Титановый бардак (СИ) - Номен Квинтус - Страница 24

— Этот шведский торгаш оказался для нас настоящей находкой. Герр Бьорк, получив первую взятку, решил деньгами распорядиться более чем правильно: родной дядька его жены организовал в Гётеборге шведско-аргентинскую торговую фирму, которая уже подрядилась поставлять аргентинские огнеупоры большинству шведских металлургических компаний. Так что в ближайшие пару лет заводы в Боровичах будут загружены на двести процентов…

— Только пару лет? — меланхолично поинтересовалась присутствующая при разговоре Светлана. — А потом что…

— Ну ты же историк, должна знать, что осенью двадцать девятого начнется Великая депрессия. Что нам, конечно, тоже будет очень полезно, но надо постараться именно до её начала денежек с буржуев урвать как можно больше потому что потом никто и ничего покупать у нас не будет. Так что надо бы наших огнеупорщиков поощрить за героическую работу…

— Прежде всего надо бы озаботиться увеличением в Боровичи поставок угля, а то местных запасов нам на все твои хотелки точно не хватит, — ухмыльнулся Александр Васильевич. — Сейчас предел наших возможностей — это как раз полста тысяч тонн продукции, и, даже если мы еще парочку шахт тут заложим, раньше чем через пару лет отдачи от них не получим. Да и людей на шахты где брать будем?

— С людьми нам Менжинский поможет, — весело сообщила Оля, вошедшая в комнату из кухни с пирогом в руках. — Я с ним в начале июня на эту тему поговорила — ну, когда он орден новенький обмывал…

— Вот только кучи зэков нам здесь и не хватало, — недовольно пробурчал Валентин.

— Не будет зэков, — ответила Оля, нарезая пирог, — то есть будет, но очень немного. Аня ругалась, что у нее рабочих на химпроизводства не хватает, но взять их вообще неоткуда, придется самим готовить — вот мы этим и займемся, а те, кто «по конкурсу» в химики не пройдет, как раз с кайлом в руках рубать уголёк и отправятся. Но тоже не сразу, на это ведь года три-четыре потребуется…

— А чего это Менжинский таким добреньким стал? Или это он в порядке благодарности за орден?

— Света была полностью права относительно этого поляка: он до изумления безграмотен и совершенно не способен чем-либо управлять. Собственно, поэтому он и продержался во главе ОГПУ так долго: он просто никому не мешал потому что ничего и не делал. Но, так сказать, в личной беседе он мне слегка открылся и с другой стороны: сам Менжинский, по крайней мере сейчас, прекрасно осознает свою никчёмность и полностью полагается на аппарат ОГПУ. То есть на тех, кто в конторе находится под его непосредственным руководством. Точнее в прямом подчинении, так как руководить он вообще не способен. И вот тех, кто обеспечивает ему реальные политические дивиденды, он готов всячески поддерживать — ну а Девятое управление, между прочим, ему этих дивидендов отвесило полной меркой, и он жопой чувствует, что это лишь начало.

— Понятно… И кого же нам добрый чекист скинет с барского плеча?

— Вот ты, Валя, очень точно заметил: именно скинет. Лучший друг беспризорников, околев, оставил их стране в наследство уже семь миллионов. К чести Рудольфыча, сам он, испытав при получении такой информации глубочайший фалломорфоз, делом решил заняться всерьез, так что у него сейчас только в приёмниках для беспризорников тысяч триста ребятишек кучкуется. Вот он и предложил мне слегка разгрузить и колонии детские, и приёмники — так что к осени мы получим молодых и очень слабо обученных сколько захотим. Сейчас, пока стройки наши только начинаются, я «захотела» пять тысяч, и там, на стройках наших, уже почти три четверти народу — несовершеннолетние.

— Мы занялись эксплуатацией детского труда? — фыркнула Ира, которая к столу принесла бутылку вина «из своих запасов».

Ирин вопрос Ольгу очень удивил. Главным образом потому, что именно Ирина курировала все строительство в городе и лично рисовала эскизы всех новых зданий. Но, очевидно, вопросами о том, каким образом ее эскизы материализуются, она вообще не задавалась.

