Измени (мне) меня (СИ) - "Мануэлла" - Страница 53

Рванувшись вперёд, Милана попыталась слезть с капота, но добилась лишь того, что ее и без того заставлявшее мой член дымиться половину вечера платье задралось ещё выше, открывая охренительную, сводящую с ума картину — нежная белая кожа, гладкие беда, тонкая полоска темных трусиков меж ними…

— Ар-се-ний? — выдохнула она, дрожа то ли от испуга, то ли от просыпающегося желания- мне было плевать. Скользнув рукой по внутренней поверхности ее шелковистого бедра, другой я обхватил ее талию, чуть спустив ниже. Так, что ее ноги оказались по обе стороны моих бедер.

— Не надо… — рвано выдохнув, она вновь забилась в бессмысленных попытках освободиться — Вдруг кто-то увидит…

"О, это — единственное, что тебя волнует, маленькая лживая шлюшка?" — ехидный голос так и кипел ядом внутри, разливаясь едкой смесью ненависти и желания по венам, впрыскивая в кровь адреналин. Сердцебиение зашкаливало, требуя сделать её своей. Здесь! Сейчас! Застолбить! Заклеймить! Показать, чья она!

— Милочка, это ты? — раздался откуда-то из темноты подъездного нутра старческий голос.

Милана, тихо всхлипнув, заскулила, не в силах выдержать эмоциональное напряжение.

— Это что тут такое-то происходит? — нарисовалась маленькая старушачья фигурка с тросточкой наперевес. Ее цепкий взгляд скользил по нам, отмечая каждую деталь. Благо, я успел хоть немного прийти в себя, отпустив Милану. Возможно, в лице этой въедливой любопытной старухи само провидение снизошло- я никогда бы не смог простить себе изнасилование. Как это ни называй, а секс против воли- изнасилование и есть. И исключений нет. Ну, разве что, лишь сцены из дёшевых женских романов.

— Все х-хорошо, Наталия Б-борисовна, — оправляя платье, Милана боком обошла меня, испуганно косясь — точно могу передумать и наброситься прямо при бабке-вуайеристке!

— Точно? — недоверчиво протянула та в ответ, сверля меня подозревающим взглядом

— Да, точно. Это- Милана, даже не оглянувшись, махнула рукой в мою сторону — Мой коллега, Арсений Семёнов. У меня каблук подломился, а он…помог. подвёз.

Объяснение было белыми нитками шито, но седовласый цербер кивнула, напоследок бросив на меня злобный взгляд. Она явно не поверила в подобную ерунду. Но дала себя увести к подъезду, по пути что-то быстро полушепотом втолковывая Милане.

Надо же, оказывается, Милана не всем умеет врать сходу и красиво? Неужто остатки совести не позволяют обмануть бабушку — божьего одуванчика? Или здесь просто — не ее масштаб? Она врёт лишь по-крупному, а на такие мелочи лень размениваться.

В любом случае, мне это должно быть до одного места. Если я — не совсем дебил.

Непривычное ощущение — свобода. Настолько полная, что становится до боли схожа с одиночеством. Сама себе хозяйка- кажется, так я мечтала жить? Когда спешно искала новые и новые предлоги уйти от предложения Арсения, увильнуть, выбив себе ещё несколько дней или недель такой долгожданной и запретной ранее свободы.

Смешно, но, оказалось — она не нужна. То время, когда я могла бы ходить в ночные клубы, веселясь ночь до упаду, встречать рассвет, прохаживаясь вдоль мостовой босиком, неся в руках босоножки…То время кануло в лету вместе с молодостью. Жалею ли я? Наверное, нет. Кто знает, какой бы стала моя жизнь в этом случае? Наверно, я могла бы думать, что хуже, чем в браке, быть не могло. Но… недавно ко мне приходила мать Влада. Этот день я до сих пор вспоминаю с содроганием….

***

"Я встретила ее у подъезда. Не знаю, откуда она смогла узнать, где я живу, но, думаю, это было не особо сложно — в последнее время я перестала скрываться, стала налаживать общение с бывшими коллегами по фонду, знакомыми.

Виталина Сергеевна, как всегда идеальная, если не считать неестественной бледности, сидела на скамейке у подъезда, нервно поглядывая на меня. Полы её длинного темно-бордового пальто лежали на земле, но она, казалось, и не замечала этого.

— Здравствуйте. — поздоровались, не зная, что делать дальше. Страх, что она пришла отомстить за сына, скользнул по позвоночнику, заставляя замереть на месте в нерешительности.

