Красавица и чудовище - Кариди Екатерина - Страница 10

Неизвестно, как планировали провести этот и следующий день гости, но к вечеру, видя пасмурное настроение хозяина, стали собираться. Надежда с мрачной Аллой уехали первыми, а Вадим с Игнатом еще прощались. И пока Вадим о чем-то говорил с Глебом, Игнат умудрился под шумок выторговать у Даши обещание позвонить ему и обменялся номерами телефонов.

Они с Глебом стояли за воротами, глядя, как отъехала машина ребят, скрываясь за поворотом. Собственно, Даша тоже собиралась уходить, вот только Брута забрать надо.

– Спасибо, Глеб, за чудесный день. Мне пора, – начала она.

– Заходи, – ровно проговорил Глеб, приглашая ее войти.

Почему-то стало страшно, но Даша вошла.

– Зачем? – спросила негромко.

Он молча запирал ворота. Повернулся, только когда закончил.

– Зачем? – переспросил все так же невозмутимо.

В этот миг словно вихрь промчался. А она оказалась у него в руках, прижата к створке. Взгляд его скользил по лицу, а Дашу заливало легким ужасом.

– Затем, что я еще не услышал извинений.

– За что? – она аж обмерла.

– За то.

А потом губы его прижались к ее губам, и мир улетел куда-то к чертовой бабушке.

– За что?– с трудом пролепетала она, когда мужчина отстранился, а в глазах прояснилось.

– За все! За то, что строила глазки Игнату. И Вадику! За все!

О-о… Даша совсем растерялась. А он оглядывал ее жадным взглядом и горячо шептал:

– Что ты делала с Игнатом на дереве? Где были его руки? Он тебе нравится?!

Наконец до нее дошло. Это что, ревность?!

– Я не слышу твоих извинений! – прошипел он, вновь припадая к ее губам.

Ее опять захлестнула волна невероятных ощущений. Руки, губы… Как вынырнуть из этого омута? Где ее хваленая трезвая голова?..

И опять он отстранился, прожигая ее взглядом. Не сразу, когда смогла говорить, сами собой прошелестели слова:

– Глеб… извини.

– Извинения приняты.

Прижался лбом к ее лбу, прошептал:

– Ты… Я держался, старался избежать этого, но…

Покачал головой, яростно что-то отрицая. Словно боролся с собой.

– Ты еще можешь уйти. А можешь остаться. Решай. Но знай, обратного пути не будет.

Его хищные глаза вглядывались в нее, ловили внутренний отклик.

Остаться было страшно, но уйти и лишиться этого – нет. Ни за что!

Торжество в его взоре и непонятная тоска.

– Обратного пути не будет. Ты моя теперь. Моя, слышишь?!

Она смогла только кивнуть в ответ, пока мужчина быстро, чуть ли не бегом, нес ее на руках в дом, куда-то наверх, наверное в спальню.

Киселем текли мысли. Как так? За два дня – да сразу в постель? Глупо, неприлично. Но противиться притяжению не было ни сил, ни желания.

Желания…

Желания захлестывали томительной сладкой волной. Заставляя кровь бурлить, словно молодое вино. Его гулко стучащее сердце казалось лучшей в мире музыкой.

Обратного пути не будет, сказал он?

Обратного пути не нужно.

***

Как-то нереально. Невесомо, волшебно, немного страшно.

Даше все казалось нереальным, будто не с ней это происходит. В большом двухэтажном доме, куда принес ее Глеб, было тихо и темно. Опустил на пол у дверей большой полупустой комнаты. Точнее, практически пустой, потому что там были всего только широкая кровать с одной металлической спинкой в изголовье и большая плазменная панель на противоположной стене. Все. Никаких занавесок на окнах. Только толстые светонепроницаемые шторы.

Поставив Дашу на пол перед собой, он ненадолго затих, прикрыв глаза и прижимая ее к себе.

– Глеб, – прошептала она. – Я ничего не знаю о тебе, я даже не знаю точно, как тебя зовут…

– Молчи, – негромко проговорил, не открывая глаз. – Ты все узнаешь, когда придет время. А сейчас просто помолчи.

– Да…

Подчиниться ему казалось так естественно, потому что его ладони снова касались ее, принося то ощущение беспомощности с защищенностью пополам. Он гладил ее лицо и тело, словно лепил. И так блаженно было чувствовать себя мягкой глиной в этих знающих, уверенных руках.

