Ну, привет, медведь! (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 5

«Ишь, какой вежливый!..» — с неким раздражением отреагировал Буровин. Был у него в прошлой жизни эпизод: решил он в «лихие 90-е» заняться коммерцией. Так вот тогда крепкие короткостриженые ребятки точно с такими же интонациями предлагали ему поделиться долей бизнеса «за защиту». Не вышло тогда. Ни с их предложением, ни с коммерческим начинанием.

— Владимир Сергеевич, — неожиданно вмешался в разговор ещё более помрачневший молчун. — Вы согласны на наше предложение?

И оба замолчали, уставившись на молодого человека. Тот негромко вздохнул, и выдал:

— Господа… — он на миг задумался, но память так ничего и не подсказала. — Прошу простить, но я не могу согласиться с вашим предложением. Равно как и подтвердить какие-либо ранее взятые на себя обязательства.

На «оратора» стало страшно смотреть… Нет, он не стал орать, размахивая руками. Просто в его глазах появилось равнодушие изучающего цель снайпера. Ему явно не понравилось подобное заявление.

Буровин мимику оценил. За «предыдущую» жизнь он повидал много людей, и сейчас у него ни на миг не возникло сомнения, что его здоровье и будущее зависят не только и не столько от стараний целителей, сколько от решения, которое сейчас примут эти двое. Не самая приятная ситуация, когда ты и пожить-то ещё не успел. Во всяком случае, в этой «тушке».

— Вы не могли бы объясниться, Владимир Сергеевич? — ровно произнес «молчун», внешне сохраняя при этом завидное спокойствие.

— Я потерял память… Полностью.

«Оратор», недослушав, выскочил из палаты. Его коллега же лишь дежурно улыбнулся, словно бы говоря: «Прошу простить за конфуз. Сейчас мы всё выясним!».

«Гонец» вернулся через пять минут, злой и крайне разочарованный разговором с медиками.

— Всё верно, господин Буровин, — коротко кивнул он. — Прошу простить, не сразу догадался уточнить нынешнее ваше состояние у целителя.

Несмотря на ровный тон, от его слов буквально веяло холодом. Могильным. Владимир не считал себя большим знатоком человеческих душ, но за многие годы в людях разбираться научился. Собеседник был готов убить. Кого — ещё не ясно, но в том, что здесь и сейчас для него человеческая жизнь стоит очень мало, он не сомневался ни на миг. Похоже, его беспамятство сильно ломало какую-то игру этим, неприятным своей «сурьезностью», господам.

— Мой вам совет, Владимир Сергеевич, — растянул губы в холодной улыбке «молчун». — Сразу после завершения лечения, извольте отбыть в своё имение. Академия годик без вас потерпит. А там, глядишь, и восстановитесь. Вот тогда нам будет о чём поговорить…

Буровин неопределённо кивнул. Можно ведь считать это всего лишь за совет, и благодарность за него — а вовсе не обязательство. Здесь и сейчас ссориться с государевыми людьми было явно лишним. Необходимо выиграть чуток времени, и разобраться со своим нынешним положением. Да и план какой-нибудь неплохо было бы накидать на будущее.

— Прошу прощения, господа… — негромко поинтересовался молодой человек. — Но кто вы?..

Конечно же, надо было задать этот вопрос с самого начала!.. Уже собиравшиеся на выход «кители» ненадолго задержались. Молчание нарушил, как ни странно, именно «молчун».

— Полагаю, мы ещё увидимся после улучшения вашего состояния, — заявил он. — Пока вам достаточно знать и понимать, что мы представляем интересы рода Мышкиных.

Новоявленному «попаданцу» это не сказало ни о чём. Однако «говорун» достал из внутреннего кармана удостоверение. Раскрывать его он не стал, но три буквы на «корочке» молодой человек успел прочитать. И были они вовсе не те, что пишут на заборах школяры. «Эм. Вэ. Дэ.», — хмыкнул про себя парень, глядя на закрывшуюся за гостями дверь, и прикидывая, чем это может обернуться для него в дальнейшем. Новость не обрадовала. Та полиция, где старый друг Артёмка мог бы и подмогнуть, осталась далеко-далеко.

— Коленька!.. — тут же впорхнула в палату Илона, явно очень встревоженная.

Молодой человек в очередной раз не смог сдержать улыбки.

— Илона, рад познакомиться… — негромко перебил её он.

Девушка застыла на миг, не совсем понимая, о чём именно идет речь. Но пациент её томить не стал, и продолжил, представившись по всем правилам:

—… Владимир Сергеевич Буровин.