— Можно и так сказать, а можно сказать, что занялись практическим обучением будущих специалистов. Сейчас только в новом здании реального училища две тысячи этих детей учатся в три смены — и еще по шесть часов в день на стройках практику проходят. Должна отметить, что наш славный подрядчик Савелий Никитич мало что прекрасный поселок спроектировал, так еще и работу очень грамотно организовал: у него одновременно там работает почти две с половиной тысячи человек и никто не простаивает!

— А что Маслов строит? — полюбопытствовал Петруха, — а то я со своими командировками как-то выпал из тутошней действительности.

— Новый микрорайон на две тысячи квартир, там будет два детских сада, две школы и поликлиника. А новую больницу и дом культуры парни из Москвы строить взялись — то есть это они пока «из Москвы», но двое из троих уже закидывают удочки на предмет здесь остаться.

— Это, конечно мило… допустим, коробки они выстроят, а где хотя бы стекла для окон брать? Я уже о трубах для водопровода не говорю.

— А ты зачем кирпичи шведам толкал? Я стекло с приличным запасом у них же и закупила, через отдел внешней торговли целевым назначением. И трубы, причем не только для водопровода, но и для центрального отопления. Пока, правда, с батареями не определились, но если чугунную печку в срок запустим… Федя Тетёркин, литейщик питерский, сказал что он отливку чугунных секций для батарей отопления за пару недель наладит.

— Страус: сколько? Он, конечно, на вид парень нехилый…

— Он еще и очень неглупый: еще в июне сманил из Ленинграда с десяток своих знакомых. При той безработице, что в Питере сейчас творится, найти хоть сотню человек, чугуна расплавленного не боящихся — это работенка по пару часов. Сейчас половина — ну, кто поопытнее — на заводе огнеупоров всякие горшки себе лепят, а остальные для себя же дома ускоренно возводят.

— Да, пятеро мужиков сильно стройки ускорят…

— Не пятеро, их уже десятка три: у знакомых свои знакомые нашлись. И не только литейщики: арматуру для перекрытий сейчас уже на механическом потихоньку катают, сперли мужики где-то прокатный стан.

— А сталь где берут? У нас же даже домна хорошо если осенью заработает.

— Пока побираемся по железной дороге в основном: там столько металлолома скопилось! Понятно, что нам сейчас не любой лом подходит, но мелочевка всякая, типа ржавых костылей и болтов вполне, мы же из них арматуру для железобетона, а не для ядерного ректора делаем. Там рабочий один вместе с прокатным станом приволок и пневматический молот, так они всю эту мелочевку сначала в небольшие брусочки в кузнице на молоте перековывают, а потом уже в прокатный стан пихают. Я лишь удивляюсь тому, как быстро они всё это проделывают.

— Похоже, что попав в прошлое, я скоро вообще всему удивляться перестану: мужики сперли прокатный стан!

— Не перестанешь, — рассмеялась Света, — это он только называется стан, а на самом деле это большая рама с валиками, и вся эта штука весит тонны три всего.

— Тогда непонятно, зачем потом большие станы делать начали, если и на таких…

— И мы начнем большие делать потому что тут производительность… удручающая, — ответила ему Оля. — Да и кузнецы за час хорошо если пару центнеров брусков сковать успевают.

— А переплавлять лом религия не позволяет?

— Отсутствие энергии. Мартен нам не потянуть в обозримом будущем, да и нет для мартена топлива здесь. Вася, вон, индукционную печь потихоньку ваяет, но для неё потребуется электричества три мегаватта, а у нас генератор в двести восемьдесят киловатт, который Прокофьев на той неделе запустил, за чудо технологий канает. И на второй, заранее скажу, топлива тоже нет и не предвидится. Правда если торфом вплотную заняться… вот только некому, так что…

— Так чего мы тут сопли-то по столу развозим? Давайте на Мсте ГЭС поставим…

— Перед войной тут уже хотели каскад ставить, но оказалось, что невозможно: вся вода сквозь карсты уйдет… — тихо сообщила Света.

— Я твою сказку помню, — ухмыльнулся Саша, — и даже погулял по окрестностям. Эти, как бы их назвать без использования матерщины, сначала канал в известняке прорыли… к тому же плотины хотели ставить по-коммунистически, то есть высоченные и широченные. А если по уму, я уже прикинул, то можно… нужно плотины ставить русловые и, как это потом называлось, недельного или даже суточного регулирования. Причем невысокие, метров по десять, а парочку — вообще шестиметровых.