Сигнал из прошлого - Бачурова Мила - Страница 21

«Неоновый свет – ваш маяк в царстве тьмы! Для Неона не существует загадок. Вы заблудились во тьме? Неон идет к вам!»

«Если человеку долго и упорно что-то внушать, в конце концов он поверит, – говорил Тиша. – Все маркетинговые стратегии на этом построены. Моя основная задача – создать имя, которому буду верить. Создать Неону репутацию человека, который не ошибается. Для которого не существует загадок. Научить людей доверять ему. А уж после того, как это произойдет, отбоя от клиентов не будет». Он говорил так еще в самом начале и оказался прав. С каждым новым клиентом Вероника убеждалась в том, что имидж человека, для которого не существует загадок, действительно работает.

– Не буду скрывать: это я уговорила Неона остановить выбор на вас. – Вероника потупилась. Когда надо, она даже смущенно краснеть умела, Вован обучил кое-каким актерским приемчикам. – Мне показалось, что из всех возможных кандидатов самый надежный – вы. – С удовольствием заметила, что Андрей приободрился и приосанился. Теперь главное – не перегнуть, чтобы не возомнил о себе невесть что. – Неон, разумеется, мог бы получить доступ к материалам официально. Но это страшная волокита, а лишнего времени у него нет.

– Вы имеете в виду материалы, с которыми работает следствие? – удивился Андрей. – Но тут, боюсь, я ничем…

– Ой, да нет, конечно!

Вероника не сдержалась – поморщилась. А то, можно подумать, без тебя не знаем, что к делам, с которыми работает следствие, посторонних не допускают! Ни за какие коврижки, будь ты хоть трижды знаменитый блогер. Тимофей, собственно, со «свежими» делами никогда и не связывался. Говорил, что два его высших юридических образования подобное дилетантство не простят.

«Свежак пусть роют те, кому положено рыть, – говорил он. – А на мой век и архивов хватит. Ничто так не развязывает руки и не гарантирует безопасность, как истекший срок давности».

В таких вопросах Вероника привыкла Тимофею доверять. Абсолютно беспомощный во всем, что касалось социальной жизни, юридически он был подкован будь здоров. Первое образование получил в Кельнском университете – об этом Вероника узнала случайно, разыскивая для чего-то в коробке, где Тимофей хранил документы, его свидетельство о рождении и наткнувшись на диплом в красивой темно-красной корочке на иностранном языке, обильно украшенном точками над буквами.

Сама Вероника худо-бедно умела разбирать разве что английские подписи к мемасикам, поэтому гораздо больше ее заинтересовала вложенная в диплом большая фотография. На фотографии не по-отечественному белозубо улыбались молодые парни и девушки в черных мантиях и четырехугольных шляпах с кистями. Они стояли двумя тесными рядами на ступенях широкого крыльца. За спинами, на сером каменном фасаде, была выбита надпись, тоже нерусская.

«Выпускная фотка, – неохотно ответил Тимофей на вопрос Вероники. – Матушка всучила, когда уезжал. Проще было взять, чем отказаться».

«Ты же говорил, что в Москве универ окончил?» – удивилась Вероника.

«В Москве я второе образование получал, когда приехал». – На этом разговор оборвался. Тимофей не любил обсуждать свое прошлое.

– Неона не интересуют материалы следствия, которое идет сейчас, – объяснила Вероника то, что ей самой казалось очевидным. – То есть, интересуют, конечно, но этим он займется позже, – оговорилась, увидев, как мгновенно поскучнело лицо Андрея. – Неон, как всегда, разглядел то, чего не видит никто. Он узнал, что двадцать пять лет назад здесь, в Смоленске, в том же Реадовском парке, тоже орудовал маньяк! Представляете?

– Ого! – Андрей присвистнул. – Серьезно?

– Абсолютно.

– И сколько было жертв?

– Не могу сказать. – Вероника строго поджала губы. – Вообще не имею права разглашать подробности. Вы же понимаете, что пока это строжайшая тайна.

– Может, перейдем на «ты»? – предложил Андрей. – Раз уж будем работать вместе? – и подмигнул, залыбился.

Ишь, какой шустрый.

– А с чего ты взял, что я хочу предложить работу?

