Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 11

— Мне надо поговорить с этим вашим Смотрителем, — резко сменил тему Дрянин.

Рациональных возражений не нашлось, поэтому Серафим опасался не сдержаться: слишком хотелось свернуть кому-нибудь шею. Лучше бы тому, кто прореживал поголовье студентов, но можно и ректору. Даже интересно, чем может закончиться подобное покушение? За пределами ГГОУ понятно, а здесь?

— Да, пожалуй, и правда, — рассеянно согласился Ложкин. Несколько мгновений он смотрел прямо перед собой расфокусированным взглядом, потом сообщил: — Вы можете найти его возле Орлицы, неподалёку от моста.

— И последний вопрос. Молодая рыжая преподавательница с именем Ева. Кто она?

— Припоминаю, вы с ней вчера танцевали, верно? — понимающе уточнил ректор. — Калинина Ева Александровна. Ну к убийствам она точно не может быть причастна, девочка устроилась только этим летом взамен Маркина, супруга Танечки. Он перевёлся в другой институт, чтобы быть вместе с женой — младенцам в нашем университете не место, это может быть опасно, да и для беременных на поздних сроках… — Он запнулся, потому что на этом месте Дрянин рывком поднялся с места, явно не желая слушать подробности жизни семьи Маркиных. — Хорошего дня! И вечером зайдите к Медведкову на факультет, для вас приготовят расписание!

После такого напутствия и без того закипевший уже Серафим покинул кабинет ректора стремительно и молча, едва не сбив в дверном проёме бессменного ректорского секретаря, та едва успела отпрянуть с дороги.

— Тихон, ты что сделал с бедным мальчиком? — растерянно спросила она, прикрыв за собой дверь кабинета.

— Я с этим мальчиком сделать ничего не могу. Этот «мальчик» постарше меня будет, а кроме того, мне голову откусит и не заметит, если всерьёз рассердится, — вздохнул он в ответ и поднялся из-за стола, чтобы поприветствовать помощницу и поцеловать её сухую тонкую ладонь. — Доброе утро, душа моя Ксения Андреевна! Как спалось?

— Тихон, я серьёзно тебя спрашиваю, — проворчала она, но всё равно улыбнулась и заботливо поправила ему галстук и пиджак. И вздохнула, укоризненно качнув головой. — Опять костюм не вышел. Говорила же, не меняй без меня… Так отчего господин адмирал выскочил отсюда так, словно ему перцу под хвост сыпанули?

— Преподавание — очень увлекательное занятие. Он просто ещё не пробовал и не знает, что мизантропия среди его будущих коллег — распространённый недуг. А мне нужен кто-то к потусторонникам, пока не найдётся постоянная замена. Ксения, душа моя, поговори с Мариной, пусть она господина адмирала временно устроит взамен Маркиной и сделает запрос в управление, а то господин сыщик к нам приехать не сможет.

— То есть ты подсунул ему студентов? — удивлённо вскинула брови женщина. — Человеку, который, как говоришь, легко откусит тебе голову? Мало у нас студентов пропадает⁈

— То ж мне! А то студенты, — улыбнулся он. — Не волнуйся, душа моя, тут ещё кто кого сожрёт. Но мы постараемся найти замену.

— До или после? — уточнила она с иронией.

— Как повезёт, — невозмутимо пожал плечами Ложкин. — Чаю?

— Лучше я пойду запрос поскорее отправлю, — вздохнула она, вновь окинула его внимательным взглядом и пригрозила: — А потом вернусь, и мы приведём в порядок твой внешний вид!

Очень удачно получилось, что Смотритель находился далеко: пока дошёл до моста, Серафим унял раздражение и взял себя в руки.

Жизнь помотала Дрянина по стране и должностям, ему случалось браться за очень многое и очень разное. Доводилось командовать кораблём и эскадрой, убивать людей в рукопашном бою и издалека, огнестрельным оружием, решать вопросы снабжения и расстреливать на месте по законам военного времени. Служить научным пособием и добывать оные пособия в честном бою, проводить исследования и ассистировать при вскрытии, заниматься обеспечением научно-исследовательского института в хозяйственной части. Ловить преступников, свихнувшихся переродцев и шпионов, выслеживать тварей с Той Стороны и тварей земных. Он вообще не думал, что сейчас может найтись дело, к которому он никогда не имел касательства.

И вот — здравствуйте! Толпа детей, которым надо утирать сопли.

Серафим не любил людей, особенно — людей незнакомых, а уж тем более — детей и подростков. Но и отказаться не мог, слишком разумной была идея ректора.

Да, старый план летел к чертям, и за расследование предстояло браться самостоятельно. Ему клятвенно обещали, что Каверин передаст все свои наработки и поделится тем, что держал в голове и не записывал, всё это соберут и привезут через пару дней, так что материалы будут.

Понятно, почему на место травмированного не прислали кого-то нового и целого: попробуй ещё найди подходящего, надёжного, опытного специалиста, который вживётся в роль преподавателя так же хорошо, как Каверин, как раз читавший лекции в школе полиции. Попроще и похуже — можно, но один уже здесь есть, и зачем пригонять ещё одного, менять шило на мыло? Дрянин хотя бы успел войти в курс дела.

Что до легенды… Старая привычка не болтать и присматриваться сослужила хорошую службу, он вчера почти ничего и никому не сказал о себе, вообще мало с кем разговаривал. Хоть что-то о цели визита, кроме парадного поздравления, сообщил только пиявке, но та версия вообще ничего не значила. Да и в любом случае болтать не в интересах этой Евы, а к исчезновениям она вряд ли причастна.

Переиграть легенду достаточно просто. Он прибыл с проверкой, а тут случайно заболел преподаватель, и Дрянина попросили заменить. И он согласился, воспользовавшись поводом задержаться подольше в надежде до чего-то докопаться.

По дороге до моста он успел снова связаться с Максом Ланге, товарищем из военной прокуратуры, который организовывал операцию, высказать всё, что о нём думает, — не сообщив, впрочем, ничего нового, — и согласовать новый план, а заодно, чтобы два раза не звонить, попросил выяснить всё о Еве Калининой. С Серафимом они были знакомы давно и крепко, поэтому Макс не удержался от пары ехидных замечаний на тему интереса Дрянина к очередной женщине, после чего снова был грубо послан, но только довольно заржал в ответ и попрощался, пообещав всё выяснить.

Смотритель действительно обнаружился у моста. Мрачная фигура в плаще до пят возвышалась чуть сбоку у начала перил и, судя по позе, созерцала водную гладь. Спрятанные в складках плаща руки не шевелились.

Приближение Серафима существо — вряд ли оно было человеком — почувствовало и обернуло к подошедшему адмиралу маску. Эта образина даже на Дрянина производила впечатление и заставляла чувствовать себя рядом неуютно. Или дело было всё-таки не в маске, а том, как Смотритель ощущался?

Точнее, не ощущался вовсе. Ни человеком, ни переродцем.

— У меня есть несколько вопросов по поводу пропавших студентов, — сразу начал Серафим с главного.

— Я слушаю, — вежливо кивнула маска.

Голос Смотрителя, шершавый и тихий, ещё более приглушённый маской, однако, накрепко ввинчивался в уши, несмотря на шелест ветра и птичьи крики, и застревал в голове.

— Как именно вы отделяете этих убитых от остальных студентов, которые умерли тут по той или иной причине? Есть какие-то отличия?

— Я знаю, что случилось с остальными. С этими — нет. Они… исчезли, — явно с трудом подобрал он подходящее слово.

— Умерли?

— Возможно. Они исчезли. Так, словно их никогда не было.

— То есть они могут быть живы? — уточнил Дрянин.

— Могут. — И опять молчание.

— В таком случае где они могут находиться? Они покинули университет?

— Не знаю. Были — а потом не стало.

— То есть вы ощущаете всех людей на территории университета, а этих перестали? — предположил Серафим.

— Да, — подтвердил Смотритель и даже кивнул, подчёркивая сказанное.

— Как именно можно закрыться от вашего чутья? И можно ли?

— Если закрылись, значит — можно, — последовал логичный ответ.

— То есть раньше такого не было?

— Нет.

— Какую природу имеет это чутьё? Чары, что-то вроде связи переродца с местом? Если говорить о домовых, леших и прочих.