Абьюзер (СИ) - Лекс Эл - Страница 49

И тут же, только я об этом подумал, поверхность под ногами дрогнула и пошла вниз, утягивая меня за собой!

Твою мать, это же нога! Я совершенно забыл, что это не статичная структура, а нога, которая поднимается и опускается! Медленно и редко, но все же — поднимается и опускается! И сейчас, когда я только-только закрепился на ней двумя ногами, она как раз пошла вниз, вытаскивая меня из воды, как пробку из горлышка винной бутылки!

Я попытался ухватиться за кораллы, чтобы перенести вес тела с ног, но они предательски вырвались из ладоней, заодно глубоко ободрав их. Тело потащило вниз, к земле…

Тело среагировало само, без моего вмешательства. Ноги резко дернулись назад, носки ботинок соскользнули с выступов, на которых стояли, и изменили траекторию падения. Я больше не падал спиной вперед, как сорвавшийся со скалы, меня развернуло в обратную сторону, и каменная нога спинорифа рывком приблизилась к лицу!

Бам!

Я не успел вытянуть руки и смягчить удар, врезался в камень прямо скулой и щекой, в голове зазвенело! Руки врезались в каменную ногу, скребанули ногтями по твердому, соскользнули, я проехался вниз, ничего не видя и почти ничего не чувствуя!..

И остановился.

В последний момент пальцы нащупали какие-то выступы и вцепились в них, как утопающий — в соломинку. Чуть судорогой мышцы не свело от перенапряжения.

Я повис на вытянутых руках, болтаясь на медленно движущейся ноге и пытаясь нащупать опору еще и ногами. Зрение потихоньку вернулось в норму, и я смог посмотреть вниз и рассмотреть пару выступов, достаточных для того, чтобы встать на них. Кое-как выполнив это, я наконец разгрузил руки и даже позволил себе немного передохнуть.

Да уж, «передохнуть, стоя на двух квадратных сантиметрах движущейся в колоссальном, на десятки метров, шаге, ноги» — звучит довольно интересно. Но после всего случившегося это действительно было отдыхом.

Во рту появился привкус крови — то ли язык, то ли щеку прикусил, когда мордой впечатался. Плевать, заживет. Главное теперь спуститься на поверхность.

Выждав еще несколько секунд, я принялся аккуратно лезть вниз, дважды проверяя каждый выступ, прежде чем разместить на нем руку или ногу и пытаясь подгадать момент, когда амплитуда шага огромного спинорифа будет пытаться сорвать меня с ноги в как можно меньшей степени. Чем ниже я спускался, тем тяжелее становилось лезть — инерция движения так и качала меня туда-сюда, и приходилось прижиматься к ноге вплотную, буквально размазываться по камню, цепляясь чуть ли не зубами… Кажется, у меня снова открылось кровотечение… По крайней мере, на камнях за мной оставалась темная полоса, блестящая в лунном свете…

И все же я слез. Не знаю, сколько мне понадобилось времени и сил, но, когда до земли осталось метра два, я просто разжал руки и упал вниз. Приземлился на ноги, неловко сгруппировался, откатываясь подальше — чтобы не наступили ни этот спинориф, ни те, что, возможно, идут за ними.

А потом я просто распластался на спине, давая себе пару секунд передышки и пытаясь отдышаться.

Что ж. С одной частью плана покончено. С легкой.

Осталась тяжелая.

Вдохнув и выдохнув — большей траты времени я себе позволить не мог, — я сел и, подсвечивая себе дисплеем хада, еще раз осмотрел рану — все-таки лежа в воде-не-воде это было сделать несколько проблематично.

Как ни крути, а Медведь знал, что делает. Ну, еще сыграло роль то, что я стоял неподвижно, так что пуля прошла практически вскользь, не задев никаких важных органов. Я снова перевязал рану сбившейся во время спуска рубашкой, после чего ощупал карман, в котором лежала «панацея». Она была там же — не выпала, не потерялась, чего можно было бы ожидать в такой ситуации как финальный штрих всей ее сложности. Но финального штриха не последовало — чит был на месте.

Да и, если вдуматься, ситуация была не такая уж и сложная. Действительно сложной была бы ситуация, если бы Медведь застрелил меня наглухо, что и имел в виду Земекис. Сложной была бы ситуация, если бы я упал не на спинорифа, а мимо него. Сложной, в конце концов, была бы ситуация, если бы я сорвался со спинорифа, когда спускался, и расшибся в лепешку о землю. Все эти варианты предполагали неминуемую смерть, причем ни в одном из них смерть не была бы мгновенной. У меня была бы пара секунд на то, чтобы понять, в какой сложной ситуации я оказался.

Так что происходящее сейчас — это не такая уж и сложная ситуация. Я жив, способен ходить и даже, благодаря хаду, знаю, куда конкретно мне надо двигаться. Да что там — у меня даже есть «панацея», которой я могу в самом крайнем случае воспользоваться, чтобы залечить рану, если она вдруг намекнет на то, что планирует меня доконать. Конечно, это практически самая бездарная трата столь нужного мне чита, какую только можно придумать, но может сложиться ситуация, когда без этого не обойтись. Лучше применить ее и остаться в живых, чем загнуться от кровопотери и тупо оставить чит валяться на месте до того момента, пока какой-то другой счастливый лутер не наткнется на него.

Поэтому, убедившись, что «панацея» на месте, я встал, повернулся вокруг своей оси, отслеживая движение маркера на карте на экране хада, и, нащупав правильное направление на Виндзор, пошел вперед, не забывая поглядывать под ноги и по сторонам.

Если верить хаду, мне предстояло пройти двадцать километров. Плюс-минус примерно два, если сделать скидку на складки местности, понижения и повышения рельефа, которые неминуемо встретятся. При средней скорости движения человека, общепринятой за семь километров в час это примерно три часа. Плюс сделаем скидку на мое состояние, плюс — на отдых, который мне неминуемо потребуется в процессе. Итого не меньше четырех.

Но четыре это было бы в идеальных условиях, если бы я двигался по хорошо известной местности, на которой не предполагалось бы никаких опасностей. Само собой, это была не та ситуация, поэтому реальное время прибытия в Виндзор от пяти часов только начиналось. А заканчивалось где-то в районе плюс бесконечности.

Но это не повод унывать, это всего лишь голые расчеты. Они как-то сами собой происходят, на подкорке, даже не затрагивая основную мыслительную деятельность. Наверное, это тоже следствие наличия в голове непонятного механического суфлера.

Что же такого навертели в меня ученые-на-херу-крученые, что у меня теперь голос в голове? Или это мои собственные примочки и ученые тут ни при чем? Ведь в отчете, который я прочитал, числились только работы по созданию «многоразового читера», а про голоса в голове там не было ни слова. Надо будет Вивику показать скопированные записи. Может быть, он сможет помочь разобраться в них. Он тоже мастак умными словами раскидываться, вряд ли он это делает, не понимая их смысла.

Невозможно яркая Луна светила с неба, как одинокий софит, грубыми резкими тенями предупреждая меня о неровностях местности, на которых я мог бы споткнуться и растянуться. Даже о некоторых багах предупреждала — например, о прямо-таки очевидном Эйнштейне, внутри которого потоки лунного света даже при взгляде невооруженным взглядом очевидно изгибались, притянутые гигантской силой гравитации.

От других багов, которые невозможно было увидеть невооруженным взглядом, я защитился еще проще — набрал по пути горсть небольших камешков, и кидал их перед собой. Кинул — прошел до того места, где он упал. Кинул — прошел. Я даже не нагибался, чтобы их поднять, просто, когда они кончались, зачерпывал с земли сразу горсть — благо, тут такого добра было полно, — и шел себе дальше.

Боль в боку, поначалу вспыхивающая с каждым шагом, потихоньку притупилась и только пульсировала слегка, угрожающе начиная ворочаться каждый раз, когда я нагибался. Словно намекала на то, что согнись я чуть больше определенной точки — и она снова вспыхнет в полную силу. Поэтому я и старался нагибаться как можно меньше, и как можно реже, и в итоге боль, поворочавшись, снова успокаивалась.