Андрей пожал плечами:

– Неону, как я понял, нужны материалы дела, которое хранится в архиве. Архив находится там, – ткнул он большим пальцем в здание у себя за спиной. – Ты сама сказала, что Неон мог бы получить пропуск, но не хочет тратить на это время. А у меня пропуск есть, и я окажусь в архиве максимум через пять минут. Вывод очевиден.

«Хваткий парнишка, – подумала Вероника. – Впрочем, так оно даже лучше. Не надо ходить вокруг да около». Кивнула:

– Да, ты прав. Неону нужны материалы того, старого дела. Ты сможешь их отфотографировать?

Андрей достал из кармана джинсов телефон, демонстративно покрутил в пальцах.

– Ну, камера у меня не очень. Да и сам аппарат – древний, как говно мамонта… Давно хочу поменять.

– Три тысячи, – сказала Вероника.

– Смеешься? – фыркнул Андрей. – Где я ж тебе за трешку новый телефон куплю? Десять, и половину вперед.

«У тебя отец случайно не таксистом работает?» – чуть не вырвалось у Вероники.

Но сдержалась. Сговорились на семи. Андрей взял задаток (наличными, не почесался, тут Тиша перемудрил) и пообещал, что к вечеру фотографии будут.

– Привет, Михалыч, – бросил Денис. – Как дела, как бизнес?

Привычные фразы слетали с языка сами. Дай бог здоровья тому, кто придумал так называемую «деловую этику».

Михалыч отвел в сторону паяльник – он снова ковырялся во внутренностях какого-то замшелого динозавра – и поправил очки.

– Привет-привет. Ты чего такой взъерошенный?

Черт. Последнее, чего хотелось Денису, – выглядеть «взъерошенным». Кажется, в эти дни бо́льшая часть его сил уходила на то, чтобы следить за собой. Чтобы всем своим обликом доказывать в первую очередь самому себе, глядя в зеркало: «У меня все нормально! Все как обычно. Мне не подбрасывают в почтовый ящик новогодние конверты с цифрами, о значении которых не хочется даже думать. Ко мне не приходили полицейские, не задавали вопросы, от которых я обливался по́том с головы до ног. У меня все нормально, слышите?! Нормально!»

Так, все. Вдохнул. Выдохнул. В очередной раз постарался взять себя в руки.

Провел ладонью по лицу, волосам. Выдавил дежурную улыбку – слава двадцатилетнему опыту коммерсанта, научившему изображать хорошую мину при любой игре. Сказал, протянув старому приятелю руку:

– Все нормально, Михалыч. Не выспался просто… Слушай. Я опять про те часы. Ну, которые ты мне продал. Помнишь?

– «Пейджер» которые? – Михалыч нахмурился. – А что с ними? Не работают? Ну так понятное дело – сколько лет! Приноси, погляжу, если вдруг контакт отошел – на минуту работы, а если схема…

– Да я не о том. – Денис облокотился на прилавок. – Ты их, кроме меня, точно никому не продавал?

– Дурной ты, что ли? – удивился Михалыч. – Тебе последние отдал. И те, говорил же, случайно попались.

– Последние? – Денис напрягся. Выпрямился. Понял вдруг, что нависает над прилавком и над Михалычем – давя и ростом, и всей своей крепкой фигурой, и что это, наверное, нехорошо. Но сейчас было не до психологических тонкостей. – То есть… были еще?

– Ну да, – растерянно проговорил Михалыч.

– Сколько?! – Денис едва не сорвался на крик.

– Десять было. – Михалыч смотрел настороженно. Наклонился, опасливо выдернул паяльник из розетки. – Ровно партия. Ты чего орешь-то?

– Когда ты их продал? Кому?!

– Так, одному только человеку и продал. За неделю до тебя приходил, аж семь штук забрал. Я еще, помню, удивился. Говорю, да возьми уж все десять! Я тебе скидку сделаю. Не захотел. Мне, говорит, семь нужно.

Денис замер. Облизнул пересохшие губы.

– Кто это был? Ты его знаешь? Не можешь не знать, к тебе все время одни и те же ходят!

Михалыч покачал головой:

– Не знаю. Первый раз увидел. А что? Что случилось-то? А? Дэн!

– Да ничего. – Денис встряхнул головой. – Поспорили вчера с одним… приятелем. Я ему говорю – были такие штуки, а он – нет, не было! Уперся насмерть. Я не помню – значит, не было! А я свои часы, те, что у тебя забрал, дочке отдал играться. А она подружкам раздала.