Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ) - "Латэна" - Страница 64

Соглашение, предложенное бывшей сокурсницей, мало отличалось от стандартного. Что-то подобное Гермиона и сама составила на пятом курсе. Вот только наказание совершенно иное. Более продуманное. В случае разглашении информации о Ритуале, а также о человеке, который передал её, Гермиону ждало стирание всех воспоминаний, даже косвенно связанных с этой церемонией и Милисент Булстроуд. Причем, не имело значения, добровольно произошло нарушение или насильно, под действием Веритасерума или пыток.

Можешь вписать имена тех, с кем можно будет разговаривать о Ритуале, — указала Милисент на последнюю строчку. — И себя обязательно. Что? Многие люди проговаривают свои проблемы вслух. Это нормально.

Гермиона Грейнджер, Люциус Малфой, Себастьян Стеббинс и Милисент Булстроуд.

Со мной ты ведь тоже будешь разговаривать, — усмехнулась колдунья.

Подписанный ведьмами документ растворился в воздухе, стояло только поставить последнюю точку.

Ну, вот теперь и начинать можно, — мисс Булстроуд выложила на стол толстую папку, из которой высовывались какие-то документы. — Давай-ка, разберёмся, что тебе уже известно, Грейнджер.

Стюардесса принесла тёплый клетчатый плед с кисточками, в который Гермиона тут же с удовольствием завернулась. Перелёт из Лондона в Хельсинки длился не больше трёх часов и мало кто из пассажиров устраивался спать с пледом, подушкой и тапочками. Обычно пассажиры просто дремали, развалившись в широких удобных креслах, или посвящали своё время фильмам, музыке и книгам. Некоторые с любопытством посматривали на бледную девушку, которая устраивалась так, словно ей предстоял перелёт через Атлантику.

Ещё что-нибудь? — любезно осведомилась стюардесса. — Может быть напитки?

Нет, спасибо. Ничего больше не надо.

Гермиона откинулась на спинку широкого кресла и закрыла глаза. Мерлин, как же она устала! «Беседа» с Милисент Булстроуд затянулась в общей сложности часов на двадцать. В кофейне «Под холмом» они просидели до закрытия. Видимо в фигурке серебряного гиппогрифа были еще какие-то чары помимо заглушающих. Иначе как объяснить то, что магглы не беспокоили их несколько часов?

Потом был дешевый маггловский отель, в котором номера сдавались не больше чем на сутки. Представители определённой профессии использовали этот отель для своей работы. Разговор о Ритуале проходил под аккомпанемент приглушенных стонов из соседнего номера. Заглушающие чары почему-то не держались, и Гермиона устала обновлять их каждые десять минут.

Магическая семья — это серьёзные цепи, — Милисент сидела, облокотившись на стол и разложив перед собой листы пергамента. — На всю жизнь. Потомки будут клясть тебя, на чем свет стоит, Грейнджер. Всю жизнь по предписанным правилам. Шаг в сторону — смерть. Шаг в сторону — смерть. И никакой награды за послушание. Лишь собственная жизнь… .

Казалось, Милисент Булстроуд нравилось описывать, какие неприятности ожидают Гермиону в будущем. Злость и даже ненависть потомков, следование навсегда предписанным правилам и страх, которым будет пронизана вся её жизнь. Она до конца дней будет бояться допустить ошибку. Когда подрастут её дети, то страх возрастёт в десятки раз.

Маги первых четырёх поколений в созданной семье редко доживают до шестидесяти, — спокойно говорила волшебница. — И смерть их, обычно, связана с нервами. Не выдержало сердце, паралич или…  самоубийство. Сам Ритуал чрезвычайно опасен. А то, что ожидает после него…  растянутое во времени заклинание Круциатус.

Но почему тогда маги идут на это?

Честно говоря, Гермионе было плевать на подобные рассказы. Если она не пройдёт Ритуал, то Круциатус ей ласковым массажем покажется. Выбор невелик между смертью очевидной и смертью возможной.

