Хэдон из Древнего Опара - Фармер Филип Хосе - Страница 17
- Предыдущая
- 17/58
- Следующая
Когда Пламенеющий Бог достиг зенита, заиграли двенадцать труб. Авинет и Минрут заняли места в своей кабине на удобных подушках и под навесом, который давал густую тень. Вновь заиграли трубы, и зрители опустились на каменные сидения под палящими лучами солнца. При звуках третьего сигнала из ворот на противоположных сторонах поля появились Хевако и Хэдон. Оба обнаженные, в руках каждого прямо перед собой меч. За каждым из них следовала обнаженная жрица, которая била в большой барабан, в то время как юноши направлялись к платформе. Они встретились внизу ступенек из красного дерева, которые вели на платформу, поклонились рефери, отдали поклон друг другу, а затем последовали за рефери вверх по ступеням. Жрицы остались внизу и тихонько били в барабаны.
Внутри круга оба юноши встали лицом к правителям, Хевако слева от линии раздела, Хэдон справа. Вновь заиграли трубы, барабан жрицы смолк, противники подняли мечи над головой и прокричали:
— Пусть решит Кхо!
— И Ресу, — проревел Минрут.
Стоявшие вокруг Минрута в изумлении открыли рты; Авинет выпрямилась и сказала что-то Минруту. Он засмеялся и подал знак рефери продолжать.
Рефери замешкался в смущении от столь неожиданного вмешательства Минрута, но быстро оправился. Стоя сразу за кругом, в конце линии раздела, он поднял свой меч и прокричал:
— Займите позицию!
Соперники повернулись лицом друг к другу, их разделяла лишь линия.
— Скрестите мечи!
Оба меча поднимались до тех пор, пока угол их наклона соперников не составил 45 градусов, а их квадратные концы не коснулись один другого. Хэдон стоял прямо, пристально вглядываясь зелеными глазами в карие глаза Хевако. В левой, развернутой, руке он зажал конец эфеса длиной в фут, правая рука охватывала эфес сразу за круглым защитным устройством.
Металлический эфес меча Хэдона был туго обтянут шкурой питона. Лезвие меча, длиной пять футов и дюйм, изготовленное из углеродистой стали, было обоюдоострым, нижний край слегка изогнут, а конец имел форму квадрата. Меч назывался Каркеном, или Древом Смерти, и изготовлен некогда за очень большую сумму легендарным кузнецом Дитабесом из Миклемреса для отца Хэдона. С его помощью Кумин уничтожил пятьдесят семь воинов, среди которых было десять нуматену, семь женщин-воительниц из Микавуру, сорок из рода Клемкаба и одного льва.
«Этот мастер-волшебник поведал мне о том, что накануне завершения работы над мечом, до того, как остудить его змеиной кровью, ему приснился сон, — рассказывал Кумин своему сыну. — Дитабес сказал, что его посетило видение, в котором владелец Каркена восседал на троне из слоновой кости. А перед ним предстала женщина такой красоты, какой Дитабес никогда не видывал, настоящая богиня. Владельца Каркена окружало множество людей, восхвалявших его как величайшего фехтовальщика в мире и спасителя своего народа.
Но Дитабесу не удалось четко разглядеть лицо человека, державшего Каркен. Было очевидно, что это не я. Надеюсь, что это был ты. В любом случае, возьми этот меч, Хэдон, и не делай ничего такого, что могло бы опозорить его. А что касается того сна, не думай слишком много о нем. Кузнецы известные пьяницы. Дитабес, хоть и величайший из кузнецов, был самым горьким пьяницей».
Хэдон задумался над словами отца, а затем услышал крик рефери:
— Начните и закончите!
Раздался лязг металла. Хевако шагнул за линию, выставив вперед правую ногу, и размахнулся лезвием по направлению к левому плечу Хэдона. Хэдон тоже шагнул вперед, правда, лишь на полшага, и успешно отразил удар.
«Следи за глазами, — много раз наставлял его отец. — Они часто говорят о том, какое движение будет следующим. Работа ног по важности стоит на втором месте, но если только ты не знаешь, что человек собирается сделать или думает, что собирается сделать, работа ног не имеет никакого значения. Мужество и сила также очень важны, но зрение и работа ног — прежде всего».
