Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина - Страница 26

«Говинник» нервно, совсем по - кошачьи вскочил на балку, лизнул лапу и пригладил взъерошенную моську.

- Держите ее подальше от приличной нечистой силы! – крикнул он с балки, немного осмелев. – Тьфу!

- Где ребенок? – спросила я, сплевывая черную шерсть. Клочья шерсти, словно перекати поле катались на сквознячке по амбару.

- Не трогал я никакого ребенка! – произнес овинник, снова пытаясь зализать раны. – Ужас - то какой! Я думал, что петуха ждать придется!

- Ну она же с криком петушиным не исчезнет! – спорили банники.

- Зато исчезну я! – рявкнул овинник, опасливо косясь в мою сторону.

Я тряхнула головой, видя, как меня держат Хобяка и две странных личности. Толстый, пузатый, бородатый со светящимися глазами дядька и длинная, обмотанная в простыню дамочка с содранной кожей. В пустых глазницах у нее тоже горел свет.

- Мы за помощью бросились! – оправдывались банники. – Сначала думали, что тебе помощь нужна. Надумали к водяному. А потом увидали, что твориться, и решили спасать овинника! Как бы мы с ним уже давным- давно знакомы…

- Я не забуду вашей доброты! – чихнул овинник с балки. Тоже мне, рассадник женских комплексов!

Сначала какой-нибудь банник скажет, что у тебя попа целлюлитная, потом какой-то овинник в печку не смог затащить! Вот так у ведьм и рождаются комплексы! А потом говорят, что ведьмы злые!

- Где искать ребенка? – спросила я. А надежда таяла с каждой секундой. И водяной куда-то запропастился.

- Там у него совсем все плохо! – вздохнули банники. – Там - то корова пытается копыта отбросить. То дед сыграть в ящик! Вот и мечется бедный, не зная, кого выбрать! То одну откачает, а второй помирать… То наоборот!

В окнах избушки горел свет. Я направилась в дом, слыша, как за спиной идут тихие разговоры.

- Че? И ты тоже с нами? – удивился голос банника. – Ты ж никогда свой овин не покидал?

- Я просто в глаза хочу посмотреть тому, кто ребенка похитил! За кого я отстрадал! – послышался кряхтящий голос.

- А чем мы за ней идем? – слышались приглушенные голоса. Я обернулась, никого за спиной не было.

- Нет, а что? Мы зря мучились? У меня вон целый клок… - слышался бас Хобяки.

Быть может, я что-то упустила. Может, улики какие остались? Ну должно же быть хоть что-то, что наведет на след похитителя!

Как вдруг у самого порога столкнулась с домовым и упырем! Здрасте, голубчики!

- Так! – уперла я руки в боки. – У нас Миленку похитили!

- Знаем мы! – проворчал упырь. – Домовой сам тебе бревно положил. Думал, ты не заметишь. А мы пока с ним дите вызволим!

- Значит, вы все знали! – рассвирепела я.

- Никогда не думал, что скажу это! Не думал, что так приятно будет смотреть, как бьют кого-то другого! - послышался вздох Хобяки.

- Да! – поддержали остальные.

– И где моя дочь?! А?! – спросила я, понимая, для чего на овиннике тренировалась.

- Где –где у отца! У Алексашки! – проворчал домовой. – Он пока тебя не было в избу приходил… А я что? А ничего! Кто я супротив него и его бесов!

– Так, Алексашка, значит! – прошептала я, вспоминая золотые кудри.

- Ой! – переглянулась нечисть позади меня. – Что-то нам пора!

- Куда пора? – прищурилась я, расчехляя подозрительность.

- Я тазик на каменке забыла! Парит, небось! А там дети! – заметила банница, суетясь и куда-то спеша. Не помню, чтобы у них там что-то парило! – Тем более, что мы же не на одну баню? У нас еще в деревеньке баньки есть, да? Верно? О! Слыхал? Там в деревне еще люди не пуганые, кожи не содранные, дети не ворованы… Короче, нам пора! Вы идите, а мы вас догоним!

- Угу! – кивнул банник.

Банники посмотрели на меня так, как смотрят гости, которым очень приспичило уйти, но врожденная интеллигентность не позволяет сказать об этом напрямую.

- А как же «мы пойдем и в глаза посмотрим…», - подозрительно начала я, понимая, что нечисть не станет просто так колотить панику. Нехороший это знак.

