказывается. Максимальный срок, до которого она сможет доносить ребенка, по словам врача, тридцать две недели. И то с натяжкой. Понимаю, тебе плевать на мою племянницу, но мне нет. Пусть Кира убедится, что ребенок не Егора, и успокоится. С Зеном потом сами порешаете свои вопросы, когда он сможет с тобой связаться.

— С какой стати я должна что-то делать ради этой вздорной девчонки? — наступает предел моего терпения. — Это из-за Киры я лишилась работы, из-за нее оказалась в таком положении…

— Я заплачу.

— Мне не нужны ваши деньги! Я из принципа не хочу делать ничего ради Киры, ясно?

— Моя племянница избалована и эмоциональна, но это от недостатка любви и…

— Вот именно! — обрываю Леона. — Киру ведь мама оставила, у Киры много проблем со здоровьем, а сейчас еще и беременность протекает тяжело, ее надо пожалеть, приласкать, поддержать. Но раз ты так о ней печешься, то, наверное, в курсе, почему она настаивает на тесте?

— В курсе. И уже провел с ней воспитательную беседу. Зен в этом плане строг с дочерью, после того как она едва не получила срок за несколько химических формул. Если бы не беременность, наказание за то, что Кира подмешала тебе какую-то дрянь в алкоголь, мигом бы последовало.

— Уходи, — произношу максимально ровно, с высоко поднятым подбородком.

Не желаю я знать о методах воспитания Дамианисов.

Леон не торопится делать, как говорю. Долго смотрит на меня, а потом продолжает:

— Когда достигаешь определенных высот, появляются люди, которые хотят столкнуть тебя с пьедестала. Либо тебя уберут, либо ты создаешь видимость, что готов уйти, и наносишь удар первым, когда недоброжелатель меньше всего ждет от тебя нападения. Эта формула в обе стороны работает.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— У Зена возникли проблемы, он сейчас не приедет. Однако ты можешь улететь со мной в Израиль. Медицина там на высоте. Родишь в лучшей клинике. Кира со временем успокоится. Поживете с Леей у меня, я часто бываю в разъездах. В любом случае одна, без поддержки, ты не останешься.

— В любом — это если ребенок не Зена, а Егора? Вроде как все равно одна семья, да? — не могу удержаться от сарказма.

Леон усмехается, а меня начинает душить угнетающая мысль, что этот кошмар никогда не закончится. Никогда! Почему я на прошлой неделе не уехала в Геленджик? Хотя, наверное, и там бы нашли…

— В любом — это значит в любом. Ведь из-за Киры ты оказалась в такой ситуации.

Откупиться от меня решили из-за косяков всеобщей любимицы?

Опускаю голову и призываю все свое самообладание, чтобы сказать следующие слова, потому что нет у меня больше сил разговаривать с Леоном.

— Хорошо, — тихо отвечаю. — Давай проведем тест и закончим на этом. Правда не знаю, как ты все организуешь…

— Организую. Адрес клиники пришлю эсэмэской. С Кирой тебе пока лучше не встречаться.

Я и так не собиралась с ней встречаться. Даже если бы дочь Дамианиса заявилась на порог квартиры, я бы ее не пустила.

Леон прощается и уходит. Закрываю за ним дверь и иду в гостиную. Набираю Нику и прошу приехать. Потому что я не могу быть одна и хочу с кем-то обсудить услышанное. Иначе сойду с ума.

— Ребенок еще не родился, а греки уже заявляют на него права? — бесится Ника. — Это за гранью моего понимания. Знаешь, я Альберту ничего не говорила, но, кажется, пора ему обо всем рассказать. Чтобы вмешался.

— Зачем? Для чего? — Стопорюсь взглядом на Нике, чувствуя, как поднимается раздражение.

Я пью чай медленными глотками, но это не помогает справиться с эмоциями. Раньше получалось с холодной головой подходить к проблемам и дрязгам, а теперь любой стресс выбивает из колеи на долгое время.

— Мы вообще-то семья. И надеюсь, в этом плане ничего не изменится. Ни сейчас, ни потом. Мы твои близкие люди, невозможно смотреть, как ты страдаешь.

— Странные у тебя разговоры. Раньше ты не затрагивала подобные темы. Ну, о временных рамках и прочем. У вас с Альбертом точно все в порядке?

— Насколько мне известно. Просто, глядя на происходящее в твоей жизни, хочу напомнить, что ты всегда можешь на меня положиться. В любом вопросе.

— Спасибо, — смягчаюсь я. — Ты на меня тоже.

— И я совершенно не одобряю то, что предлагает Леон. Сначала ты сдаешь тест, чтобы эта истеричка убедилась, что Егор ее не обманывает, а потом тебя попросят избавиться от ребенка, чтобы Кира не нервничала?

— Есть еще кое-что, поэтому я соглашусь сделать тест… Хочу убедиться, что ребенок от Дамианиса.

Ника выразительно смотрит на меня:

— Думаешь, Егор тебя обманул и у вас с ним что-то было?

— Надеюсь, нет, но если вдруг да, то я ему сочувствую. И себе в том числе.

— Да ну… — Ника встает со стула и идет к шкафчику со спиртным. Берет бутылку вина.

Мне тоже хочется. Очень. Стрессов столько, что психика не вывозит. Но алкоголь — это не выход.

— Ты ведь за рулем…

— На такси домой поеду, а завтра заберу машину.

Ника остается еще на пару часов и уезжает, сильно поддатая. Я звоню Альберту, прошу брата встретить жену и иду спать. Утро вечера мудренее. Завтра все будет представляться не в таких мрачных красках.

Леон дает о себе знать уже следующим днем. Скидывает адрес и сразу перезванивает. Я даже не успеваю прочитать СМС.

— Завтра после полудня тебя будут ждать в клинике. — Слышен звук, похожий на щелчок зажигалки, глубокий вдох, а затем выдох. — Получится подъехать?

— Я буду не одна. Со мной Ника приедет.

— Без проблем, — спокойно говорит Леон.

Хочу сбросить вызов, но брат Зена просит повисеть на линии, отдает кому-то распоряжение на греческом и, вернувшись к нашему диалогу, вдруг произносит то, что заставляет меня прийти в изумление.

— Не хочешь вместе поужинать?

— Зачем?

— Должен быть веский повод, чтобы ты согласилась?

— Не имею желания проводить с тобой вечер, — отвечаю правду.

Хватило встреч со старшим Дамианисом. Хотя дело даже не в этом. Я неравнодушна к Зену, и больно от того, как он со мной поступил. В своих чувствах к нему я была предельно искренна, и забыть, как он унизил меня, не получается.

— Хорошо. Тогда до встречи в клинике.

Завершив разговор с Леоном, набираю Нику и прошу ее поехать завтра со мной. Потом одеваюсь, чтобы немного погулять в парке. Хочется провести вечер в одиночестве, но планам не суждено сбыться. У подъезда я замечаю машину Альберта. В последнее время мы отдалились друг от друга, а в детстве и юношестве были не разлей вода. Общие тусовки, интересы, отдых, да много всего.

Мы с братом сталкиваемся на улице чуть ли не нос к носу.