Всадник на рыжем коне (СИ) - Горъ Василий - Страница 92

Блоггерша, вроде бы, расслабилась, но выглянув в иллюминатор нашей вертушки ровно через десять минут и не увидев ровным счетом ничего, опять задергалась. Мне тоже было не по себе — я отказывался понимать, как наши пилоты ориентируются в пространстве ночью и в снегопад, но не собирался позволять подруге нервничать, поэтому задал ей простенькую задачку:

— Танюш, между аэродромом Бобровка и Коровьим островом чуть больше пятидесяти километров; крейсерская скорость нашей машины двести шестьдесят километров в час; две предыдущие стартовали в два пятьдесят пять. Вопрос на засыпку: в котором часу в тактическом канале станет шумно?

— В тактическом канале — и «шумно»? — удивилась она, практически сразу сообразила, что мы с Анькой пытаемся ее успокоить, и покраснела: — Я в норме. И десантируюсь без проблем. Просто надо привыкнуть.

— Загрузи чем-нибудь голову! — посоветовала Рыжова, которую, по моим ощущениям, плющило не от страха, а от предвкушения.

Голикова хмыкнула, выбрала на «часах» режим диктофона и начала наговаривать мысли, которые можно было использовать в будущей статье:

— Всем известно, что человеческая жадность не знает границ, и каждый из вас с легкостью приведет не один десяток примеров, подтверждающих этот тезис. Однако тот пример, с которым я хочу поделиться с вами сегодня, ужаснет даже самых закоренелых циников, ибо в нем… хотя нет, начну-ка я, пожалуй, издалека. Итак, в данный момент я подлетаю к острову Коровий, расположенному на стрелке рек Волги и Самары. Описывать историю этого памятника природы регионального значения я не буду — не в том настроении — скажу лишь, что еще в конце двадцатых годов нашего столетия ему присвоили статус особо охраняемой природной территории. Однако в тридцать втором году об этом на время забыли и торжественно заложили на западном берегу острова первый корпус многофункционального научно-клинического центра «Ангел-хранитель». К лету тридцать пятого комплекс вышел на проектную мощность, а менее, чем через год заслужил славу самого элитного медучреждения Приволжского Федерального округа.

— В этом месте должна быть картинка, демонстрирующая комплекс зданий летом. Чтобы зрители как следует оценили дизайн зданий, идеальные английские газоны, деревья и асфальт на дорожках, соединяющих отдельные корпуса… — подала голос Лера.

Таня кивнула, наговорила на диктофон эту подсказку и продолжила свою мысль:

— Де-юре владелец этого великолепия заслуживает канонизации[2] еще при жизни — его учреждение оказывает населению Самарской области самый широкий спектр медицинских услуг, начиная с инновационной программы ведения беременности и заканчивая помощью с реабилитацией после сложнейших операций; содержит социальный дом, в которых грамотные специалисты присматривают за детьми и взрослыми с тяжелейшими нарушениями развития, несколько центров помощи бездомным, детский дом и так далее. А де-факто этого идейного последователя Йозефа Менгеле надо строгать ломтиками несколько дней, причем в прямом эфире, а его медцентр переименовать в «Освенцим». Чтобы не вводить в заблуждение всех тех несчастных россиян, которые ведутся на внешнюю красоту этого проклятого места…

Требовательный хлопок по плечу заставил развернуться к Мурене, сидящей за пулеметом «Корд», а продемонстрированная парнем пятерня вынудила подобраться и обратиться к девчонкам:

— Пять минут до выхода на цель!

Росянка мгновенно оказалась на ногах и первой метнулась к системе беспарашютного десантирования. Процессом скоростной высадки мы до потери пульса задолбали девчонок еще на аэродроме, так что не стали тупить и они — опустили на глаза ПНВ, вскочили на ноги, сдвинули автоматы за спину и подошли к нам. Не тормозили и дальше — без задержек шагнули в «пустоту», спустились ко мне, идентифицировали Триггера, на пару со своей винтовкой изображавшего сугроб на краю крыши, отцепились от тросов и, вскинув АМБ-шки, развернулись каждая к своему сектору наблюдения.

Напарница, съехавшая вниз самой последней, жестом показала, что готова начать движение, и я сорвался с места. Добежал до стеклянной пирамиды, в которой пряталась шахта лифта и лестница, изменил режим работы ПНВ и шагнул в область действия фотоэлементов. Шесть пролетов преодолел за считанные секунды. Затормозил только перед раскуроченной бронированной дверью с навороченной системой контроля доступа, еще совсем недавно преграждавшей путь на самый верхний этаж этого корпуса, получил отмашку Шаляпина и, вломившись в коридор, рванул направо. Ну, или в сторону, в которую приглашали чьи-то истошные крики.

Через следующую, кстати, еще более массивную дверь пришлось перепрыгивать — она, слетев с верхней петли, свернула спиралью нижнюю, но оторвать не смогла. А там, внутри, на пару с Флюгером оттаскивать «озверевшего» Витязя от какой-то дебелой тетки в белом халате. Вернее, изображать такое желание до конца первой фразы монолога, начатого после рыка «Рассказывай заново!»

— В этом… б-блоке с-содержатся н-новорожденные, от ко-окоторых отказались ма-… ма-… матери, и-и-инфицированные э-экспериментальными п-препаратами во… во… во время п-плановых осмотров по… п-программе в-в-ведения бе-бе-беременности…

Если бы не алая сфера «Системы», рывком заполнившаяся процентов на пять своего объема и вынудившая на себя отвлечься, и не «простыня» текста системы распознавания лиц, идентифицировавшая эту особу, как одну из двух штатных любовниц владельца «Ангела-хранителя», я бы, наверное, ударил. Со всей дури. Стволом «Амбы» прямо в центр бледного лица с аккуратно выщипанными бровями, подведенными ресницами, кроваво-красными губами и мелко-мелко трясущимся подбородком. А так успел остановить бедра, уже начавшие раскручиваться, опустил автомат и дернул на себя Таньку. Правда, уже после того, как она вбила ногу в живот этой твари в человеческом обличье. И все время, пока мы ходили по блоку, рассматривая несчастных детей, лежащих в герметичных инкубаторах, вчитываясь в кошмарные истории их болезней и вслушиваясь в рассказы, перемежаемые всхлипами и завываниями, страшно завидовал не только Голиковой, но и Рыжовой, которой Аня позволила вложиться в удар коленом по опустившейся голове.

Увы, трогать эту ублюдочную суку было рановато — трудно сказать, почему, но она, до смерти испуганная именно моим молчанием, никак не могла унять словесный понос. И, пытаясь переложить свою вину на плечи любовника, которому помогала создавать этот бизнес чуть ли не с нуля, выбалтывала секрет за секретом. Благо знала их предостаточно.

Какие именно? К примеру, призналась, что самые доверенные врачи «работают» не только с беременными и новорожденными. Они же вакцинируют детей согласно национальному календарю прививок, разработанному Минздравом России в две тысячи четырнадцатом году и закрепленному соответствующим приказом, только вводят пациентам из малоимущих семей далеко не то, что декларируется. А еще испытывают экспериментальные лекарства на жителях социального дома, воспитанниках детдома и на бомжах; мотаясь с выездной бригадой станции переливания крови по войсковым частям гарнизона, вводят некоторым категориям военнослужащих препараты, подавляющие репродуктивную функцию; собирают некую статистическую информацию во время ежегодных профосмотров сотрудников ряда предприятий Самары и Самарской области, студентов средне-специальных и высших учебных заведений и т. д.

К концу экскурсии по блоку Голикову и Рыжову трясло от ненависти, а меня почему-то затянуло в состояние холодного бешенства, в котором все эмоции ощущались где-то очень-очень далеко, а голова работала, как часы. Поэтому на очередное обращение Шаляпина я отреагировал первым. И, не без труда достучавшись до девчонок, дал команду выдвигаться к следующей точке маршрута.

Пока возвращались в холл, пытался вернуть их в рабочее состояние, но не преуспел. Поэтому, ткнув в сенсор вызова лифта, как следует рявкнул и на одну, и на другую. Помогло, но так, на троечку, так что, втолкнув их в грузовую кабинку, высказал все, что думаю о своевременности их срыва. А когда пол под ногами вдруг провалился вниз, осознал всю неправильность ситуации, кинул взгляд на миникарту и зашипел: