Идеальная Эльза - Алатова Тата - Страница 12

Хозяин театра, Монморанс, встретил его едва не со слезами.

– Господин Эрре, – вскричал он пылко, – это невозможно, невозможно! Фабиана в туфлях – это преступление против драматургии.

– Ступайте, выпейте чаю, – посоветовал Кристиан и приблизился к Адели.

Она сидела перед трюмо – вызывающая, упрямая, злая.

– И чего ты добиваешься? – спросил Кристиан. – Хочешь вернуться в варьете?

– Если бы ты ценил меня, – зло ответила Адель, – и давал Монморансу достаточно денег, то Фабиана могла бы топиться хоть в монашеской рясе, хоть в бальном платье. Тогда бы все видели, что я имею значение. Это бы производило впечатление. А ты же…

И ее лицо скривилось от такого отвращения, что Кристиан понял: с него довольно.

Он слишком затянул эту докучливую связь, желая избежать новых скандалов.

Но Адель не умела без скандалов.

– То есть, – сухо проговорил Кристиан, – я должен платить Монморансу больше, лишь бы ты не покинула меня? Дорогая, ты столько не стоишь.

– Вот ты и показал свое истинное лицо! – с гневом вскричала Адель. – Я надоела тебе много лет назад, Кристиан, ты холоден, будто рыба. Ни пыла, ни огня, ни страсти!

Адель была столь нелепа в этой пафосной трагичности, что Кристиан не удержался от смеха.

– Я холодный делец, моя дорогая, и ты об этом прекрасно осведомлена. Если тебе нужны пылкие любвеобильные донжуаны, сошедшие со страниц пошлых женских романов, то ты напрасно потратила на меня столько лет… Госпожа Лоттар!

– Да, господин Эрре? – спокойно отозвалась она.

– Найдите Монморанса, предложите ему столько, сколько потребуется.

– Да, господин Эрре.

Адель удовлетворенно улыбнулась, однако хищной ярости в ее глазах не убавилось. И тогда Кристиан окончательно все для себя решил.

– После этого проследите, чтобы Адель покинула мой дом.

– Ты не посмеешь… – побледнев, прошипела Адель. Вероятно, она думала, что ей все сойдет с рук.

– Госпожа Лоттар! – закричал Кристиан, взбешенный сверх всякой меры. – Решите это дело сегодня же.

– Я прослежу за всем, – заверила его Лоттар и вышла из гримерки.

Кристиан прошелся туда-сюда, восстанавливая душевное равновесие.

– Неужели нельзя было обойтись без ненужной театральщины? – спросил он утомленно.

Адель дрожала от бешенства, но ее гордость не давала ей пойти на попятный.

– Ты заслужил все это, – с презрением бросила она.

– Я ненавижу сцены. Как ты посмела такое устроить!

– Кристиан, я актриса. Мне необходимо…

Он не стал ее слушать дальше – молча ушел, аккуратно закрыв за собой дверь.

В клубе, где Кристиан методично напивался, играя в карты, Лоттар появилась после полуночи. В невзрачном сером платье она не выглядела здесь неуместно – ничего дерзкого, ничего яркого. Сливалась со строгой обстановкой и костюмами членов клуба.

Ганс, очевидно, остался у входа.

– Это мужской клуб, госпожа Лоттар, – развеселился Кристиан, вставая из-за стола, – партия как раз закончилась. Она мельком посмотрела на карты, но не стала никак комментировать проигрыш своего нанимателя.

– Кто бы меня остановил, – с усмешкой ответила она.

– Господин Гё, кажется, не состоял в клубе? – припомнил Кристиан, перемещаясь в сторону бара.

– Он не считал нужным тратить на подобное времяпровождение деньги и время.

– Как ваши успехи?

Прежде чем ответить, Лоттар подала знак бармену, заказывая выпивку.

Приподняв бровь, Кристиан наблюдал за тем, как она преспокойно вливает в себя чистый бурбон.

– Я поговорила с Монморансом, – ответила Лоттар и достала из кармашка небольшой серебряный портсигар, – госпожа Адель больше не сможет выступать ни в одном театре города. Я верно поняла ваше поручение?

– Верно, – Кристиан поднес ей огня, помогая прикурить.

