Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина - Страница 5

- А с дитем кто посидит? – спросила я, поглядывая в окно. В мутные стекла заглядывала луна. – Тем более, она голодная! А молока у меня почти нет!

- За молоко не переживай! Буду бисы, будет и молоко! Лучшее, что есть в деревне! Пошлешь коров доить, они тебе сколько надо надоят! Лучшее молоко во всей деревне! Парное! – заметил упырь. От него пахло грибами, сыростью и погребом.

- Мне как-то боязно на вас ребенка оставлять! Я как бы к вам доверия не испытываю! – созналась я, глядя на рваную рубаху. У него что? Кол из груди торчит?

- На тятьку? Боязно? Да я тебя, выдру голожопую, после смерти мамки один ростил! – обиделся упырь, чуть не плача. Как вдруг за печкой что-то обиженно закряхтело и зашуршало.

- Э! – крякнул домовой, о котором я почти забыла.

- Ну ладно, и ты помогал! Ты мне скажи, почему у нас в избе паутины столько, а? – насупился упырь, сверкнув глазами. Я слышала тихие поскрипывания люльки. Но ребенка держала ближе к себе . Мало ли, что у этого упыря на уме?

- А ты крышу, когда починишь? А? – усмехнулся домовой, вылезая из-за печки. – Хозяин, тоже мне! Ее ж кады сломали? Кады тебя, хоронили! Ну, значит, не обознался, Насть, что упырь на твоего отца похож!

- Да когда это было! – насупился упырь.

- А у вас что? Кол? – спросила я, глядя на рубаху.

- А! Промахнулись! Хотели в сердце! – посмотрел себе на грудь мельник, запахивая рубаху. – Разрыли, значит. Лежу, терплю. Смотрю, кол достали! Ну итить - колотить! Замахнулись, мол сейчас как всадим.

Упырь промолчал и обижено шмыгнул носом.

- Я же вроде вреда такого не делал! Я просто глаза открыл и спросил:"За что?!". Эти, понятное дело, заорали, кое-как воткнули и давай бежать! В кое-каке у меня еще один торчит! А ниче! Пусть будет! За одежу не сильно цепляет, поэтому пущай торчит! Ты, Нась, когда за бисями пойдешь?

Запустить мельницу это хорошо! Но меня волнует молоко!

- Можно оставить, не боись! – заметил домовой. – Я прослежу!

- Да ты что?

- Думаешь, что я внучку свою обижу? – захрипел упырь. – Да я за нее сам горло порвать готов! Вон, гляди! Она у меня палец оторвала! И рада! Верни деду палец!

- Я пойду с дитем! – заметила я, слыша мерное поскрипывание колыбели.

- А нырять, как ты с дитем собралась? - в один голос выдали и домовой, и упырь. – Или что? На травку положишь, а сама с головой? Так его быстро поветрульки утащат!

- Кто? – округлила я глаза, сверкнув пробелом в образовании.

- Ну фараонки, шутовки, щекотихи… Лобасты! Русалки! – перечисляли домовой и упырь. – Что –то с нашей Настей не то! Она как с барином сошлась, так все позабыла! Ну, это если Леший не опередит их!

- Спасибо, - поблагодарила я, но не от чистого сердца. – Что нужно делать?

- Как что? Вышла на бережок, рубаху сняла, волосы распустила, прочитала слова, которые я тебе дам, а потом в воду заходишь! Ныряешь и ищешь! Тебе самавода показать должна! – заметил упырь. Послышался хруст. Я посмотрела на счастливую малышку, которая радостно играла с пальцами деда. – Ну вот кто так делает? Оторвала у деда еще один палец! Дед только на место приладил!

- Так! Я иду на озеро, правильно? – спросила я, поглядывая на домового. Только сейчас я заметила, что он косточку гложет. Причем с таким наслаждением. Сам он был похож на гнома – йети, и немножко на мурзика.

- Куриная! – заметил домовой, задумчиво сидя на печке, как парень с сигарой.

- Да! Прямо туда, где река в озеро впадает! – пояснил упырь, пытаясь понять, на место ли приделал пальцы или все-таки лучше поменять. – Раздеваешься, волосы распускаешь, читаешь про себя слова, которым я сейчас тебя научу и в воду! Только глаза закрой! Клад сам тебе в руки дастся! На то и заговорен!

