Хорошая девочка (СИ) - Резник Юлия - Страница 17

– Ничего серьезного, – бормочет мать, суетливо оглядываясь.

– Что-то на работе? Ты выглядишь очень взволнованной.

– Пустяки. Мне просто нужно ненадолго вернуться. Дава! – орет, – Давид! Ты нашел мне билет в своем приложении?!

Зычный вскрик заставляет меня подпрыгнуть. Ваза с водой выскальзывает из рук и с грохотом опускается на столешницу. Ну, хоть не бьется.

– Осторожней, детка. Дай я.

– Нашел сразу, как ты сказала, – заглядывает в кухню Дава. – Других рейсов нет. Только вот этот. Утренний. Брать билет на него? – обнимает меня и целует в щеку: – Хорошо погуляли?

Чувствуя, как розовеют щеки, я начинаю лепетать что-то невнятное про то, что Сергей пригласил меня в ресторан. Если бы в разговор не вмешалась мать, Дава точно бы догадался, чем мы с Сергеем занимались на самом деле.

– Раз другого нет, то бери, конечно!

– Ты сказала – утром будет поздно, но раньше рейса нет, – дотошно поправляет тот.

– Не понимаю. Что за срочность? – еще больше удивляюсь я. – Мам, что-то с Андреем Павловичем?

Несмотря на то, что моя мать, сколько я ее помню, была всегда предвзята к мужчинам, любовники у нее не переводились. Каких-то я знать не знала, а только догадывалась, что у матери кто-то есть. Кто-то присутствовал в нашей жизни в качестве приходящего гостя годами. Андрей Павлович как раз из таких. Они с мамой лет пять уже, наверное, встречаются.

– Просто возникли дела. Я скоро вернусь.

Успокаиваю себя тем, что мама вообще-то взрослый человек и знает, что делает. Дела – так дела. Может быть, я хоть вздохну спокойно. Хотя, конечно, странно. Чтобы моя мама в халате вышла к гостям…

– Раз у вас все в порядке, я поеду, – замечает Сергей.

– Ага, я провожу.

Бекетов прощается с Давидом, пожимая тому руку. Матери, как всякий воспитанный мальчик, желает хорошей дороги. И только я успеваю подумать о том, что он мог бы и не стараться, как маман еще больше меня пугает адресованной Сергею полупросьбой-полуприказом:

– Приглядывай за ними в мое отсутствие.

Чего? Моя мать просит за нами приглядывать Бекетова? Она же его ненавидит!

Сергей кивает, в отличие от меня, не видя в этой просьбе ничего такого, и поворачивается к нам спиной. Я, нахмурившись, иду его проводить.

– Пока, – легонько приобнимаю.

– Ты чего такая напряженная?

– Не знаю. Мама странно себя ведет.

– Ага. Я тоже заметил. Как думаешь, может, я ей просто понравился?

Вряд ли такое возможно. Но зачем вываливать свой страх на мужчину, с которым я знакома без году неделю? Мама – прокурор. У мамы куча врагов… Нет. Сами разберемся. В конечном счете, если есть какая-то опасность, нас обязательно предупредят и проинструктируют, как уже неоднократно бывало.

Неопределенно пожимаю плечами:

– У тебя точно есть шанс, красавчик.

Бекетов с улыбочкой мне салютует, а потом с жадностью впивается в губы. Отстраняюсь, со смехом выталкиваю Сергея за дверь и возвращаюсь в гостиную, цыкнув на встрепенувшихся было бабочек.

– Мам…

– М-м-м?

– Нам есть чего опасаться? Ты опять с кем-то серьезным закусилась?

– Ну что ты придумываешь? Я бы тебя сразу предупредила.

– Ты так резко срываешься. – Пожимаю плечами. – И даже не пилишь меня насчет отношений с Сергеем.

– Я похожа на дуру?! Да в жизни я не поверю, что у вас все серьезно. Ты, прежде чем лужу перепрыгнуть, прицеливаешься. А тут сходу и замуж? Ха!

Вот черт. Похоже, я очень недооценила мать. Ну и ладно.

– Мы пробуем.

– Пробуй. Для здоровья – почему бы и нет. Главное, на большее не рассчитывай.

– Почему? Разве я недостойна большего? – с жалкой улыбкой принимаюсь комкать кофточку. Давид, который уходил, а теперь зачем-то опять вернулся, пятится бочком к двери.

– Ты знаешь, чьих он сын?

– Нет. А ты, полагаю, уже пробила. – Морщусь. – Ну, давай… Удиви меня. Что там с его семьей не так? Они кто? Алкоголики? Наркоманы? А может, какой-нибудь его четвероюродный дядя сидел в девяносто восьмом?

– Ерничаешь?

– Но ведь обычно как-то так и выходит.