Кумин не уставал повторять вновь и вновь: «Немедленно после обороны переходи в контрнаступление». Также он говорил: «Делай то, чего от тебя не ждут, но не просто ради новизны. Неожиданный поступок может дать преимущество в достижении цели, которой нельзя добиться традиционными, ожидаемыми приемами».
Хевако отклонился назад и поднял меч над головой. Выполняя это, ему пришлось отступить, чтобы Хэдон с быстротой, на которую был способен лишь он, мог сбоку махнуть своим мечом и глубоко врезаться в его ребра. Но отступив назад, Хевако помешал Хэдону поступить таким образом. Затем Хевако планировал ринуться вперед и опустить свой меч прямо перед собой в направлении короны на голове Хэдона. Хэдону пришлось бы парировать удар, чтобы не дать раскроить себе череп. Потому он не решился в тот момент нанести удар Хевако, хоть тот и открылся. Если он и ранит Хевако, все равно на его голову падет полновесный смертельный удар.
Возможно, так думал Хевако. Но когда Хевако отступил, Хэдон шагнул вперед. Вместо того, чтобы сделать мечом режущее движение, он нанес колющий удар. И Хевако, который мог бы парировать резкое движение, был захвачен врасплох.
Этот колющий удар не только не был фатальным, но даже и не нанес тяжелой раны. Тупой конец Каркена, хоть и при сильном ударе, мог лишь порвать кожу. Но меч вошел в горло Хевако у самого основания, как раз над грудиной; глаза его выпучились: из покалеченного горла вырвался хриплый от боли звук. От изумления и страдания ему не удалось опустить меч вниз.
Сделав колющее движение, Хэдон тут же отодвинулся на тот случай, если Хевако сможет завершить режущее движение вниз. Теперь Хевако, истекая кровью из разрыва над грудиной, с лицом, покрасневшим от гнева, пошел в атаку, яростно опуская лезвие меча.
Хэдон сделал шаг вперед и поднял свой меч так, чтобы меч Хевако парировал его скользящим ударом, и отошел в сторону. И когда раздался лязг металла, Хэдон вдруг ощутил: он знает, что Хевако суждено погибнуть. Будто нечто соскочило с меча и вошло в его руку и грудь. И это нечто сообщило ему, что он не может проиграть эту битву, что Хевако осталось жить несколько минут.
Это понимал не только он. Хевако побледнел, кожа его заблестела от пота, пот, выглядевший таким горячим до того, теперь казался холодным. И в самом деле, тело Хевако покрылось гусиной кожей. Глаза заволокло туманом.
Тем не менее, сражался он храбро, и никто из публики, должно быть, не понял, что произошло между ним и Хэдоном. Затем, наверное, заметили лишь, что Хэдон перешел в наступление, что он парировал каждый удар Хевако, что он трижды пробивался сквозь оборону и нанес ему глубокие раны, одну справа по ребрам, другую по ребрам слева и на правом плече.
Неожиданно Хевако сделал три шага назад, поднял высоко меч над головой и с криком ринулся на Хэдона. Хэдон, шагнув вперед, выставил лезвие меча против мощного клинка Хевако, и резко отведя его в сторону, еще раз воткнул оружие в основание горла Хевако. Схватившись руками за горло, приземистый буйволоподобный человек отшатнулся назад, из разжавшихся рук выпал меч. Нога Хэдона скользнула вперед и наступила на меч Хевако. Толпа шумела и радостно приветствовала его, хотя многие свистели и шикали. Очевидно, кое-кто из зрителей почувствовал в том, как Хэдон нанес свой колющий удар, нечто неспортивное. Такое можно было видеть редко. Однако профессионалы посматривали на Хэдона с одобрением и говорили о его необычной технике. Никто из них не допускал, что их могли бы достать без защиты таким же приемом, но признавали, что в данном состязании использование его оправдано. В конце концов, Хевако был любителем.
Его ожидала участь вскоре стать мертвым любителем. Он стоял у края окружности, тяжело дыша и покрываясь испариной так, что пот градом катился на ноги, одной рукой Хевако прижимал кровоточащую рану, в глазах отражалась боль.
Наконец, он произнес хриплым голосом:
— Итак, ты выиграл, Хэдон?
— Да, ответил Хэдон. — И теперь я должен убить тебя, как того требуют правила. Ты меня прощаешь, Хевако?
Хевако произнес слабым голосом:
- Предыдущая
- 17/58
- Следующая
