Всадник на белом коне (СИ) - Горъ Василий - Страница 67

Все перечисленное звучало достаточно здраво, поэтому я согласился и заработал еще один поцелуй в щеку. А Татьяна все не унималась:

— Рыжик живет в Кунцево, в пятнадцати минутах езды от твоего дома. В команду впишется без проблем. И, что самое главное, эта девчонка в принципе не умеет ни гнуться, ни предавать — ты это увидел только здесь, а мы оценили еще в школе.

О том, как Рыжову травили в «Президенте», как она мстила обидчикам, по каким причинам попала в свиту Голиковой и как стала для этих девчонок действительно близкой подругой мне рассказывали достаточно подробно и все десять дней добровольного заточения в номере. Поэтому я не стал уходить от темы, а задал последний вопрос, который считал действительно важным:

— Значит, ты озадачишь отца сразу после прилета, а говорить с Рыжовой мы будем после того, как получим положительный ответ?

— Ага. Но в данный момент куда важнее часы. И сопроводительный текст типа «Как только дорвался до магазинов, так и отблагодарил».

В магазины я уже заглядывал. Во время поездок в Мюнхен за травами. В первой чуть не купил мощный планшет, но получил по рукам от Настены, заявившей, что дарить такой подарок человеку, круглые сутки торчащему перед компьютером, не самый лучший вариант. А во второй загляделся на миленькую шубку. И нарвался на логичный вопрос:

— И где она, по-твоему, будет в ней разгуливать? За стойкой ресепшена? Вдоль фасада отеля? Между барами?

В общем, я согласился и с этим предложением Голиковой. Но попросил помощи в выборе «правильной» модели часов, получил согласие и услышал интересную новость:

— Да, чуть не забыла! Вечером, пока ты миловался с Эрикой, мне прилетела смс-ка от папы. Он сообщил, что Котов-старший наконец-то перестал тупить и законопатил Илью в какую-то очень дорогую и известную наркологическую клинику Германии.

— Надолго?

— Понятия не имею. Но два года назад Кот уже проходил полный курс лечения, длившийся полтора месяца, а слетел с нарезки уже через неделю после возвращения в Москву. Значит, есть все шансы на то, что в этот раз проторчит там хотя бы два-три.

Прошлое, настоящее и будущее этого парня меня совершенно не интересовало, а ситуация с Мальцевой, наоборот, держала в напряжении. Вот я и задал назревший вопрос:

— А Яна больше не звонила?

— С тех пор, как наорала за то, что я ее, видите ли, не прикрыла? Нет! И не ответила ни на одну смс-ку Эрики и Дины. Впрочем, по утверждениям папы там все плохо: Ананьев-старший прилюдно заявил, что их семье проститутки не нужны, а значит, ни о какой свадьбе Яны с Давидом не может быть и речи. Дядя Паша озверел, начал экономическую войну и при любом удобном случае цитирует дочке эту фразу.

— Ничем хорошим это не закончится… — вздохнул я. И удивился излишне резкой реакции Голиковой:

— Да и плевать: мы носились с нею, как с писаной торбой, помогали всем, чем могли, несколько раз вытаскивали из полной задницы, а она к этому привыкла и теперь считает нормой! Да пошла она знаешь куда⁈

— Не шуми. Не люблю, когда ты ругаешься.

— Прости, больше не буду! — пообещала она. Затем вжалась в меня всем телом и добавила: — А если ты меня как следует обнимешь, то замурлыкаю от счастья. И буду мурлыкать, пока не заснем…

…Не знаю, как долго мурлыкала Танька, но я отключился именно под этот звук и почти мгновенно. Проснулся так же быстро, но по будильнику, в темпе растолкал бессознательное тело подруги, прислушался к тишине в гостиной и рванул поднимать Эрику, заслуженно считающуюся самой махровой совой в нашей компании.

Она, конечно, среагировала на щипки и щекотку, но нахально заявила, что встанет только после «о-о-очень горячего» поцелуя. Спорить с ней было бессмысленно, так что я поддался на шантаж и получил возможность полюбоваться на страшно довольную девчонку, выбравшуюся из-под одеяла и отправившуюся приходить в сознание под холодным душем.

