Всадник на рыжем коне (СИ) - Горъ Василий - Страница 40

Тем временем гости начали поглядывать на часы, и Алексей Алексеевич из вежливости предложил им задержаться в Москве хотя бы на сутки — посмотреть город, познакомиться с русской кухней и отметить заключение контракта в его клубе. Хотя прекрасно знал, что вся эта компания чем-то очень загружена и с большим трудом состыковала имевшиеся возможности, чтобы вырваться к нам «хотя бы на пару часов».

Услышав его предложение, владелец «Овердрайва» расстроенно развел руками и заявил, что в пять часов по времени Лас-Вегаса должен быть на деловой встрече, которую никак не отменить; менеджер Вспышки сослался на важные дела, а мисс Доулан меня испугала. Сначала согласно кивнув, а затем заявив, что они могут себе позволить задержаться на время сытного завтрака в каком-нибудь из ресторанов аэропорта.

Предложение было принято единогласно, и мы одновременно встали из-за стола. А когда разобрали ноуты и папки с документами, Линда заявила, что ей нужно переговорить со мной тет-а-тет, и мы с ней догоним остальных буквально через десять-пятнадцать минут.

Хитрость была шита белыми нитками. По крайней мере, для меня и Горина. Но понимая, что пережить эти самые «десять-пятнадцать минут» куда проще, чем сутки-двое общения, я сделал вид, что такая договоренность имела место быть, а Алексей Алексеевич назвал заведение, в котором пройдет завтрак, и пригласил гостей следовать за ним.

Робкие надежды на то, что все обойдется разговором, умерли сразу после того, как захлопнулась входная дверь — дочка вице-президента HBO посмотрела на меня совершенно безумным взглядом и изо всех сил вонзила ногти в спинку своего кресла:

— Закрой, пожалуйста, дверь, вруби кондишн и возьми меня! Иначе я за себя не ручаюсь…

Раздеваться начала еще до того, как я сделал первый шаг в нужную сторону — аккуратно, но очень быстро сняла пиджак и повесила его на соседнее кресло, расстегнула молнию на юбке-карандаше, стянула ее до уровня колен и так же аккуратно положила на сидение. От рубашки и чулок избавлялась чуть торопливее, белье практически сорвала, а потом легла грудью на столешницу, прогнулась в пояснице и скрестила руки на крестце:

— Зафиксируй запястья, а то перестану соображать и исцарапаю. И поторопись — я себя еле контролирую…

Для того, чтобы поверить в истинность последнего утверждения, достаточно было обратить внимание на хрипотцу в голосе Линды. Но я видел поволоку ее глазах, пересохшие губы, сжимающиеся и разжимающиеся пальцы, волны предвкушения, то и дело прогибающие узкую спинку, и многое другое. Так что поторопился. В смысле, раздеться. А для того, чтобы не ударить в грязь лицом из-за почти полугодового воздержания, начал вспоминать таблицу поправок на боковой умеренный ветер, дующий под углом девяносто градусов к линии выстрела, для снайперской винтовки Heckler & Koch HK46. Как вскоре выяснилось, это было совсем не обязательно — изголодавшаяся женщина, да еще и убедившая себя в том, что поймана в захват, финишировала чуть ли не каждые полминуты! Правда, даже в таком режиме как-то умудрялась удерживать в норме часть сознания — изо всех сил старалась не орать на весь аэропорт, а ровно через четверть часа среагировала на вибрацию часов и заявила, что наше время вышло.

Собирались практически бегом, благо в дамской сумочке от «Gucci» нашлось все необходимое для того, чтобы привести себя в относительный порядок. И разговаривали. Вернее, я начал толкать заранее подготовленную речь, в которой поблагодарил за неоценимую помощь в подготовке моего возвращения в Большой Спорт, за появление в зале суда, за оказанную этим поступком моральную поддержку и за привлечение интереса американских средств массовой информации к судебному процессу между мной и Татьяной Разумовской. Но как только я заикнулся о том, что меня грызет совесть за сорванный бой с Масато Окано, как был перебит на полуслове:

— У тебя был форс-мажор и, мистер Горин сообщил об этом лично, хотя тоже рисковал жизнью! А потом предложил компенсировать все моральные и материальные потери. Но я отказалась — ты нравишься мне как личность, как боец и как мужчина. Поэтому я помогала, помогаю и буду тебе помогать всем, чем смогу. А еще готова прилетать куда угодно по первому твоему звонку хоть на день, хоть на час, хоть на пятнадцать минут!

После этих слов она оглядела себя в зеркальце, сочла, что выглядит более-менее пристойно, и пошутила:

— Мужчины все равно не заметят. А женщин все равно не обмануть. Впрочем, она одна, и мне плевать на ее мнение…

— Две! — уточнил я. — За дверью нас должна ждать моя новая помощница, Анна. Кстати, фанатеет с ММА, знает английский и очень старается стать незаменимой.

— Блондинка ростом под метр восемьдесят, в брючном деловом костюме от «Прада»? — поинтересовалась она и за считанные секунды описала Росянку во всех подробностях, начиная от цвета помады и заканчивая высотой шпилек! А когда как следует насладилась моим обалдением, довольно усмехнулась: — Она настоящая русская красавица, но пока не чувствует своей значимости, поэтому стояла в стороне, изо всех сил старалась не привлекать к себе наше внимание и сильно волновалась. В общем, она мне не соперница. По крайней мере, в ближайшее время…

«Актриса…» — который раз за утро мысленно вздохнул я, подхватил мисс Доулан под локоть и повлек к выходу: — Тогда я вас познакомлю и поведу завтракать. Обеих — я разбудил Анну в пять утра, а к ее дому подъехал в пять тридцать и чувствую себя виноватым из-за того, что не дал ей времени перекусить…

…Знакомство прошло без сучка и без задоринки — «Аня, конечно, чувствовала себя не в своей тарелке», но Линда с хорошим юмором объяснила ей ее неправоту и начала учить правильному обращению с мужчинами. Некоторые задвигаемые ею тезисы не лезли ни в какие ворота, но, в общем и целом, получалось смешно. Что, конечно же, сказалось на поведении «русской красавицы, пока еще не чувствующей своей значимости» — в ресторан русской кухни «Аленушка» она вошла достаточно уверенно и изъявила желание сесть рядом с американкой.

Во время завтрака «нарабатывала недостающий опыт», так что ближе к концу трапезы вписалась в разномастный коллектив и довольно бойко отвечала на вопросы моего будущего противника. А я воспользовался смещением общего фокуса внимания и пообщался с Логаном — выразил признательность за прошлый прилет в Москву, моральную поддержку и помощь во время процесса, ответил на пару-тройку его вопросов и высказал надежду, что в следующий его визит в столицу России смогу познакомить его с загадочной русской культурой.

К сожалению, идиллии не получилось, и за чаем пришлось легонечко поцапаться с Кавати Эйдзи — японец, успевший перестроиться в «боевой режим», проверял меня на прочность вопросами с подковыркой и методично искал больные точки, а я изображал зеркало. В смысле, отвечал тем же самым и по тому же месту. Тем не менее, общее впечатление от общения с этой личностью осталось положительным: уроженец страны восходящего солнца был умен, образован и остроумен, не переступал тонкую грань между шуткой и хамством, старательно обходил все вопросы, связанные с причинами моего ухода в армию и гибелью девчонок, придерживался большинства правил этикета и т. д.

Как вскоре выяснилось, он анализировал мои реакции на свое поведение не менее вдумчиво, чем я. Поэтому в зале вылета, сложившись в прощальном поклоне, посоветовал посвятить подготовке к поединку все оставшееся время и найти серьезного мастера, способного научить работе на сверхкороткой дистанции.

Я ответил таким же поклоном и вежливым «Domo arigatou gozaimasu», намекнул на то, что побед требует командование, а моя ненависть к преступности еще не утолена, а затем высказал надежду, что мы все равно сможем показать красивый бой. И ожидаемо нарвался на очередную колкость:

— Боюсь, что бой получится коротким, как Вспышка. И для того, чтобы оценить его красоту, зрителям придется пересматривать запись в замедленном режиме…

…К дому, в котором я прожил самые счастливые полгода второй жизни, мы подъехали ближе к полудню. Новый комплект номеров «Крузака», выделенного нам Валетом, уже имелся в базе данных службы охраны, так что проблем с въездом на территорию не возникло, и через считанные минуты угольно-черный джип с наглухо затонированными стеклами замер на месте, на котором когда-то парковали «Гелик». Пока я боролся с накатившей тоской, остальные «Яровиты» выбрались из салона и залипли на прицепы с «Ямахами»: