Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина - Страница 35

Миленка!

Она же там дома одна! Заберет ее Алексашка!

Я с ужасом посмотрела на своего почти любовника, понимая, что еще мгновенье, и мы сольемся с ним воедино.

- Ыыы! – уперла я руки в широкие мужские плечи, чувствуя, как водяной обнимает меня за талию обеими руками, пытаясь прижать мои бедра к своим.

- Ыыы! – дернулась я, пытаясь оттолкнуть его. Мои руки засветились голубым светом, а я увидела, как водяной поднял на меня глаза. Они светились так же ярко, как и мои пальцы.

Одного мгновенья мне хватило, чтобы я вырвалась и устремилась к поверхности. Казалось, в голове билось сердце, а я видела только свет впереди и вереницу пузырьков. Вода была обманчивой. Казалось, что до света рукой подать, но нет.

- Кхе!!! – вынырнула я, плывя к берегу. Я же говорила! Плавать я умею только по - собачьи. – Кхеу!

Я выползла на песчаный бережок и ухватилась рукой за пучок травы, подтягивая свое тело повыше.

Рубашка лежала на месте. Я прокашлялась, сплюнула волосы, пахнущие озером, и вытерла рубашкой лицо, словно полотенцем.

- Это как понимать, Настя? - послышался голос, а водяной вынырнул из воды, глядя на меня.

- А так! – выдохнула я, снова кашляя и пытаясь прийти в себя. – У меня дома ребенок! А второе я к тебе немного не за этим шла!

- А зачем? – спросил водяной, а я чувствовала, что сейчас самое время нажить себе еще одного смертельного врага. Вот прямо самое-самое.

- Я хочу, чтобы ты силой научил меня пользоваться, - произнесла я, глядя на свои руки. – Чтобы я защититься смогла!

- А зачем тебе сила, если ты женой моей будешь? – спросил он, а я чувствовала, что с такими врагами Мойдодыр переходит на сухой шампунь и влажные салфетки.

- А что? Для этого обязательно тонуть надо? – спросила я, на всякий случай, отходя от воды подальше.

- А ты как думала, - заметил водяной.

- Э! Не! Тонуть – как - нибудь без меня! – произнесла я, опасливо глядя на кромку воды. – У меня ребенок дома!

- Хар-р-р-р! – послышался крик ворона на ветке. А потом я поняла, что это смеется Леший. Лес ходил ходуном, а хохот слышался даже в скрипе деревьев и в карканье ворон.

Я натянула рубаху на мокрое тело, стараясь не смотреть на водяного. Ишь ты! Утопить решил! При мысли о том, что меня действительно решили утопить, по коже пробежал холодок. Или это прохладный ветерок, напомнил мне о том, что единственное доступное здесь лекарство от простуды – мужик на все тело и погрызть корешок!

- Хар! – потешался Леший, а вместе с ним и весь лес. – А ты говорил, что она за тобой бегает! И жить без тебя не может! Хар! Хар! По тебе убивается! Хар! Ой, не могу!

И стая перепуганных ворон поднялась в небо. Ветки скрипели, а я все еще явственно ощущала на губах сладкий вкус чужих поцелуев. Внутри что-то сладко ойкало, как только я вспоминала прикосновение чужих губ в умопомрачительном танце смерти. Бр-р-р! Прямо мурашки по коже!

И как это я опомнилась? Что меня дернуло?

Я поспешила уйти, опасливо оглядываясь на водяного. Тот молчал, а я чувствовала на себе кирпич его взгляд. Такое чувство, словно я рояль на себе по лесу несу. Вот таким добрым был взгляд.

Решив не испытывать судьбу, я припустила домой.

Лес расшумелся, пока я бежала по залитой лунным светом тропинке. Да! Бяда! Как теперь учиться? Где бесов брать?

Внезапно тропинка, которая должна была вывести меня напрямик к дому, заросла ветками склонившихся деревьев.

- Эй! – возмущенно произнесла я, глядя по сторонам. – Это что еще за новости?

- Предупредить хочу. К воде с опаской подходи! Он на тебя ужасно зол! Ой, как зол! Ни одна ему еще не отказывала! – прошелестел лес, и снова расхохотался жутким смехом.

Отлично! Всегда мечтала быть первой во всем! В учебе, в работе, в игре! А стала первой, кто отказал водяному! Просто не баба – а моральная травма с косой и в юбке.

- Эй, Леший, может, ты меня учить будешь, а? – спросила я, не без надежды.

- Хар! – послышалось в лесу.

Ну, нет, так нет!

Деревья наконец-то расступились, а я шагнула на освещенную лунным светом поляну, где возле огромного чудовища – мельницы ютилась небольшая избушка. В окошке горел уютный свет.

Спасибо! Теперь осталось изобрести влажные салфетки!

Нужно на всякий случай вылить всю воду в доме! Мало ли, что водяной удумает!

- Так! – влетела я в избу, осматриваясь по сторонам.

- Ты че делаешь! – возмутился домовой, когда я перевернула ушат с водой. – Ты чего! Тебя кто там покусал? Может, я схожу, и он меня покусает! Чтобы я тебе по голове твоей непутевой дал!

Он зашелся и напушился, словно рассерженный кот. Я уже проверила по горшкам, нет ли в воды? Вроде бы не было. В одной крынке было молоко, но я решила его оставить.

- Ты че? – бегал за мной домовой, пока бесы любопытно приоткрыли крышку сундука. В черной щели приподнятой крышки виднелись мелкие светящиеся глаза. Выглядело все это инфарктненько. Такие же глаза смотрели из темноты погреба. Они внимательно следили за мной, но стоило мне подойти, как крышка опускалась, люки задраивались.

- С водяным поругалась, - буркнула я, а домовой, который полез на печку, шмякнулся с нее оладушком.

- Ой, ой, - застонал он, хватаясь за сердце.– Беда-а-а! С водяным, поругаться! Ой, мама! Знаешь, че было однажды. Парень один утонуть должен был. Да спасся. Обманул водяного. И с тех пор к воде не подходил. Так и помер!

- От чего? – остановилась я, понимая, что в горле как назло пересохло. Пить захотелось, как в последний раз.

- Конь в старости затоптал! – заметил домовой поучительным голосом.

- А при чем тут вода и водяной? – спросила я, немного не въехав в тему.

- А при том, что не мылся мужик всю жизнь. И пил с опаской! – добавил поучительно домовой.

- Аааа! – глубокомысленно протянула я. Ничего сейчас я что-нибудь придумаю.

- Так, я иду на росстань. Попробую еще кредит на бесов взять! – решительно произнесла я, понимая, что сидеть, сложа руки можно только тогда, когда есть, кому широко расставить ноги! А у меня этот номер не прокатил!

- Настя! Акстись! – крикнул домовой мне вслед, а я уже вышла на улицу. Ничего! Я еще покажу, где стринги зимуют!

Ночь накрыла мраком старый лес. Деревья стояли, укутанные шалью тумана. Черные силуэты сосен вырисовывались на фоне синей полоски неба. Ночные птицы орали истошными голосами, пугая слабонервных и неспортивных, как я, с каждым криком заставляя их качать ягодичные мышцы.

Пыльная дорога вела к перекрестку, где уже собирались ведьмы и колдуны всех мастей.

- Кто последний? – скрипучим голосом спросила бабка, похожая на бабу Ягу. Опираясь на витиеватую клюку, она зыркала по сторонам, всматриваясь во всех белесым бельмом на правом глазу. – Или я сама решу?

Я решила, что побуду за этой пробивной бабкой. Может, потому

что у нее была клюка. А может, потому что мимо меня по пыльной

дороге шло нечто перекособоченное, усыпанное нарывами, язвами: «Я только спросить! Что вы за нелюди такие!».

- И на тебе еще килу! – плюнула бабка с клюкой, а щека таинственного и горбатого Толькосспросить надулась синюшным нарывом. – Будешь знать, как вперед очереди лезть! Тьфу!

- Кто сегодня принимает? Лебедь или Собака? – спросил старичок с видом маньяка на пенсии.

- Лебедь в отпуск ушла! Принимает Собака! – буркнула недовольными голосами толпа колдунов и ведьм. Мимо нас шла молодая девка, таща козу на привязи. Коза показалась мне знакомой.

- Пошла Белка! Пошла, Сатана! – орала девка старушечьим голосом. И зыркнула на нас. – Ведьмы проклятущие! Колдуны! Да что б вам пусто было! Чтоб вас всех в дугу покручивало! Нигде от вас спасу нет! Тьфу на вас!

- Это кто вообще? – спросила я у бабки, сидящей рядом.

- Белая колдунья! – крякнула бабка и сплюнула.

- Одной жертвы не хватило, чтобы омолодиться! А тут еще ты упираешься! У, Белка! У напасть! – тянула она несчастную козу.