Мушкетер поневоле - Найтов Комбат - Страница 6

– Вот это, это – мое любимое. – Я аккуратно достал за донышко тяжелую керамическую бутылку, стараясь не стряхнуть с нее пыль веков. Куда уж нам уж, с нашим «стандартным» и «гостовским»!

Мы закрыли вход и через несколько минут были опять в гостиной. Но нас встречали удивленные глаза Эмилии.

– Мадам, я услышала, что открывались засовы, и очень испугалась!

– Ничего, девочка моя, мы просто сходили на винный двор. Хочу похвастаться тем, какое вино там хранится. Можешь и ты пригубить, чтобы спалось крепче. Мы теперь не так одиноки, мсье Андре принял мое приглашение немного погостить у нас.

– Я не одета, мадам.

– Ты выглядишь вполне прилично, – тут она выговорила какое-то незнакомое слово, я его толком не понял, больше догадался, – кацавейку не снимай, и сходи подбери волосы под чепчик.

Марго перенесла подсвечник на (у нас бы он назывался журнальный) столик, возле угловой кушетки, вошедшей Эмилии шепотом что-то сказала, встретив ее у дверей, та вновь исчезла, меня попросили помочь передвинуть кресло к столику. Он, оказывается, назывался китайским, я просто не смог ассоциировать услышанное с Китаем: поднебесный, селесте. Тут же выяснилось, что для извлечения пробок из винных бутылок у них существует странное приспособление с двумя лезвиями, прикрепленное к латунной овальной рукоятке, которое позволяет аккуратно вытащить пробку, чтобы использовать ее второй, и даже больше, раз. Но это требует физической силы. Марго вставила этот прибор в бутылку, проделала с ним какие-то манипуляции, и попросила меня вытащить пробку. И вот тогда я понял, для чего французы выжигают на боках пробки клеймо, чтобы эта пробка в следующий раз использовалась с таким же вином при разливе. Открывать «Людовика» не пришлось, старый херес «Де ля Фронтер», где-то 200-летней выдержки, тут никакого «Луи» не требуется. Эмилия, сделав глоток, смешно хлопала себя по щекам, говорила, что так вкус чувствуется лучше. Французы за столько лет совершенно не изменились. Они готовы часами обсуждать вкус, цвет, смаковать и тестировать еду и питье. Затем она раскланялась, поцеловала госпожу в щечку и ушла спать. И здесь, господа читатели, самый большой облом! Это XVII век, а не XXI, когда «деушки» стаскивают с себя трусики едва войдя в дом. Здесь нагота под страшным запретом, платья еще глухие с высоким воротом. Руки закрыты им по самое запястье. Женская чувственность под страшным запретом, и следит за этим тот самый капеллан. Франции еще только предстоит выйти победителем в борьбе со Священной Римской империей Габсбургов, разбогатеть и развратиться. Все это не было прелюдией к совместной постели. Мне только намекнули, что мадам хотела бы видеть меня рядом, что она одинока и полна нереализованной любви. Разговор пошел о той самой зажигалке, но я понимал, что сделать быстро ее не получится, и предложил другой способ сделать тоже самое, и этим добыть недостающее. Требовалось помещение неподалеку от ручья, съездить в соседний город, где работают цеховики, занятые покраской английской шерсти, есть несколько стеклодувов, имеются неплохие медники, кузнецы, ювелиры и таможенники. В общем, все специальности, которые мне требуются для создания зажигалки, которую захотят иметь все. С утра было обещано начать создание предприятия «Рога и копыта». Рога, правда, наставлять некому, но копытами я уже бью. Мне подставили щечку для поцелуя.

– Мсье Андре, я просто счастлива: у меня появился такой замечательный собеседник, и, возможно, настоящий компаньон. Спокойной ночи, дорогой Андре. Пройдемте, я вам покажу комнату для гостей, там все готово, Эмилия постелила вам во флигеле. Надеюсь, что и вам не жаль потерянного времени и вы забыли ту невольную ошибку, которую я допустила при встрече.

– Все было прекрасно, дорогая Марго. А Вас совершенно оправдывает близость к границе ваших владений и удаленность от города. – на этом мы и расстались.

