Развод. Я прошу, возвращайся - Амелия Борн - Страница 2

– Вы ездите на метро сами? Сколько тебе лет? Прости, я не знаю твоего имени…

Девочка снова насупилась. Что там происходило в ее голове, знать не могла, но я ей наверняка не нравилась. Ну или, как минимум, вызывала у нее подозрения и чувство неприязни.

– Мне десять, – ответила она. – Скоро будет одиннадцать. И мама нам разрешает гулять одним. Мы, наверно, пойдем.

Они со Стасиком сделали пару шагов к выходу из магазинчика. Если сейчас уйдут – я ведь изведусь в сомнениях и у меня будет миллион вопросов к мужу. А может, все так и оставить, как есть сейчас? Спрошу у Димы по поводу того, не терял ли он карточку, а по ответу будет понятно, соврал муж, или нет. Ведь если скажет, что кредитка у него, значит, эта безымянная девочка ее вернет… отцу.

– Подождите! – окликнула я детей.

Они тут же замерли и уставились на меня широко раскрытыми глазенками.

– Я вас провожу до дома.

Я решилась на то, чтобы все для себя прояснить здесь и сейчас, что называется, не отходя от кассы. Причем в прямом смысле этого слова.

– В метро таким маленьким детям одним ездить нельзя. Вас может остановить полицейский и спросить, где ваши родители.

Говоря это, я брала ключи от магазина и телефон. Подхватив сумку, огляделась. Вполне можно было закрыть здесь все и повесить табличку «Буду через два часа», которая имелась у меня на тот случай, если в течение дня требовалось уехать по делам.

– Но мы уже не раз ездили так, – запротестовала девочка.

Я покачала головой.

– А сегодня вас провожу я, – отрезала жестче, чем требовалось. – И уже назови свое имя, пожалуйста.

Я говорила с ними намеренно строго, но на то были свои основания. У этих детей находилась банковская карточка моего мужа. Вызывать полицию? Вряд ли они поедут сюда из-за настолько плевого дела, да и пугать Стаса еще больше не хотелось. Но и оставить все вот так я не могла, как и отнять единственное средство для оплаты у детей, которые приехали сюда с другого конца города.

– Меня зовут Арина, – все же представилась девочка. – Вы нас только до дома проводите, хорошо? А в квартиру заходить не надо, – добавила она каким-то странно звонким голоском.

– Хорошо, – согласилась я. – Говоришь, сейчас и мама, и папа дома? – спросила у Арины.

Та закивала, а я, испытав какую-то ненормальную взбудораженность на грани с лихорадкой, прибавила:

– Идем, я сейчас закрою магазин и поедем к вам домой.

Дети покорно вышли на крыльцо, дождались, пока я запру замок, после чего мы зашагали в сторону автобусной остановки, чтобы оттуда ехать в сторону ближайшей станции метро.

Не заходить к ним домой? Черта с два… Я не только зайду, но и выясню все относительно лжи Арины.

Или вранья моего мужа…

Всю дорогу до их дома дети молчали. Только Стасик возил по своей коленке новое приобретение – машинку с мигалкой. Арина же сидела и смотрела прямо перед собой, не произнося и слова. Я же строила в голове миллион догадок, каждая из которых наверняка попадет мимо цели.

Первым делом планировала заглянуть к матери Стаса и Арины и посмотреть, что это там за особа, которая начинает выпивать каждый раз после ссоры с отцом детей. Когда ее увижу – решу, что делать дальше. Надо бы озвучить все свои вопросы по поводу банковской карточки. Как она попала к детям? И что вообще за дела такие, когда крохи вроде Станислава ходят одни по улицам? Сестра не в счет – она сама совсем ребенок.

– Ой, какие миленькие детки! – восхитилась незнакомая женщина лет пятидесяти, когда мы стояли на эскалаторе.

Арина, увидев ее, взяла брата за рукав и убрала с прохода, что не осталось без внимания той, что сейчас решила высказать все свои восторги по данному поводу.

– У вас очень воспитанные дети! – заявила она мне. – И так на вас похожи!

Она даже приложила руки к груди, умиляясь. Какая эмоциональная дама.

– Спасибо, – просто ответила я, не желая вступать в беседу.

Женщина ушла, а я покосилась на Арину. Та поджала губы и отвернулась. Старательно делала вид, что ничего такого не случилось и слов незнакомки она попросту не услышала.

В тишине мы проделали весь остальной путь. Сначала вышли из метро, потом прошли вдоль трамвайных путей и повернули к серой панельке, которых здесь было с десяток. Район был старый, как и дома, сиротливо жмущиеся друг к другу.

– Мы живем там, – неопределенно махнула рукой в сторону одной из пятиэтажек Арина. – Спасибо, что проводили.

Она снова собиралась улизнуть, но в мои планы бесцельная поездка на другой конец города не входила.

– Я доведу вас до квартиры, – заявила безапелляционно.

Арина явно не станет от меня бегать, учитывая брата, который вряд ли за ней поспеет. Так я и решила, а когда увидела взгляд девочки, что смотрела прямо мне в душу как-то затравленно, у меня все внутри перевернулось.

– Но вы ведь обещали… – сказала она растерянно.

– Я обещала, что не стану входить, – соврала ей. – Но до дома вас провожу, – добавила мягче. – Пойдем, ты покажешь, где вы живете.

Она немного посомневалась, вздохнула и все же зашагала к одному из неприметных строений. Вот и славно.

Когда мы оказались возле обитой дерматином двери, я уже успела довести себя мыслями до состояния, из которого мне срочно нужно было отыскать выход. Потому что казалось, будто я вот-вот свихнусь. А вдруг здесь, за этой хлипкой преградой, отделяющей коридор от жилища этих двух детей, действительно находится мой муж? И он ездил сюда годами, чтобы навестить своих отпрысков, которые появились на свет в его второй семье?

– До свидания, – сказала девочка мне.

Я кивнула ей. Не ломиться же внутрь, несмотря на то, что мне очень нужно было зайти и удостовериться в лжи Арины относительно Дмитрия.

– До свидания, – ответила я и сделала вид, что отхожу обратно к лестнице, по которой мы поднялись на третий этаж.

Девочка быстро вставила ключ в замок, повернула его… И этих мгновений хватило на то, чтобы вернуться обратно в три широких шага и, толкнув дверь рукой, распахнуть ее.

– Ой! – пискнула Арина и замерла на месте.

Вот тебе и ой… Даже сюда, в коридор, из квартиры долетал аромат алкогольного амбре. И сигаретного дыма, от которого тут же затошнило.

– Есть кто дома? – спросила я, чуть придержав Арину, чтобы она не перешагивала порог.

Сделала это неосознанно – совершенно не желала даже представлять, что эти дети живут здесь. При одном только взгляде на обшарпанную прихожую становилось не по себе.

– Папа уехал уже, наверно, – сказала Арина и, высвободившись, все же зашла в квартиру. – Как же ему теперь карточку отдать?

Она сказала это, и у меня от сердца отлегло. По крайней мере, в том вопросе, который занимал мои мысли больше остальных. Теперь стало очевидно – девчонка соврала.

Я все же проследовала за нею и Стасиком, что шагал за Ариной, будто привязанный. Машинку сжимал одной ручонкой, а второй держался за край одежды сестры.

– А мама спит… – проговорила она как-то потерянно, и только теперь я заметила женщину, которая лежала навзничь в одном из углов, развалившись на груде старого тряпья.

Рот ее был приоткрыт, руки раскинуты в стороны, и если бы не слова Арины, я бы вообще подумала, что она мертва.

– Уверена, что спит? – уточнила я, краем глаза увидев пустую бутылку, валяющуюся рядом.

– Уверена, – кивнула девочка в ответ.

Подошла к матери, выудила плед из барахла, на котором заснула мать Арины и Стаса, и трогательно-бережно ее укрыла. Я же снова испытала облегчение – на такую дамочку ни один нормальный мужчина не позарился бы. И Дима, разумеется, не был исключением.

Эти мысли немного успокоили, я прошлась по квартире, пытаясь оценить обстановку, в которой жили дети. Не знала, почему это делаю, но понимала, что судьба этих двух несчастных уже меня очень сильно зацепила. Квартира была скудно обставлена, но среди убогой обстановки яркими пятнами выделялись две детских кровати – одна с голубым балдахином, вторая – с розовым. А еще игрушки, которых здесь было довольно много и каждая из них стоила вовсе не три копейки, уж я в этом разбиралась.