Десять минут понадобилось, чтобы я выучила слова. Ну, если это сработает! Не хотелось бы снова испытывать судьбу…

- Отлично! - согласилась я, с тревогой поглядывая на идиллию. – Послушай, папа! Если с ребенком что-то случится, я …

- Да иди уже! – махнул рукой упырь. – А мы тут с внучкой поиграем!

Он прижал руки к лицу.

- Нет упыря?- усмехнулся он, а потом убрал. – Откопался упырь! Нет упыря? Откопался упырь! Никогда я не видела столько детской радости.

Придется поверить! Надеюсь, что домовой дите в обиду не даст!

Я вышла в ночной полумрак, слыша пронзительные скрипы мельницы. Она еле-еле вертелась, зато четко выделялась на фоне дымчатых облаков, подсвеченных луной.

- Так, нужно нам сюда! – заметила я, сворачивая со знакомой тропки. Эта тропка вела вдоль озера, которое серебрилось огромным зеркалом.

- Уху! – послышалось сверху гулкое и страшное

А я чуть не «ухухнулась» от страха, слыша шелест крыльев и веток.

- Я тебя запомнила! – сощурилась я вверх, прижимая руку к сердцу. – Только попадись мне!

Тропка петляла между деревьями, а я слышала приближающийся шелест реки.

- Кажется, тут! – прошептала я, раздвигая кусты. Озеро казалось спокойным и гладким, на его глади то здесь, то там сверкали лунные блестки.

Осторожно, чтобы не издавать лишних звуков, я вышла на самую-самую кромку, снимая с себя платье. Я раздевалась так, как раздеваются пьяные подростки, когда в соседней комнате мирно спят родители в обнимку с ремнем.

Попрыгав на одной ноге, я сняла с себя исподнее.

- Так? Куда бы это все деть? – спросила я шепотом. Класть на траву не хотелось. Платье было белым, нарядным.

Недолго думая, я повесила его на куст, а рядом развесила панталоны.

- Так, - размялась сборная по плаванью в горячей ванне с пенкой и бомбочками. Ветер трепал волосы, а я закрыла глаза и стала шептать заветные слова.

- Водица-водица, иду не топиться, свое забирать, свое доставать… - шептала я, как научил мельник. – Отдай вода, что мое по праву!

Ну, поехали!

Зажмурившись, я набрала воздух в грудь и упала в воду! Отбив грудь и упершись руками в дно, я поняла, что тут воробью по колено. И надо отползти подальше.

Стоило мне сделать шаг, как мелкое теплое озеро превратилось в холодный глубокий омут!

Сначала все вокруг загудело. Вместо шума леса, наступила гулкая бурлящая тишина и темнота.

- Абыр-быр-быр! – выдала я целую вереницу пузырьков, размахивая загребущими и охочими до клада руками.

«Закрой глаза!», - вспомнила я голос мельника, и при этом чувствовала, как меня погружает все глубже и глубже. Чем глубже меня погружало, тем сильнее на меня накатывала паника.

Я послушно закрыла глаза и выставила руку вперед, в надежде, что клад сам нырнет мне в нее.

И он нырнул. Сначала пальцы ударились обо что-то твердое, потом запутались в чем-то волосатом, а уже потом нашли клад!

Вот только странно… Клад был какой-то подозрительный… Сначала он был мягким, но стоило мне его немного сжать, как клад тут же увеличился в размерах. Эх, чтоб так с зарплатой по-жизни было!

А потом меня резко потащило наверх. Наверно, это тоже часть магии!

- Кхе! - выдала я, а потом открыла глаза, видя как мое «Кхе!», стекает по крайне недовольному лицу красавца – водяного. Рядом на воде плавали старинные карты. Некоторые рубашкой вверх. Причем, сразу два одинаковых крестовых туза!

- А что у нас козырь? – спросил раскатистый голос Лешего. Казалось, от его голоса деревья заскрипели, а растревоженные вороны с карканьем поднялись в небо.

- Крести, - заметил водяной, сощурив глаза. – Вылови два козырных туза и считай, что я отбился и хожу с дамы! Настя! Ты что творишь?!

А что я творю? Моя обнаженная грудь притерлась к красивой груди водяного.

- Мне н-н-нужно с-с-сундук с ч-ч-чертями д-д-достать! – я прокашлялась и отбила мерзлую чечетку зубами, чувствуя, как меня тащат к берегу. Ноги свело судорогой. Видимо, на дне вода была холоднее, чем сверху.

- Гляди, понравился ты девке! – хохотнул Леший, а его смех пронесся над верхушками вековечных елей. – Она вон! Решила голая топиться!