- Ой, да что мы там не видели! Голубые они! – заметил банник. – Для нас все люди на одно лицо! Только по бороде определяем мужик или баба! Если борода одна и сверху, то мужик, а если…

- Тише ты! – прошипела банница, ударяя его локтем. – Не при детях!

- Так нет здесь никаких детей! – обиделся банник, потирая место удара.

- А у тебя что там уже? Дети кончились? – спросила банница, отгибая полотенце, которое банник схватил двумя руками и прижал обратно.

Я сделала глубокий вдох.

- Ты пойдешь? – спросила я, глядя на Хобяку. Тот выглядел очень внушительно. С ним и на зайца, и на волка, и на медведя, и на бывшего можно ходить можно. Но на медведя можно, но осторожно.

- Ой! – нахмурился Хобяка, поглядывая на мельницу. Он возвышался над остальными, словно горный тролль над детсадовской группой. – Я что? Мельницу бросил? Так у меня ж договор! Я должен крутить ее денно и нощно!

- Так у тебя сегодня выходной! – спорила я, понимая, что иметь в союзниках Хобяку намного лучше, чем иметь в союзниках … Так, а где овинник? Только что был здесь!

- Ой, не надо мне выходных! Разбалуешь меня, хозяйка! – заметил трудолюбивый, а не «труполюбивый» Хобяка. – Ну их, те выходные! Мельницу крутить надо! Работы – не початый край! К тому же сейчас, когда я к мельнице привязан, сил у меня не так много.

- Так он по мельнице, видать и понял, что спаслась, - послышался голос упыря. – Мы мельницей сами себя с головой и выдали. Столько лет не крутилась, как я помер, а тут прямо вон!

- Так, где овинник? – спросила я, видя, как банники исчезают вслед за трудолюбивым Хобякой.

- Он просил передать, что он «говинник»! – вздохнул домовой, тоже куда –то собираясь. – Можешь и впредь его так называть. Он не обидится!

- Так, а ты куда? – спросила я, видя, домовой пробирается в сторону дома.

- Я, вообще-то, домовая нечисть! – шмыгнул носом домовой. – И дома должен сидеть! За печкой! Про дворецких слышала? Те вон, во дворе сидят! Навроде наших дворовых! Вот! Так что заступаю на пост!

И исчез, засранец!

- Бать, а ты чего? – спросила я, глядя на упыря. Тот пока никуда не собирался.

- А с меня никакого толку не будет! Силу я растерял! Тем более, что до крика петуха я могу по миру шататься! – прокряхтел упырь.

- Понятно, - вздохнула я, понимая, что помощи ждать не откуда!

- Да погодь! Ты еще слишком слаба, чтобы с Алексашкой силами меряться! Он же и моих бесов себе забрал! У него силы ого-го! В нашем уезде он, пожалуй, самый сильный колдун нынче! Не ходи, не надо! Он же тебя вмиг скрутит! Что твои три беса супротив его множества? Настя! Не дури!

Я собрала остатки нервишек в кулачок и направилась к озеру. Может, водяной согласиться мне помочь?

Стоило мне приблизиться к озерцу, как я услышала крики: «Живи, скотина!». Это он что? Корове?

Я выглянула из-за дерева. Нет, деду! Рядом голосила, не переставая баба, прижав руки к щекам: «Ой, горе –то какое-е-е! Корову спасай, ирод! С деда пользы, как с козла молока! Корову спасай, окаянный!».

Я видела, как на берегу русалки откачивали корову, пока водяной пытался реанимировать деда. Дед жить не хотел, но признаки жизни изредка подавал. Я поморщилась, понимая, что звать водяного сейчас нельзя. И медлить тоже нельзя! Мало ли, что с ребенком случится!

- Алексашка, - прошипела я, вспоминая чахлый мостик, по которому бежала с ребенком, и который рухнул в реку. Значит, вон там мостик, там дорога, поле и прямо-прямо-прямо.

Я направилась в сторону мостика, видя, как в озере купает свое отражение полная луна. Дорожка серебрилась под ногами, петляя между деревьями, словно кто-то нарочно ее высвечивал под моими ногами.

- Ничего, - успокоила я себя, ускорив шаг. – Сейчас добрая будничная мама даст звезды злому воскресному папе!

Смутно знакомое поле заставило меня недоверчиво осмотреться. Дорога была одна. Я решила, что стоит пойти по ней дальше.