Обычно, люди любят своих детей, — улыбнулась Милисент. — И желают им добра, защиты, силы и таланта. Поэтому и идут на проведение Ритуала. Хотя один из авторитетных источников утверждает, что безродные могут иметь и другие причины. Лицемерие, желание получить более высокий статус и…  ах, да, одним из самых тягостных последствий неудачного Ритуала будет полная потеря магии. Подсознательно каждый магглорожденный желает избавиться от этого «довеска».

Гермиона поежилась. Избавиться? Нет-нет. Она даже в самое плохое время не думала об этом. Никогда. Уж в этом-то она была точно уверена.

Но меня, честно говоря, причины меня никогда особо не волновали. Главное, ведь не причины. Главное — исполнение. Добрая воля или искреннее желание никогда не считались важными условиями в Ритуале. По крайней мере, в хрониках не было упоминаний об этом.

Сложности должны были возникнуть с составлением Кодекса семьи — письменного свода правил, которые после удачного Ритуала станут такими же обязательными, как и условия Нерушимой клятвы.

Первоначально Гермиона предполагала, что ей придется всего лишь описать порядок наследования, вступления в брак, воспитания детей и управления имуществом. Самые основные вопросы, которые считаются важными в любой семье — маггловской или волшебной. Но оказалось, что регламентации требует всё. Абсолютно всё.

Магия полагает, и магия располагает, — сказала мисс Булстроуд. — Слышала присказку? Если твоё вольное действие не понравится чарам, то конец свежесозданной семьи наступит очень скоро. Лучше на каждый случай иметь предписанный сценарий. Тогда магии не в чем будет тебя упрекнуть.

Гермиону всегда поражало, что многие чистокровные говорят о магии, о волшебстве, как о живом разумном существе. Как будто это какой-то идол из времён первобытного человека. Жестокое божество страстно любит наказывать за ослушание, и некоторые кары мало отличаются от смерти. Но оно же и осыпает дарами, если просто понравиться или принести достойную жертву.

Гермиона никогда не задумывалась, что магия для неё. Сила? Божество? Или просто способ достигать поставленных целей? Лет десять она честно пыталась определиться с этим вопросом. Но так и не смогла. Некоторые вещи нужно прочувствовать, а не прочитать. Но Милисент обещала, что прочувствовать в будущем вполне себе получится.

Магия в качестве надсмотрщика. Каково, а?

Имена детей, обращения официальные, обращения личные, правила общения между родственниками, старшими и младшими, чему учиться в конкретном возрасте, куда и как ходить, ездить, что делать, кем работать, что одевать и как это носить, что знать полагается, а что нет, — принялась перечислять Милисент. — Личное общение, приданое, выкуп, ухаживание, свадебные церемонии, медовый месяц, время рождения детей… .

Гермионе неожиданно стало нехорошо. Мерлин, сколько же придётся всего учесть! А если что-то не получится? А если не хватит времени?! И сколько вообще уйдёт на это лет? Годы…

Многие старые чистокровные семьи создают свои Кодексы, где кроме правил «как должно и нужно» вести себя Главе рода, наследникам и Леди, содержатся пространные рассуждения о магии, о волшебном обществе и этикете. Но Кодексы эти не носят обязательного характера для членов семей. Хотя почему-то так вышло, что соблюдают их неукоснительно. И порой настолько боятся нарушить установления Кодекса, что умирают.

Конечно, ты права, — Милисент начала искать в своей сумке что-то срочно необходимое. — Написать придётся очень много. И не просто написать… . Впрочем, об этом мы позже поговорим. У меня есть кое-что для тебя.

Волшебники из клуба «Совет крови и супружества» традиционно хранят подробные знания о проведении Ритуала, контролируют его проведение и поддерживают безродных ведьм и колдунов. Копии Кодексов созданных семей хранятся в архиве Совета крови, и после наступления «критического рубежа» в четыре поколения становятся чем-то вроде учебного пособия для безродных. Копии трёх Кодексов, существенно подрезанные, без указания имён и мест, мисс Булстроуд передала Гермионе как пример «идеальных проектов конца прошлого века». Три папки, толщиной в пару сотен листов каждая!

Милисент отдельно обговорила проблему, связанную с Главой семьи. Гермиону это касалось напрямую, потому что после удачной церемонии она получит статус Первой леди и будет нести его до конца жизни.