Золото Колхиды (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 35

— Аталанта уже нашла себе мужа, поэтому она не может выйти замуж еще раз, — дипломатично ответил Ясон. — По нашим законам женщина вправе иметь лишь одного мужа.

Наш капитан смолчал, что и у самого Апспирта имеется законная супруга. Не слишком верная, но измена не отменяет брак. Но, видимо, зятьку разрешено иметь сразу двух жен.

— Великий зять царя знает, что у девы-воительницы имеется муж, который не подвергался испытанию, — важно заявил глашатай. — Но это не страшно, потому что устранив мужа, дева-лучница снова станет считаться девственницей, ибо в этом мире нельзя отыскать следов весла в море, птицы в небе, и мужчины в женщине.

Высказывание интересное и заслуживает внимания, но кажется, я его где-то читал или слышал. Но ничего удивительного. Афоризмы прямо-таки носятся в воздухе, влетая в уши и вылетая из уст.

— А зять царя сам станет устранять мужа воительницы, или опять пришлет своих подручных? — поинтересовалась Артемида. Судя по всему, моя супруга едва сдерживала себя, чтобы не выпустить стрелу в наглого зятька тутошнего царька.

Но Апсирт поступил очень мудро, укрывшись за спинами своих воинов. Прямой выстрел его не убьет, а если навесом?

Но голос зятек все-таки подал:

— Я призываю в свидетели всех богов, а еще воды Стикса, что если муж Аталанты победит трех моих воинов, то Ясон получит двенадцать золотых рун без боя с быком. Но если муж воительницы проиграет, то Аталанта станет женой Апсирта.

— А свои супружеские обязанности Апсирт станет выполнять сам, или тоже поручит своим воинам? — насмешливо поинтересовалась Артемида.

Аргонавты дружно расхохотались. И даже воины Апсирта позволили себе легкую ухмылку. Наверное, смешно было всем. Всем, кроме меня. Мне подобные шутки, пусть они и исходят от моей собственной супруги, очень не нравятся.

Апсирт снес хохот спокойно. Возможно, он уже сталкивался с чем-то подобным.

— Муж Аталанты — мой лучший друг, — громыхнул Геракл. — Я готов сразиться вместо него хоть с тремя, а хоть и с десятком твоих воинов. А хочешь — выставь против меня целую сотню.

Герой собрался взмахнуть железной палицей, но поняв, что можно зацепить своих, ограничился тем, что поднял оружие вверх.

Мысль неплохая, между прочем. Отчего бы Гераклу, как полубогу, не сразиться с тремя, а то и с десятком? Сотня, это и для героя перебор.

— Сыну Зевса никто не смеет предлагать подобное состязание. Но и он не может заменить своего друга. Муж воительницы должен быть великим воином, поэтому схватка с тремя противниками не должна его испугать.

А ведь сволочь такая, провоцирует меня. Пытается так дешево купить? И думает, что я куплюсь? Как же, ищи дурака в другой гавани.

Слегка раздвинув щиты, я вышел вперед и сказал:

— Я готов сразиться с твоими воинами, зять… царский.

В контексте прозвучало как «сукин сын», но никто, кроме меня, этого не понял. Дикие люди.

Да, а чего это я? Собирался же отказаться.

Но коли я сам принял вызов, то теперь что-то говорить уже бесполезно и отговаривать меня тоже. Вон, Артемида бросила на меня пламенный взгляд, в котором читалось — останешься жив, сама убью!

— Но ты, царский зять, после моей схватки с тремя воинами, должен сразиться со мной один на один, — заявил я.

— Я сражусь с тобой, чужеземец, — лениво пообещал Апсирт, поглядывая на меня свысока.

Правильно, чего бы не пообещать дуэль заведомому мертвецу?

Площадь перед причалом превратилась в ристалище. Колхи и наши отошли как можно дальше, чтобы не мешать бою.

Я глянул, как выглядят мои противники. Ничего себе! Один из воинов размером не уступает Гераклу, а два других — почти такие же, как Тесей, а сын Посейдона тоже парень немаленький.

Колхи вооружены щитами, обтянутыми кожей и длинными мечами. Шлемы открытые, с султаном из разноцветных перьев. Доспехи кожаные, но сверху пришиты толстенные медные пластины. А еще поножи и наручники. Тьфу ты, хотел сказать — наручи. Гоплиты какие-то… Вроде, их в это время еще и не было.