– Его родители – потомственные дипломаты. Тебе имя Михаила Бекетова ни о чем не говорит?

– Это ж министр какой-то?

– Ага. И отец твоего качка. В семье не без урода, как говорится.

У меня внутри волной поднимается тревога.

– Перестань, мам. Ты совсем ничего про Сергея не знаешь.

– Почему же? Он в семье младший. Помнишь, как в сказке? Было у царя три сына. Младший – дурак.

– Мама! Прекрати. Никакой Сергей не дурак. Он университет окончил!

Это глупо, это банальные комплексы, но поскольку высшее образование для меня самой так и осталось недостижимой мечтой, имеющие диплом люди кажутся мне гораздо умней и лучше меня, пусть даже умом я вроде бы и понимаю, что корочку может получить кто угодно.

– Не был бы дураком, согласился бы на место в правительстве, как его брат. Или сестра. Четыре года прошло, как он ушел из спорта. Четыре года отец держит для него кресло.

– Серьезно?

– Да! А твой Сергей кочует по миру. То школу дайвинга он открывает, то школу серфинга.

– Может, его не привлекает политика, – бормочу.

– Судя по тому, что он нигде не задерживается, его просто не привлекает работа. Но разве в этом дело? Выбора у него все равно нет. Побегает-побегает и сделает так, как положено. Займет нужную должность. И женится на той, кто поможет укрепить семейные связи.

– Повеяло средними веками, – отворачиваюсь, пряча горящее лицо в мохнатых соцветиях астр. В отличие от роз, пахнут они на всю комнату. Горько пахнут…

– Сара, ты же и сама понимаешь, что в их кругах только так и женятся.

– Да нет… Я вообще не то чтобы об этом задумывалась. К тому же Сергей уже был женат.

– А на ком? Ты в курсе?

– Нет, мам. Я предпочитаю не ворошить прошлого.

– На племяннице премьер-министра. Ей двадцать было, когда они поженились, и двадцать три, когда она погибла.

– Намекаешь на то, что я слишком стара для Сергея?

– Не в этом дело. Вы просто не пара. Так бывает.

– Ты забыла отметить, что я мать-одиночка.

– Ни одного по-настоящему любящего мужчину ребенок еще не оттолкнул!

Да. Наверное, это так. Но тут маман сама себе противоречит. Смешно.

– Как круто все изменилось, мам. Раньше ты твердила, что я выбираю недостойных себя мужчин. А теперь, выходит, это я недостойна?

– Ну и мастер же ты все перекручивать, Сарка! Ты у меня самая лучшая!

– Но не для Бекетова? А он, между прочим, хочет меня познакомить с семьей. Даже к отцу на день рождения звал. Теперь не пойду, конечно.

– Вот еще! Иди, кто тебе мешает? Просто не загадывай сильно наперед. Давид, так что там с моими билетами?! Ты купил?

– Ага. В шесть двадцать вылет.

– Это во сколько же мне выезжать?

Гляжу на часы. Эйфория этого дня сникает, давя на плечи.

– Отвезу через пару часов.

– Не переводи себе ночь. Что, я на такси не доберусь?

В итоге таксист в последний момент отменяет вызов, и мне таки приходится ехать в аэропорт. Спать ложусь в седьмом часу утра. Ну как ложусь? Сна-то ни в одном глазу нет. Тут и ударная доза кофе, и мысли… Вот кто бы мог подумать, что Бекетов – настолько непростой товарищ. Уж точно не я, в нашу первую встречу. Со вздохом начинаю гуглить его родителей. Те не очень большие любители впустить посторонних в свой мир. За все время я нахожу всего пару интервью. В одном из них речь заходит и о детях министра. К чести последнего, он уделяет примерно одинаковое количество внимания каждому из них. Сыну дипломату, дочери, занимающей одну из ключевых должностей в отечественном IT-гиганте, и Сергею… Оказывается, маленького Сережу привели в спорт, чтобы обуздать бешеный нрав мальчика, которому еще в три года поставили диагноз СДВГ. Как любой современный человек, я, конечно, слышала о такой проблеме. Но в детали никогда не вникала. Дочитав интервью министра до конца, открываю поисковик. Оказывается, синдромом дефицита внимания с гиперактивностью страдают не только дети. В смысле как страдают? Я не видела, чтобы тот же Сергей особенно парился, хотя и подмечала некоторые особенности в его поведении. Например, порывистость и импульсивность. Интересно. И немного тревожно. Уж не по этой ли причине за Бекетовым закрепилась слава весьма агрессивного бойца? Помню, несколько лет назад в прессе мелькала информация о драке, которую Сергей затеял в одном из баров. И то ли дело как-то сразу замяли, то ли оно просто мимо меня прошло, но я, хоть убей, не помню, чем все закончилось.