Первое поселение (СИ) - Степанов Андрей - Страница 16

— Ох… — вырвалось у меня, когда я попытался привстать.

Яма была хорошей. Добротной. Глубокой. При таких размерах ее можно было использовать при охоте на медведя, а то и еще кого покрупнее.

И вылезти из нее без посторонней помощи я бы никак не смог. Но только если не включить соображалку. Едва ли есть безвыходные ситуации в этом мире, когда у тебя имеется хотя бы капля воды и немного еды. Ну, и мозгов, конечно.

Сперва я встал на ноги полностью, а потом немного потоптался на месте. Бок если и болел ощутимо, то позволял мне двигаться. Я даже попробовал руки поднять вверх.

Получилось, но только я не достал до верха ямы — требовалось еще метра полтора, не меньше, чтобы ухватиться за верхнюю кромку.

Что-то мне это напоминало. Но только в прыжках по соснам требовалась сила, а ветки и сучья имели достаточную прочность, чтобы выдержать мой вес. Здесь же земля едва ли могла стать надежной опорой.

— Хм… — со временем глаза привыкли к сумеркам и грубую яму с отвесными стенами стало видно гораздо лучше. Теперь я даже мог различить торчащие корни. Все-таки кто-то здесь охотился. Кто-то был неподалеку. Сейчас или раньше.

Яма точно не была естественной. Кто-то ее выкопал с определенной целью.

Я попробовал еще разок позвать на помощь, но «эй» снова получился невнятным. Что происходит-то!

Значит, пришла пора попытаться вылезти при помощи корней. Это не так сложно, как может показаться. На самом деле, достаточно просто посильнее ухватиться…

Но корень не выдержал моего веса, подался в сторону, вышел из земли, и я чуть не упал снова. Плохой вариант. Надо что-то более подходящее.

При мне, после того, как я хорошенько себя осмотрел, осталась сумка и пара емкостей с водой. Хорошо, что они не стеклянные. Падать на такие очень больно.

Но раньше было больше. Лопнувшие теперь висели кусочками тонкой кожи. А это значит, что…

Я с облегчением выдохнул. Мокрой футболка была от воды из лопнувших желудочков. Ничего страшного, я не проткнул себе живот, так что все хорошо. Почти, потому что ушибы болели, а лоб начало саднить.

Сверху, пока я копошился в яме, не донеслось вообще никаких звуков. Вероятно, все-таки случилось что-то неприятное. Что-то страшное — и от одной лишь мысли об этом мне стало жутко, потому что я остался один в роще, на черт знает каком расстоянии от деревни. Что мне делать, если на помощь можно звать, но никто не придет? Я и позвать толком не могу!

Ногой я коснулся толстой деревяшки. Ветка или корень. Но толщина хорошая — чуть меньше моего запястья при длине почти с локоть. И, что куда важнее, она была почти что прямой.

Это уже хорошо, но в идеале веток таких должно быть две. Или побольше, чтобы я мог собрать подобие лесенки для себя.

На худой конец пойдет и одна. Только ее надо забить в землю так, чтобы я залез на нее ногой, потом уцепился за свисающую траву и вылез. Но я выгадаю так не больше метра — и то упаду, потеряв равновесие. Веток должно быть две.

Продолжая удерживать первую в руках, я наклонился, чтобы пальцами отыскать вторую. Она точно есть! Либо корень, либо… и, разогнувшись, я принялся искать подходящий корешок, уже торчащий из земли.

Но на такой глубине не было нормальных, толстых корней. Я орудовать ножом в относительно рыхлом грунте мне было не под силу.

Поэтому один корешок я нашел довольно высоко, палку, которую до этого я держал в руке, пришлось забить в землю на высоте не меньше полуметра, чтобы использовать ее в качестве опоры для одной ноги.

Для двух — уже проблематично. Палку выворачивало из земли, и только хорошо забитая в землю она служила мне приличной опорой.

Зато с этой высоты я смог подтянуться повыше, достать до корешка так, чтобы рывком, превозмогая боль в боку, вылези еще выше. Потом вскинул руку и принялся тянуться, но никак не мог достать до травы.

Несколько шлепков по грунту осыпали меня с ног до головы землей, но я так и не смог выбраться. И все же я был так высоко, что даже просто спрыгнуть на дно ямы я не мог. Не заставил бы себя отказаться от своеобразной победы, добытой мучительными усилиями.

Но в момент, когда я отчаянно сопротивлялся умом, но мышцы мои были готовы сдаться, кто-то схватил меня за запястье, стиснул его железной хваткой, а потом потянул вверх.

— Живой, все-таки, — пробубнил Конральд. — Ну, садись, будем разбираться. Ты выжил, тебе и карты в руки.

— Я выжил? А кому не удалось?

— Всем удалось. Никто не умер. Но ты просто жив, хотя свалился в приличную ямищу. Не назову ее ловушкой, потому что внизу нет кольев, а ты почти без посторонней помощи выбрался наружу. Полагаю, что ты либо везунчик, либо у тебя есть скрытые таланты.

— Нет у меня никаких скрытых талантов, — возмутился я, когда, к тому же, случайно коснулся ладонью собственного лба и обнаружив, что он сильно кровоточит. — Просто подумал…

— Думать умеешь — это уже талант. Вот у нас есть один персонаж, который вообще не хотел думать. Он только придумывал.

— Ты про кого? Где Аврон?

— Сейчас разведу костер, посмотришь, — наемник высек искру и запалил костерок. Подвалив в разгорающееся пламя хвороста, неизвестно откуда принесенного, он внимательно посмотрел на меня и скептически покачал головой: — досталось тебе, похоже. Есть вода?

— Немного, — я с грустью посмотрел на лопнувшие курдюки. Пусть я выглядел с ними смешно, но все же там была вода, живительная влага, которая гарантировала мне жизнь в это засушливое лето.

— Умывайся, пока зараза никакая не попала, — и Конральд скрылся за деревьями. — Видел я тут кое-что, способное тебе помочь.

И вернулся с травой, которую протянул мне.

— У вас тут все травники, что ли, — пробормотал я и прилепил эту траву себе на лоб. Немного пощипало, но боль быстро утихла. Еще бы такое же для бока, который до сих пор тянуло.

— Поговори мне тут еще, — усмехнулся Конральд. В свете разгорающегося костра я обратил внимание на синяк, что появился у него на лице:

— Что это еще такое? На нас кто-то напал?

— Никто на нас не нападал, кроме… — он выволок из-за дерева Аврона, скрученного веревкой. — Вот этого сукина сына.

— Не может быть! — воскликнул я. — Он ведь постоянно был с нами! И вдруг такое!

— Я его подозревал, — начал Конральд.

— Еще добавь, что с самого начала подозревал.

— Нет. Слишком поздно обратил внимание на его персону. Ну, и ты еще не очень много рассказал.

— Вы с ним в одной деревне жили!

— Жили, — подтвердил Конральд. — Только вот не очень общались. Я знал, что он сдал дом семье старосты, а потом убрался. Но не думал, что он принял участие в этом всем. Ни когда ты мне сказал о пустом подвали, ни раньше, когда Аврон, лишившись семьи, вдруг решил покинуть Бережок.

— Так. Ничего понятнее не стало. Все только запуталось.

— Давай распутаем. Эй. Давай-ка. Очнись! — каждое слово наемник сопровождал звонкими пощечинами Аврону. — Неужели я его сильно приложил… Подъем! — и, когда парень открыл глаза, Конральд наконец-то успокоился: — а, нет, в самый раз. Ну, как твои дела? Узнаешь нас?

Аврон кивнул. Пока ничего не говоря, он уже думал о том, в какой переплет попал. И первым делом, собравшись с мыслями, он заговорил со мной:

— Послушай, я не хотел твоей смерти, — и тут же резко замолчал.

— Ждешь моего ответа, друг? — я выразительно отметил последнее слово. — На что ты надеешься?

— Ни на что. Готов просить прощения. И умолять.

— Не стоит унижаться, — перебил его Конральд. — Нам, то есть, мне по большей части, нужны ответы, которые ты мог бы дать нам раньше, но отчего-то задержал их на неприлично долгое время. Не подскажешь, почему? Хотя нет, знаю. Знаю. Сам сколько раз из-за красотки поступал глупо, а потом жалел о содеянном…

— Ты… что? — спросил я.

— Обо мне потом. Ты на друга своего посмотри.

— Аврон!

— Я сказал, что готов просить прощения, — повторил парень.