Лич на стажировке. Часть 3 (СИ) - "Алаис" - Страница 10

Мне хотелось просто отключиться, причем даже необязательно с попаданием во внутреннее убежище. Вряд ли подселенец был бы рад меня видеть после моей глупой шутки — ни жалости, ни даже хоть какого-то сочувствия в его голосе во время этой… пытки я не услышала.

А так это был случай из тех, когда преимущество оборачивается недостатком. Как нежить, я не могла потерять сознание при всем желании, а магической перегрузки не допускал Килир. Наблюдая за действиями этого лича и ощущая его прикосновения, я испытывала смешанные ощущения. Его поглаживания можно было бы назвать даже… нежными, что ли. Не будь они настолько болезненными для меня. А выражение его лица — когда оно попадало в поле моего зрения — вызывало воспоминания о старой подзабытой сказке.

Ее иногда рассказывала мне матушка перед сном: о богаче, которому достался сундук с зачарованными монетами, и он все пересчитывал, пересчитывал, пересчитывал их, пока не умер от истощения… А потом восстал в виде зомби — и снова вернулся к этому занятию, пока любящие родственники не сожгли его вместе с домом. Добрая сказка, счастливый конец.

Вспомнилась и другая — о мертваре и некромаге. О том, как благо оборачивается проклятием и наоборот. Ее я услышала позже, от первого наставника. Клох знал много сказок, даже скорее притч — забавных, поучительных, печальных… В голове возник образ: седой старичок с живыми темными глазами сочувствующе смотрел на меня, свою непутевую ученицу, у которой мозгов с момента обучения не прибавилось прямо-таки совсем. Ах да, у меня же их сейчас вообще нет.

Килир услужливо напомнил мне об этом, видимо, решив вскрыть мою черепушку — переместился в изголовье и пропал из видимой мне области. Но зато хоть перестал оглаживать остальные кости, почему-то уделяя пристальное внимание грудной клетке. Его прикосновения к ребрам, особенно со внутренней стороны, ощущались наиболее болезненно.

Мысли и воспоминания помогали немного отвлечься. Потому что, когда схлынула первая волна боли и ужаса, я ощутила что-то похожее на… удовольствие. Непонятное, мучительное, неуместное.

Так, Шиза, успокойся. Ты же не такая. Мало того, ты еще и мертвая уже больше полугода.

Так что куда более вероятными были какие-то чары Килира.

Интересно, почему не работает защита Альда? И была ли она вообще?

Килир вернулся и остановился в изголовье. Изящные ладони парой пауков пробежали по моему скелетированному лицу, ощупывая каждую трещинку, проникая в каждое углубление и отверстие. Кости Суртаза, он даже в глазницы мне пальцы засунул!

Я внезапно нашла в себе силы едва заметно дернуть челюстью.

В ответ раздался тихий смешок, а пальцы переместились по скуловым костям под нижнюю челюсть, поднялись к зубам, провели сначала по нижнему, а затем — по верхнему ряду. Удивительно, но несмотря на частые и множественные повреждения костей, зубы у меня все ещё оставались на месте в полном составе, хоть это являлось таким себе поводом для гордости. Они-то мне как раз были не особенно нужны.

Лич нависал надо мной, заключив в ладони мои скулы и чуть царапая ногтями подбородок при этом. От осознания нелепости ситуации я даже забыла об отвращении от сопровождавшего эти действия шороха. Он улыбался, склоняясь ко мне, пока не коснулся губами моего лба. Задержался на несколько секунд. То что кончик его носа при этом почти что проник в носовое отверстие моего черепа, видимо, его совершенно не смутило. Хотя… С чего бы это должно его смущать, действительно.

Хорошо, хоть без языка. От мысли об этом мне вдруг стало одновременно и смешно, и страшно. А ещё возникла надежда, что мой мучитель не пылает страстью к костям. Наверное, напрасная…

— Моя милая Шиз…

Килир осторожно повернул мою голову в сторону и, прошуршав губами по височной кости, направился к ушному отверстию. Зря я подумала про язык, похоже. Ох ты ж, извращенец… Но хотя бы не больно. Странно, до этого в посмертной форме я вообще почти не чувствовала прикосновений — скорее просто осознавала их, если видела, а тут…

— Такая маленькая… Такая хрупкая…

Интересно, мне кажется, или чары его речи имитируют даже звук дыхания? А язык тем временем скользнул к сосцевидному отростку черепа. Щекотно!

— Интересно, как ты выглядела при жизни?

— Тебе… действительно хочется… это знать?

Мои речевые чары работали, но нестабильно. Будь я живой, то подумала бы, что задыхаюсь. Вот только мне, чтобы говорить, дыхание не требовалось.

— Хм… — лич на миг замер и отстал от моего многострадального черепа, будто бы на самом деле задумался, — у меня богатая фантазия, конечно… — он выпрямился. — Но я всегда предпочитал получать информацию из первоисточников.

С этими словами Килир отошел от моего ложа, но я не успела обрадоваться этому факту — под аккомпанемент нескольких громких щелчков изголовье поднялось, и теперь я могла видеть не только потолок, но и часть комнаты.

Простенько и пусто. Лишенные каких-либо украшений белые стены, плотные темно-синие занавески на единственном окне напротив меня. Одна — чуть сдвинута в сторону, благодаря чему в комнату проникал узкий луч дневного света. Что за окном — рассмотреть не удалось. Что-то большое и черно-белое, и только. Повернуть голову или пошевелить чем-то, кроме челюсти, мне все так же не удавалось. Как паралич какой-то. Но зато увидела, на чем меня разложил Килир — лежанка была немного похожа на ту, которую я видела в убежище Альда. Только бортика возле моих частично рассыпавшихся ног не было. А еще подтвердилась догадка — одежды на мне не было, но на фоне остального это уже являлось сущей мелочью.

— Ну так что?.. Расскажешь?..

Лич снова подлетел ко мне и опустился на край ложа справа, прислонившись своим бедром к тазовой и бедренной костям. Лицо его выражало любопытство, а чуть прищуренные синие глаза как-то странно поблескивали. Ну хоть руки не распускал — просто сложил их на коленях. Своих.

— Я была… миниатюрной… — начала я неуверенно.

Килир качнул головой. Ободряюще, как мне показалось.

— Пышногрудой и фигуристой… с длинными черными волосами.

Фыркание Альда в моей голове удивительным образом совпало с недоверчивым смешком лича.

— Врать… нехорошо, — прошелестел Килир, скользнув ладонью по внутренней стороне моей бедренной кости снизу вверх.

Я зашипела от жгучей боли.

— У меня было время узнать тебя… поближе, моя милая Шиз, — вкрадчиво произнес он, придвигаясь ко мне. Хотя куда уж ближе-то.

Во взгляде Килира я уловила злое веселье. Его ногти цеплялись за каждый мой позвонок на пути от крестца до грудной клетки. Внезапно меня на несколько секунд выгнуло дугой — и от продолжавшей возрастать боли, и от омерзения при мысли, что он мог узнать. А о том, каким образом он это сделал, я даже думать не хотела.

— И все же, я надеялся, что мы сможем… договориться.

Ага, договариваться после пыток и извращенного подобия ласки — отличная идея! Боль не утихала, и во мне зашевелилось трусливое желание, чтобы это уже закончилось хоть как-нибудь.

— Прочувствуй боль, сконцентрируйся на ней, — неожиданно шепнул Альд. — Он разозлился, может упустить…

Прочувствовать? Да я и так ее замечательно чувствую!

— Так что я знаю, что ты собой представляешь…

Лич снова запустил руку в грудную клетку и притянул меня к себе, удерживая за позвоночник на уровне лопаток. Больно. Как же больно. Прочувствовать…

— Но так и не смог понять…

Глаза Килира опасно сверкнули, когда он приблизил свое лицо к моему. Голос же, наоборот, почему-то стал звучать будто бы издалека. Прочувствовать… Обжигающая боль в позвоночнике и ребрах жидким огнем расплескалась по конечностям и уже устремилась к черепу. Лицо лича стало терять очертания.

Никогда прежде я не была так рада перегрузке. Милосердная тьма смыла боль и последние услышанные мной слова Килира:

— Кто занимает твои мысли…

Порывы ледяного ветра бодрили до мозга костей.