Точно прочитав мои сомнения, она криво усмехнулась:

— Я пришла поговорить. Это не займет много времени. — сжав пальцы в тонких кожаных перчатках, она будто собралась с силами — Как бы я тебе не относилась, но я… действительно не знала, что сын…Что он…творит с тобой.

Увидев ее впервые такой- растерянной, почти сломленной, я сдалась:

— Хорошо. Давайте зайдём в квартиру, там будет удобнее, чем здесь.

В ее глазах блеснула искра жизни, но тут же погасла. Она кивнула, вставая со скамейки.

Пока я готовила чай, бывшая свекровь озиралась по сторонам, словно поверить не могла, что я в здравом уме поменяла отцовский особняк на эту неприглядную маленькую квартирку. Впрочем, я давно взяла себе за правило не объяснять этого. Простое " да вот, захотела временно сменить обстановку" действовало на людей куда как лучше, чем честное признание в том, что дом больше мне не принадлежит, в нем будут размещаться семьи с детьми, что приехали на реабилитацию в наш центр. Вернее, в центр Арсения.

— Влад спрашивал о тебе- вдруг выдала она, хищно глядя на меня, пока я дрожащими руками выставляла на стол чашки и вазу с конфетами.

— Как он…там? — спросила первое, что пришло в голову, лишь после осознав, какую глупость сморозила.

— Как на курорте. — ехидно бросила свекровь, недовольно вглядываясь в кружку с чаем, точно я могла туда отраву подсыпать.

— Простите… — опустилась на стул напротив.

— Знаешь, а я всё думала, и чего это мой сын в тебе нашел. Невзрачная какая-то, характер- ни рыба, ни мясо- резко отставила она кружку да так, что та зазвенела, ударившись о дутый бок зачаточного чайника.

Я не стала обижаться или ругаться, понимая, как ей тяжело сейчас.

— А, — она пристально разглядывала меня, точно заново открывая- Характер — то у тебя есть. Ты как кошка- на все четыре лапы приземляться умеешь, да? Что не так пошло — переживешь. Мать, и отца потеряла — и ничего, хоть бы что…

Знала бы она, как я каждый день после маминой смерти разговаривала с ней, как верила, что она наблюдает за мной, что она- рядом. Впрочем, довольно глупо будет с моей стороны пытаться спорить с женщиной, что также убита горем. О том, что она любит сына, я догадалась ещё в день побега. И даже не из ее слов- взгляд. Он загорался такой неистовой любовью, когда она говорила о сыне, что я удивлялась- и как я раньше этого не замечала.

— А мой сын…он не такой. Он тоньше, нежнее, он — аристократ! — выдала она с каким-то маниакальным взглядом — Ты ведь и не знаешь, кто его отец…Думаешь, этот бандит Киреев? — она напыщенно усмехнулась- Нет, милочка! Это животное несколько лет старалось прибрать меня к рукам. Через театр, через деньги и связи. Вот только где я, а где он?! — ее глаза сверкнули плохо скрываемой ненавистью- Нет, отец Влада, он…Я не могу назвать имени, он довольно известен и влиятелен. Не у нас…

Я отпила чай, медленно разворачивая конфету — пускай выговорится, ей это необходимо. Как бы я не относилась к ней раньше, но она- живой человек. Со своими чувствами, болью, переживаниями.

— Наш роман был недолгим, но очень красивым. А потом…он уехал, к невесте. Сказал, что будет помнить всегда, но он уже дал обещание… — взгляд женщины подернулся дымкой воспоминаний- Я понимала, что он лжет. Просто не говорит, что ему не нужна нищая влюбленная дурочка…Поэтому и я не сказала ему о ребенке. О сыне.

Я замерла- так Влад — не сын Киреева?!

— Да, Мила. Влад- не сын моего мужа. Я пришла к нему от безвыходности. С театра меня все равно бы выгнали, узнай о беременности. Дома — нищета. Мечты и амбиции… — она сделала неопределенный жест рукой, сжав пальцы и резко расцепив их- Бам- и нет их. Вот такая я, униженная и глубоко беременная, пришла к мужу. Знаешь, я видела ещё тогда, как он ненавидит сына. Ещё не родившегося ребенка. Как ему стыдно перед братвой — она презрительно выплюнула последнее слово- Хоть мы и разыграли для них спектакль, что встречались уже давно, и что ребенок- его, но разве хоть кто-то был, кто не знал о моей истории с…отцом Влада.