Несколько шагов еще, они очутились в центре комнаты.

– Закрой глаза.

Ровный голос звучал теперь чуть хрипло. Заставляя ее вздрагивать, покрываясь гусиной кожей от томления. Даша послушно закрыла глаза.

А он обошел ее кругом, коснулся снова, вызывая тихий вздох.

Так странно, раньше ведь всегда контролировала себя, свою реакцию на любого из парней. Да и не вызывал в ней никто подобной реакции, когда от одного касания или звука голоса улетает сознание. Сейчас даже взгляд его вызывал у нее в груди холодок предвкушения неизведанного блаженства.

Снова прикосновение. Осторожно снимает с нее одежду.

– Хочу увидеть тебя, – шепот.

Дрожь.

Смутное ощущение, что надо что-то сделать, необходимо… Но ладони поглаживают ее руки, скользят, лепят… Вспомнила.

– Глеб, мне надо помыться, я грязная, вся дымом провоняла.

– Тшшшш. Помоешься, когда я скажу. Поняла? Скажи «да».

И снова касания, сильные, нежные руки снимают остатки одежды.

– Да.

– Молодец.

Опять мысль не дает покоя.

– Брут…

– С ним Марта, – в его голосе дрожь нетерпения.

Голод.

Легкий поцелуй в живот уносит разум куда-то. Вздох. Губы спускаются ниже, руки… Что он творит с ней? Что она творит…

Не сегодня она будет об этом думать. Не сейчас, когда стальные объятия обволакивают расплавленным кольцом, а сам он держит ее на грани, будто несет на крыльях.

Будто орел, сжимающий в когтях свою добычу, и добыча стонет, растворяясь в блаженстве. О, если бы хищник ощущал хотя бы половину того, что ощущает сейчас жертва.

Но он ощущал все еще ярче.

***

Вадим обнаружил, что забыл у Глеба сумку с вещами, когда они уже успели доехать почти до самой трассы. Развернул машину, собираясь вернуться, но Игнат, сидевший рядом на пассажирском сидении, тут же отреагировал:

– Ты чего? Куда собрался?

– Да сумку забыл, черт…

– Не вздумай. Назад мы не поедем.

– Это почему же?

Игнат откинулся на спинку сидения, закатывая глаза. Потом развернулся к другу всем корпусом и проговорил:

– Давно видел шефа таким?

– Ну, допустим, – прищурился Вадим.

– А теперь делай выводы, – проговорил Игнат и отвернулся к окну.

– Ха, так ты поэтому весь вечер подбивал клинья под девчонку? – хохотнул тот.

Игнат ответил не сразу, какое-то время молчал, наморщив лоб.

– Нет, не поэтому. Вернее, не только поэтому, – и замолчал снова.

– Сказал «а», говори «б».

– А чего говорить, девочка мне понравилась. Свеженькая, чистая, – Игнат умолк на секунду, словно ушел во внутренне созерцание. – Наивная, но с таким стержнем в душе… Знаешь, такая может быть с ним рядом.

– Так ты, стало быть, шефу подыграл?

– Некоторым образом, – дернул щекой парень. – Ты же видел, как он на нее реагирует?

– Видел, – кивнул Вадим.

– Ну и вот. Да, если хочешь, я его немного подтолкнул. Если подтолкнул. А так-то… Если мне это просто показалось, – Игнат провел ладонью по лицу и вымученно улыбнулся, – значит, мне повезет и девушкой займусь я.

Потом добавил:

– А тебя чтобы рядом с ней не видел!

Вадим искренне расхохотался, поднимая руки:

– Да ладно. Она, конечно, симпатичная, но раз уж такие дела, то я отхожу в сторону!

– Ага. Давай брат, разворачивай. Сегодня мы к Глебу Виталичу точно не поедем. И завтра тоже. А потом видно будет.

– Знаешь, ты, наверное, прав, – проговорил Вадим, когда они уже отъехали в сторону трассы. – Алка тоже ее сразу просекла.

– Алке пора перестать считать Глеба своей собственностью. Тем более что он ей повода не давал.

– А, – махнул рукой Игнат. – Разве ей нужен повод?

– Иногда я Надьке сочувствую, – хохотнул Вадим.

– Может, сам ею займешься?