– Это оказалось довольно просто – никто не хочет ссориться с Эрре. Говорят, вы очень злопамятны. У меня были сомнения насчет драгоценностей, которые вы дарили Адели все эти годы. Но в итоге я оставила вам только старинное колье, оно слишком хорошо. Остальное позволила госпоже Адели забрать с собой. Это поможет ей продержаться какое-то время. Вам вовсе ни к чему разговоры о том, что вы оставили женщину без средств к существованию. Впрочем, она в любом случае плохо кончит, – равнодушно заключила Лоттар. – Ее молодость уже позади.

Кристиан налил Лоттар еще бурбона.

– Очевидно, понятие женской солидарности вам чуждо, – сказал он безо всякого осуждения.

– Я не терплю глупости и неблагодарности, – пожала плечами Лоттар, – но мое отношение к госпоже Адели не имеет значения.

Кристиан промолчал.

То, что Эльза Лоттар не чуралась сомнительных поручений, не удивило его.

Но то, что она абсолютно правильно истолковала его желания и безупречно их исполнила, – вот это было важно.

– Давайте выпьем за ваш первый рабочий день, – предложил Кристиан, – на мой взгляд, он получился весьма насыщенным.

Ее рот искривился в насмешливой гримасе.

– Более чем, – Лоттар стукнула свой стакан о стакан Кристиана. – Можно ли устроить так, чтобы госпожа Фабер из магазина готового платья шила униформы для продавщиц вашего магазина на улице Благочинства?

– Можно, но для чего?

– Скажем, я раздаю некоторые долги. Вам, по моим подсчетам, это не будет ничего стоить. Правда, и выгоды здесь тоже нет.

– Распорядитесь на этот счет, – не стал мелочиться Кристиан.

– Благодарю, – Лоттар сделала крупный глоток.

– Это господин Гё приучил вас к бурбону? – не сдержал любопытства Кристиан.

– В бизнесе надо уметь пить, – она прищурилась, разглядывая янтарь напитка на дне стакана, – многие переговоры ведутся в неофициальной обстановке. Кстати, с вашими картами вы могли бы выиграть партию.

– Пойдемте, – Кристиан подхватил ее за локоть, – покажете мне как.

– Конечно, господин Эрре.

Неприятный инцидент с Аделью не принес Кристиану глубоких переживаний. Уже давно он не испытывал сильной радости или волнения. Юношей Кристиан безмерно уважал отца – тот был сильным, энергичным и решительным, но рано ушел из жизни. Возглавив семейную компанию чрезмерно молодым, Кристиан много лет потратил на то, чтобы вникнуть во все дела и изменить то, что считал необходимым. Ему приходилось всем и каждому показывать зубы, но он двигался скорее согласно силе инерции, чем собственных желаний.

Его болезненный интерес к Гё в немалой степени основывался на искренней попытке понять, что побуждает старика с такой жадностью пытаться урвать от жизни все. Казалось, что в его более чем почтенном возрасте пора было пресытиться, как пресытился всем Кристиан, еще не достигнув тридцатилетия, но в Гё горел какой-то негасимый огонь.

Кристиан жил сдержанно и осторожно, избегал рисков, больших трат, был не способен на романтические порывы и даже женился по удобству, а не по большой любви. В целом он понимал, почему жена его выставила из дома, а Адель едва терпела: он был невыносимо скучен даже самому себе. По молодости лет он считал это постыдным недостатком, но с возрастом смирился с собой, как привыкают к хронической болезни.

Поручив Катарине найти ему новый дом, он провел целый день в раздражительном и едком настроении, срываясь на ни в чем не повинных служащих. Вернулось позабытое ощущение, что он упускает в жизни что-то важное. В гостиницу, где он нашел временное пристанище, Кристиан отправился уже поздним вечером, но, покидая контору, привычно задрал голову, разглядывая торжественное здание.

В кабинете Лоттар на третьем этаже одиноко горел свет.

Подумав, Кристиан снова поднялся по широкой мраморной лестнице.

Телохранитель Лоттар, Ганс, сидел на кресле в коридоре и читал журнал с таким видом, как будто располагался в собственной гостиной. Кристиан потянулся было к ручке двери, но вдруг спросил у этого молодчика:

– Как давно вы с госпожой Лоттар знакомы?