Встают здесь рано, даже если до поздней ночи пьянствовали. Крепкий утренний кофе был подан Рози прямо в постель. Она же гоняла Эмилию, чтобы та не ленилась, а помогла ей убраться в столовой. Той кофе в постель не подавали. Я несколько шокировал всех, так как расспросил Жана как пройти к речке, в одном халате спустился туда, и выкупался под водопадом. Растерся полотенцем и приступил к зарядке, будучи в одних купальных шортах и легкомысленной маечке с глубокими вырезами. Я даже заметил, что и Марго не пропустила такое зрелище, не только мальчишки. Скоро это место станет моим основным местоположением. Чуть ниже по реке небольшая плотина с водяным колесом, рядом два каменных строения, к которым мы с Жаном и его старшим сыном и подошли после второго завтрака. На мельнице мололось не только зерно, но и была пороховая мельница. Я обратил внимание, когда заряжал пистолеты, что порох уже не порошком, а гранулами, то есть, смесь из порошков селитры, серы и угля смачивают водой, раскатывают как тесто и сушат, затем превращают в гранулы, но еще не создают глянец. ОК, этот процесс мы пропускаем, они уже это знают. Во втором строении находилось что-то вроде мастерской и стоял горн с наковальней, большое точило, в третьем – что-то вроде склада, куда сваливали все нужное и не нужное. Там я немного поковырялся и нашел большую часть того, что мне требовалось: одну медную сварную трубку, кран, как от самовара, несколько бронзовых болванок и три тяжелых чугунных спинки из довольно толстого чугуна. Гуд! То, что нужно.

– Жан, мне нужна небольшая бутылка с отвалившимся донышком и банка из стекла цилиндрической формы.

– Какой-какой формы?

– Вот такой.

– Есть кастрюлька такая, вон там висит. Даниэль, слазай, достань, да не расколоти! У него все из рук валится, мсье Андре! Дождется у меня.

– Даниэль, вон ту вон круглую медяшку захвати.

– Да, господин Андре.

У Жана был коловорот и несколько перовых сверл по дереву, но, чтобы прорезать довольно мягкую медь этого хватило. Точилом обровнял бутылку без дна, вставил ее в отверстие будущей крышки, отлично, можно закрепить любой разрезной шайбой. Лучше делать эту крышку из стекла, но для этого требуется в город.

– Даниэль, коляска есть, чтобы в город съездить с мадам д’Этьен?

– Есть, конечно.

– Запрягай. – сказал я и, захватив с собой все сделанное, я пошел наверх к дому. Поцеловал руку и подставленную щечку.

– Дорогая Марго, вы выглядите просто великолепно! Вам потрясающе идет это платье. – Надо было видеть покрасневшее ее, но очень довольное, лицо, – Почти все, что необходимо, я нашел внизу. Там конечно, требуется навести порядок, и кое-что отремонтировать, но места достаточно. Вот что нашли, это заготовки для будущей зажигалки.

– Она будет такой большой?

– Других готовых частей не было. Мы сейчас с Вами съездим в город, вы в нем лучше ориентируетесь, мне требуется кое-что приобрести, а кое-что заказать, и договориться о том, чтобы нам делали заготовки.

– Так ведь они начнут их сразу делать сами!

– Марго, если бы это было так просто, во всех домах они бы уже стояли. Стоять будут, но сделаны они будут здесь. Остальные будут их приобретать. Это я обещаю.

После недолгих сборов, мы тронулись втроем с Даниэлем в сторону города, но теперь в коляску было запряжено две лошади. На голове у Марго красовалась шляпка с букетиком искусственных цветов, и довольно большими полями, на глазах черная маска, украшенная вязью из бисера, под лифом – жесткий плотный корсет, поднявший ее грудь к уровню подмышек. Лиф спереди сплошной, а сзади застегивался на мелкие шарообразные пуговицы. Он имел довольно пышные оборки, закрывая пояса юбок, которых было не меньше четырех. Сверху разрезной модест, создававший над поясницей и ягодицами эдакий бантик, под ним сплошная нижняя юбка: фрипон, под ним еще пара сильно накрахмаленных легких юбок для создания объема и «линии». Выглядело это неплохо, но я сочувствую тем молодым и пылким людям, которые захотят добраться до «заветного»! Под оборками лифа юбки пристегивались к нему, нижние – к корсету. Благодаря такой конструкции весь час, что мы ехали в Байонет, бедная Маргарита напряженно сидела на самом кончике сиденья, вцепившись руками в два поручня, чтобы не помять это выдающееся произведение швейного искусства. Основной цвет платья был алый, верхняя юбка была сделана из более темного материала. Море различных кружев. В общем, пока я делал зажигалку, она одевалась и причесывалась. Терпела такие муки, что родить было бы проще, наверное. Но, после пяти лет ношения чуть ли не монашеской одежды ей хотелось «выглядеть». Она к этому готовилась. Еще я обратил внимание, что перед ней на стенке коляски была закреплена шпага почти без гарды, и небольшой пистолет. Но, штука это была почти бесполезная, его замок был фитильным, имелся небольшой очажок, с набором сухих щепок, которым можно было запалить фитиль. Колесцовые замки уже существовали, это изобретение Леонардо да Винчи, единственное из всех, имевшее практическое применение. Но стоимость такого механизма была «королевской», повышающей стоимость оружия в пять-семь раз. Испанец имел только один такой пистолет. Вот и приходилось нюхать запах тлеющего древесного угля всю дорогу. Тем не менее, поездка получилась спокойной, по меньшей мере по направлению к морю. Океан открылся после какого-то поворота, и более не исчезал до самого пикета на въезде. Стражники поприветствовали Марго и взглянули на меня.