Подумав, я стащил с себя чешуйчатую шапочку, панцирь, а потом решительно повесил перевязь с мечом на шею Автолика, забрав у того копье.

Сын Гермеса возражать не стал. Если что-то пойдет не так, то меч куда более выгодное приобретение, нежели копье. Бронзы тут больше, можно четыре наконечника смастерить.

На всякий случай я проверил древко — крепкое, тяжелое; наконечник острый, не шатается.

Ухватив оружие так, как меня учил когда-то мой друг — бывший морпех, я подошел к троице, встал напротив и, вместо приветствия выдал им длинную руладу, в которой поминал их матушек, ехидну, а еще двух дятлов, засунутых в неположенное место, а потом, безо всякой паузы, изобразил удар в живот самому здоровому, а когда тот закрылся щитом, перехватил копье и заехал тупым концом парню в глаз.

Здоровяк завыл, его напарники ринулись на меня, а я, отскочив в сторону, ка-аак развернулся, да ка-аак побежал!

Толпа колхов, окружающих площадь, ожидающая, что три воина запросто убьют чужака, были малость разочарованы. Но с другой стороны — гонка с преследованием тоже имеет свои привлекательные стороны. Для зрителей.

Толпа закричала, заулюлюкала. Мне вдогонку полетели мелкие камушки, один из которых больно ударил в спину. Аргонавты, остающиеся в строю, молчали и с презрением наблюдали за моим бегством. Но я не обращал внимания на такую ерунду, а бежал, время от времени оглядываясь через плечо.

Троица, должная убить меня прямо на месте, расстроилась, но теперь азартно преследовала беглеца. Вон, из-под копыт, то есть, из-под сандалий, искры летят.

Поначалу они бежали вместе, потом растянулись и расстояние между ними увеличивалось.

А вот бегом-то вы ребята не занимаетесь, а зря. И вот, самый здоровый уже проморгался, хотя глаз наверняка болел, отвлекая от дела, но воин оторвался от остальных шагов на двадцать и теперь радостно мчался за мной, намереваясь в одиночку убить чужака и прославиться.

— Стой, трус! — вопил он. — Умри, как мужчина! Встань на колени и я отрежу твою голову!

Не бережет дыхалку-то.

— Стой!

Что ж, быть по сему. Я резко остановился, развернулся и подскочил к здоровяку. Тот, кажется, слегка изумился такой прыти, поэтому не успел ни закрыться, ни взмахнуть мечом, а острое бронзовое жало моего копья нашло зазор между двумя пластинами меди на груди и, вспоров толстый слой кожи, вошло в мягкую плоть, пробивая здоровяка насквозь.

Я потянул древко на себя, но острие застряло в теле. А в это время ко мне уже приближался второй преследователь. Не задумываясь об этической составляющей, покрепче ухватился за древко и ногой отодвинул смертельно раненого противника, стряхивая того с наконечника.

Как раз подоспел и второй. Сделав обманное движение сверху вниз, заставляя колха закрыться мечом в ожидании удара в живот, я ударил его древком в висок. Тот не успел парировать, а удар был силен и колх, упав на колени, выронил меч. Может, височная кость и проломлена, а может и нет, но добивать я парня не стал. Перекинув копье из правой руки в левую, подхватив его же собственный меч, от всей души треснул воина по шлему, чуть ниже султана. Шлем загудел, а длинный бронзовый меч слегка согнулся.

В это время на помощь товарищам подоспел и третий, успевший изрядно запыхаться. Я же, напротив, слегка перевел дух, поэтому, не дожидаясь атаки, сам ринулся вперед.

Колх встал в боевую позицию, выставив вперед левую ногу, прикрываясь щитом, пытаясь нанести удар мечом.

Жаль, что я не левша и не умею, как граф де Ля Фер орудовать левой рукой так же свободно, как и правой. А у меня-то в левой копье, в правой меч, алучше бы наоборот. Пришлось импровизировать.

Метнув в воина меч, а пока тот отбивал клинок, мгновенно перехватил копье в правую руку и нанес удар.

Молодец колх, успел и летящий в него клинок отбросить и мое копье принять на щит.

Еще бы он правильнее сделал, если бы позволил наконечнику копья войти в щит и в нем же застрять. Я бы тогда остался безоружным. Но колх скользящим движением отбил жало, оставив мне мое оружие.