Во втором номере пришлось столкнуться почти с той же проблемой. Только будить не одну Вильман, а всю толпу. Хорошо, Настена с Джинг, как обычно, подорвались с кровати сразу после ускоряющих шлепков и помогли с остальными. Уступив мне почетную обязанность заказать очень ранний завтрак и, «заодно», спустить в машину чемоданы, собранные еще накануне. Пока мотался вниз-вверх, дежурная по этажу прикатила к номеру тележку с едой, и я, поблагодарив девушку за оперативность, вломился к голодной толпе, успевшей собраться за одним столом и уже вовсю подначивающей Рыжову.

Ну да, чисто теоретически для этого были все основания, ведь она единственной во всей компании вышла к завтраку топлесс. Но в присутствии персонального цербера, считающего, что перевозить Леру куда бы то ни было еще рановато, и старающейся минимизировать время контакта заживающих ожогов с одеждой, альтернативы такому виду не было и не предвиделось. В общем, пришлось вступаться, принимать все следующие удары на себя и параллельно отдавать должное кулинарным талантам поваров «Феникса». А после завершения трапезы еще раз пробегать по номерам, проверяя, не осталось ли в них чего-нибудь нашего.

В гараж спустились на четверть часа раньше, чем договаривались с тренерами. Чтобы без спешки разложить правое переднее сидение «моего» джипа и устроить на нем Рыжову в соответствии с ценными указаниями «главврача». Справившись с этим нелегким делом, усадили Эрику с Диной в машину к Тане, так как в нашей стало на одно место меньше. Затем организовали конференцсвязь, дождались Алферова и Батырова, еще раз обговорили новые правила движения и предельно плавно тронулись с места.

В этот раз девяносто километров между отелем и аэропортом преодолели за два часа с минутами. Зато уберегли «раненую» от неприятных ощущений. Да, с момента высадки из машин и до посадки в самолет ей пришлось немного потерпеть, но тут мы были бессильны. Зато договориться со стюардессой получилось без каких-либо проблем, поэтому и взлет, и посадку Рыжова пролежала горизонтально. Потом пережила прогулку по переходному «рукаву», мотания по коридорам терминала, общение с таможенником, прощание с тренерами и переход до лимузина, заказанного Татьяной сразу после получения еще одного электронного авиабилета. А в салоне здоровенной девятиметровой дуры, собранной на базе штатовского «Хаммера», легла, облегченно выдохнула и своим замученным видом спровоцировала Линь выставить мне ультиматум:

— Лера едет к нам. Чтобы не пугать маму своим состоянием и не мотаться через весь город на процедуры по два раза в день!

Я «возмущенно» выгнул бровь, выдержал небольшую паузу и возразил:

— Не к вам, а ко мне: вы с Настей постоянно тусуетесь у меня в квартире, а бросать гостью там, где никто не появляется неделями, как-то некрасиво.

— Денис, я и так доставила вам столько беспокойства, что готова провалиться сквозь землю! — залившись густым румянцем, виновато сказала Рыжова. И подарила еще одну возможность пошутить:

— Придется проваливаться вместе: сегодня я, наконец, нашел подарок, который может загладить хотя бы малую часть вины за ситуацию, в которую ты попала из-за меня. И даже приобрел. А вручить тупо забыл!

Коробочку в подарочной упаковке и с игривым бантиком положил Лере прямо на живот. После чего снова откинулся на спинку кресла.

Девушка сначала онемела, затем нахмурилась и попробовала что-то возразить. Но не тут-то было — толпа моих единомышленниц быстренько объяснила всю глубину ее заблуждения, затем заставила сорвать тоненький слой бумаги с рисунками на новогоднюю тему и зааплодировала, услышав потрясенный лепет:

— Часы «Тиссо»? Мне⁈ Денис, ты одурел?!!!

Эти же три вопроса горели в ее глазах всю дорогу до нашего дома, хотя часы уже заняли законное место на левом запястье, а красивая коробочка перекочевала в сумочку. Они же, вероятнее всего, беспокоили и во время процедур, на которые Рыжову загнала Джинг после того, как подняла в квартиру. Но я этого не видел и не чувствовал. Ведь сначала помогал Голиковой, Вильман и Бахметевой перегружать шмотье в тачки. Затем прощался, отвечал на вопросы невовремя позвонившего Борисыча и здоровался с дежурным охранником. А после того, как добрался до квартиры, лазил по Интернету и организовывал обед. В результате откликнулся на зов Леры, как только Кравцова с Линь умчались в соседнюю квартиру разбирать чемоданы. И невольно подобрался, увидев мрачную решимость в глазах обычно спокойной и приветливой личности: