Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы) - Кинг Стивен - Страница 66
- Предыдущая
- 66/189
- Следующая
«Может быть, – осторожно предположил внутренний голос, – со временем ты привыкнешь в этой штуке».
Нет. Немыслимо. Он двадцать один год жил с Вай и все еще не в силах был зайти в ванную, когда она была там. Эти цепи просто замыкало от перенапряжения. Она могла весело сидеть на унитазе и болтать с ним о том, что делала на работе у доктора Стоуна, пока он брился, но он на это был не способен. Не то воспитание.
«Если этот палец не уйдет сам по себе, значит, тебе придется пересмотреть свое воспитание, – настаивал голос, – потому что кое-что, по-видимому, нуждается в коренной перестройке».
Он повернул голову и взглянул на будильник. Четверть третьего… и, меланхолично сообразил он, что необходимо помочиться.
Он осторожно поднялся с кровати, миновал ванную, из-за закрытой двери которой доносилось все то же непрекращающееся царапанье и постукиванье, и направился в кухню. Он придвинул табуретку к кухонной раковине, влез на нее и тщательно прицелился в сливное отверстие, настороженно прислушиваясь, не проснулась ли Вай.
Наконец получилось… лишь когда он перебрал все простые числа вплоть до трехсот сорока семи. Рекорд всей жизни. Он поставил табуретку на место и побрел обратно в постель, размышляя про себя: «Я так не смогу. Долго не протяну. Просто не смогу».
Проходя мимо двери ванной, он оскалился.
Когда в шесть тридцать зазвонил будильник, он вскочил с постели, прошаркал в ванную и пошел внутрь.
В сливе было пусто.
– Слава Богу, – прошептал он дрожащим голосом. Волна облегчения, почти священное вдохновение, охватила его. – О, слава Б…
Палец высунулся, как ванька-встанька, словно привлеченный звуком его голоса. Он молниеносно крутнулся три раза и застыл, словно сеттер перед прыжком. И указывал прямо на него.
Говард отскочил, издавая бессвязное рычание.
Верхняя фаланга пальца сгибалась и разгибалась, словно приманивала его. Доброе утро, мистер, рад вас видеть.
– Сволочь, – пробормотал Говард. Он повернулся к унитазу. Решительно вознамерился помочиться… и ничего. Вдруг его охватило бешенство… жгучее желание просто наброситься на наглого пришельца в сливе, вытащить его из пещеры, бросить на пол и топтать босыми ногами.
– Говард? – сонно спросила Вай. Она постучала в дверь. – Уже?
– Да, – ответил он настолько мог спокойным тоном. Он спустил воду в унитаз.
Ясно было, что Вай мало интересует его тон и его вид. Она страдала от непредвиденного похмелья.
– Чуть не напустила лужу, но могло бы быть и хуже, – пробормотала она, вихрем пронесшись мимо него, задирая ночную рубашку и усаживаясь на унитаз. Она потрогала свой лоб. – В рот больше не возьму этой дряни, благодарю покорно. «Американское зерно» – это страшное говно. Кто бы подсказал этим типам, что удобрение в хмель следует сыпать до того, как сажаешь, а не после. Три паршивые банки – и голова разваливается. Господи! Ну что ж, какова цена – таков и вкус вина. Особенно если продают такие гады, как эти Ла. будь лапочкой, дай мне аспирин, а, Гови?
– Конечно, – сказал он и осторожно приблизился к раковине. Палец снова исчез. Вай, кажется, и на этот раз его спугнула. Он достал аспирин из аптечки и высыпал две таблетки. Ставя пузырек обратно, он заметил, как кончик пальца на мгновение высунулся из дыры. На полсантиметра, не более, и опять как бы поднял воду, прежде чем скрыться.
Он дал Вай аспирин и сказал:
– Минуточку – налью тебе воды.
– Не надо, – тоскливо пробормотала Вай и принялась крушить таблетки зубами. – Так быстрее действует.
– Да он же тебе все кишки сожжет, – настаивал Говард. Он обнаружил, что не против оставаться в ванной, пока Вай с ним.
– Не беспокойся, – произнесла она еще более мрачным тоном. Она спустила воду в унитазе. – Как ты сейчас?
– Не лучшим образом, – честно признался он.
– У тебя тоже?
– Похмелье? Нет. Скорее грипп, с доктором я говорил. Горло болит, и палец беспокоит.
– Что?
– Пятна, говорю. Пятна какие-то на щеках.
– Знаешь что, лучше оставайся дома. – Она подошла к раковине и стала энергично чистить зубы.
– Может, и тебе лучше остаться, – сказал он. Он, однако, не хотел, чтобы Вай была дома; он хотел, чтобы она помогала доктору Стоуну ставить пломбы и прочищать каналы, но было бы невежливо не сказать что-то.
Она глянула на его отражение в зеркале. У нее уже появлялся легкий румянец, глаза чуть засветились. Приходила в себя Вай тоже энергично.
– В тот день, когда я не выйду на работу из-за похмелья, я брошу пить совсем, – сказала она. – И потом, я нужна доку. Мы сегодня ставим полную верхнюю челюсть. Грязная работа, но кто-то должен ее делать.
Она сплюнула прямо в слив, и Говард восхищенно подумал: «В следующий раз он появится, весь заляпанный зубной пастой. Господи!»
– Сиди дома, укутайся и пей побольше жидкости, – наказывала Вай тоном старшей медсестры, который следовало понимать: «не будешь выполнять предписаний – сам будешь виноват». – Почитай. И дай понять этому вонючке Латропу, что он теряет, когда тебя нет. Пусть дважды подумает.
– Не плохая идея, – поддержал Говард.
Она поцеловала его на бегу и подмигнула:
– Твоя Увядающая Вайолет кое-что в жизни понимает, – похвасталась она. Когда через полчаса она побежала на свой автобус, то беззаботно напевала, забыв о похмелье.
Первое, что сделал Говард после ухода Вай, – приставил табуретку к кухонной раковине и помочился туда. Без Вай было легче: не успел он дойти до двадцати трех – десятого по счету простого числа, – как дело пошло. Уладив эту проблему хотя бы на ближайшие несколько часов, он прошел в прихожую и просунул голову в ванную. Он сразу увидел палец, и это было ненормально. Немыслимо – потому что из двери он мог видеть только край раковины. А раз видел, значит…
– Что ты делаешь, подонок? – заорал Говард, и палец, который вертелся во все стороны, как бы пробуя ветер, обратился к нему. Он был испачкан зубной пастой, как и следовало ожидать. Он изогнулся по направлению у нему… но теперь изогнулся в трех местах, что было уж вовсе невозможно, совершенно невозможно, потому что на любом пальце третий сустав находится на стыке с кистью.
«Он удлиняется, – промелькнуло у него в мозгу. – Я не знаю, как это может быть, но это так – он уже выходит за край раковины о крайней мере сантиметров на восемь… если не больше!»
Он осторожно прикрыл дверь в ванную и вернулся в гостиную. Ноги снова превратились в негнущиеся ходули. Ледокол в мозгу исчез, расплющенный под тяжестью белого ужаса и растерянности. Это был не айсберг, а целый ледник. Говард Митра сел на стул и закрыл глаза. За всю свою жизнь он не ощущал себя таким одиноким, таким растерянным и бессильным. Он просидел так довольно долго, застыв в оцепенении. Всю ночь он не спал, и теперь уснул, пока все удлиняющийся палец в раковине стучал и царапал, царапал и стучал.
Ему снилось, что он участвует в «Поле чудес» – не новом варианте с большими ставками, а в обычной дневной передаче. Вместо компьютерных экранов ассистент позади игрового стола просто выставляет карточку, когда участник называл ответ. Вместо Алекса Требека ведущим был Арт Флеминг с гладко зализанными волосами и простецкой улыбкой. В центре стола сидела та же Милдред с той же спутниковой антенной в ухе, но с пышным начесом под Жаклин Кеннеди и в роскошных дымчатых очках вместо пенсне.
И все изображение было черно-белым, включая его самого.
– Ладно, Говард, – произнес Арт, указывая на него. У Арта был странный указательный палец в полметра длиной; он торчал из неплотно сжатого кулака, словно учительская указка. На ногте засохла зубная паста. – Твоя очередь ставить.
Говард взглянул на доску и сказал:
– Тема «Вредные насекомые» за сто долларов, Арт.
Сняли квадрат «100 долларов», и Арт прочел: «Лучший способ избавиться от зловредных пальцев в раковине».
– Это… – начал Говард и запнулся. Черно-белая аудитория в студии пялила на него глаза. Черно-белый оператор наезжал крупным планом на его залитое потом черно-белое лицо. – Это… гм…
- Предыдущая
- 66/189
- Следующая