— Ааа… Оо!.. — тут же откликнулась егоза. — Так ты благородный, да?

Лицо её сразу поскучнело. Да и движения словно бы… замедлились. Исчезла из них привычная лёгкость и раскованность.

— Это проблема?.. — забавно выгнул бровь молодой человек. Что-что, а с детьми он обращаться умел. Своих-то не нажил, но вот племяшки в «том» мире с удовольствием проводили время со своим дядькой.

Будущей «Великой целительницы» хватило секунд на тридцать. Затем плотину её сдержанности прорвало волной неудержимого смеха.

— Но вы же!.. — начала было она вновь.

— Ой, да ладно! — отмахнулся парень.

Конечно, не самая лучшая идея — нарушать местные правила и устои с первых дней, однако Илона буквально с того света его вытянула. Да и благородный он… скажем прямо, так себе. Тому же профессору, скорее всего, будет вообще всё равно.

— Так же не положено! — замотала головой девчушка столь энергично, что волосы хлестнули её по щекам. Знакомое зрелище заставило парня рассмеяться.

— Так мы никому и не скажем, ладно?

Надо сказать, насчет его спасительницы не было у него никаких личных планов, кроме чисто человеческой приязни и благодарности. Ведь если бы не она — он был бы сейчас не в этом мире, а в «том». И не факт, что там оказалось бы лучше. Он, в своё время, ведь успел нагрешить… В той жизни, когда нарушение половины заповедей звучит, как неплохой план на выходные. Так что, кто его знает, куда бы там его по итогу направили…

— Договорились! — кивнула юная дева, и аж подпрыгнула на месте. — Ну что, гулять⁈

— Что-о?..

— Мне очень жаль, но ваш отец тоже умер, — опустив голову, тихо сообщила Илона. — Две недели назад.

Владимир откинулся на спинку кресла-каталки и задумался, уставившись на ласковое августовское небо. Вот уже три дня они до и после обеда «гуляли» во внутреннем дворике госпиталя.

«Значит, сирота. Близких родственников нет, а с дальними ещё надо разобраться, насколько они близки… — мысленно констатировал он. В госпитале он уже шесть дней. Парочка из МВД узнала об этом почти сразу — а вот от "близких» до сих пор ни слуху ни духу. Показатель, однако…

— Спасибо, Илона, — негромко поблагодарил молодой человек, наконец-то отвлекшись от наблюдения за «белогривыми лошадками» — облаками.

Сам он никогда бы не догадался обратиться в Геральдическую палату, чтобы выяснить хоть что-нибудь о своей семье. А вот девочка не только сообразила, но ещё и запрос от имени медицинского учреждения отправила. Вот и оказалось, что матушка этого тела умерла ещё при родах, а отца Буровин схоронил две недели назад… Несчастный случай… На охоте.

Сейчас, конечно, себя накручивать — это лишнее, но, с учётом всего происходящего вокруг его персоны, первым делом приходит мысль, а таким ли уж случайным был тот «несчастный случай»?..

Девушка виновато шмыгнула носом, словно чувствуя себя «чёрным вестником».

— Мне жаль, — повторила она.

Буровин же (о Колчакове ради собственной безопасности парень решил просто «забыть») только слабо улыбнулся. Илона несмело улыбнулась в ответ.

«Ой-йооо!..» — тут же мысленно протянул Владимир, с некоторой опаской наблюдая, как расцвело от улыбки её чистое и открытое личико. Ему прекрасно было известно, как влюбчивы девочки в подобном возрасте. А юной целительнице, как уже успел выяснить молодой человек, всего пятнадцать.

И возраст тут не единственная проблема. Буровин прекрасно помнил свой договор с Тороповым. Буровин против этого особых возражений не имел. Ему было вовсе не до местных интриг в тот момент. Лучшее лечение только за то, что он потом просто «потеряется в закате»?.. Дайте два!

Но планы профессора спутала сама ученица. Она довольно много времени проводила вместе со своим «крестником». Торопову, конечно, это не нравилось от слова «совсем». Девочка даже к учёбе стала относиться с лёгкой прохладцей, чего раньше за ней не водилось. Однако ничего поделать с этим старый целитель не мог… Разве что, как можно скорее, поставить на ноги беспокойного пациента, и изгнать его из «храма пилюли и градусника» на все четыре стороны. Но ещё, как минимум, декаду «этому мальчишке» под наблюдением в клинике провести-таки придётся.