Газлайтер. Том 2 (СИ) - Володин Григорий - Страница 17

По-прежнему я каждый день занимаюсь медитациями. За прошедшую неделю раз сходил на урок к Мозговику. За пирожными с чаем рассказал ему о пси-клинке. Он удивленно захлопал глазами:

— В вашем возрасте это поразительно!

— Да было бы чему радоваться, — я с грустью уминал чизкейк с малиной. — Я фехтую не лучше обезьяны с палкой. Как бы это исправить?

— А почему вы не сходите в фехтовальную школу? — удивился телепат.

— И правда, почему? — удивился я следом. — Спасибо, Георг! Не зря я к вам хожу на уроки!

В ответ он пробурчал, что хотел бы так же полезно учить меня телепатии.

А вообще фехтование — вещь нужная. Еще потому что дворяне постоянно дуэлятся на мечах и саблях. Поэтому мне, как будущему дворянину — а кто-то разве сомневается в этом? — полезно поучиться клинковому бою.

— Итак, теперь мы все пробужденные, — замечает Камила за обедом, глянув на Лену. — Елена нас догнала. Теперь после уроков можем и медитировать все вместе. Как считаете?

Каверзный вопрос. Мне-то вообще по барабану с кем медитировать, и один могу посидеть. Но для друзей пси-волн не жалко. Но вот в чем дело — комната, выделенная нам под послешкольные медитации не резиновая. Вообще, раньше там находился клуб литературы, но последние участники выпустились в прошлом году.

— Нацелилась на пси-волны Дани? — фыркает Света.

— Зачем сразу искать корыстные мотивы? Мы же все с вами друзья, — ослепительно улыбается брюнетка. — Почему бы не проводить больше времени вместе?

Кое с чем не поспорить. Пережитое в Перми нас, правда, сдружило. Даже Предякин почти не огрызается, хоть по-прежнему обедает со своими «шестерками» и с нами редко разговаривает.

Гриша оценивающе оглядывает Камилу сверху донизу. И увиденное ему явно нравится.

— Я не против. — Еще бы он был против, хе. — Но тогда надо искать другое помещение. А это проблема. Больше свободных комнат в школе нет. Ездить к кому-то из нас это затруднительно и долго.

— Поэтому оставляем, как есть, — торжествует Света. — Мы с Гришей и Даней медитируем в школьном клубе. Лена потребляет усиленные пси-волны, когда остается наедине со своим парнем. А Камила получает свою заслуженную дозу в столовой.

Звучит, конечно, как чистая провокация. Все друзья, не только Камила, получают мои пси-волны в столовой.

— Хм, я найду помещение, — спокойно реагирует брюнетка и смотрит прямо в глаза блондинке. — Если, конечно, это единственная проблема.

Света молчит, сверкая глазками. Других причин ей и не найти. А я примирительно поднимаю руку.

— Единственная. Кстати, сегодня я не смогу быть на медитации, так что Камила можешь позаниматься вместе с ребятами вместо меня, чтобы привыкнуть к их фону, — улыбаюсь. — А им к твоему.

Блондинка и брюнетка переглядываются, как кошка с собакой. И почти сразу звучат протестующие девичьи голоса:

— Да не надо.

— Не стоит сегодня.

Я усмехаюсь и с ленцой произношу так же аргументированно:

— Надо. И стоит.

Молчание. Эти две мордашки надо видеть. Возмущенные, недовольные, но не знающие, что сказать против, хотя нет, может, и знающие, отмазку найти не проблема, но ведь я сразу просеку причину и это может потом аукнуться им.

Зато лицо Гриши довольное. Щелки-глаза светятся предвкушением. Казах сегодня будет как кот в сметане. Лена же из всех сил сдерживает улыбку.

Потом уже, после школы, на остановке, когда мы наедине с моей девушкой ждем автобус, она задорно ухмыляется, прильнув ближе ко мне:

— Падишах сказал своё слово — и гарем покорно принял волю светлейшего.

— Перестань, — смеюсь я, коснувшись ладонью ее мягкой щеки. — Уж кому-кому, но мне точно не надо такого счастья, как гарем из цапающихся дворянок. Но спросить ты хотела что-то другое?

В глазах моей девушки вспыхивает сильное смятение, словно та уже долгое время хаотично над чем-то размышляла, а теперь решилась выплеснуть это.

— На тебя заглядываются многие барышни, уже давно. А после теракта даже Камила ластится к тебе, как кошка по весне, вопреки своему гордому характеру, — с тревогой в голосе произносит Лена. — Девушка она впечатляющая: красивая, влиятельная, с двумя Дарами. Поэтому, если ты решишь, что наши отношения тебе в тягость, я пойму.

— Неа. Не поймешь, — усмехаюсь.

— Что? — хлопает она глазками.

— Как можно понять предательство? — пожимаю плечами. — Я бы не понял.

— Но…

— Тссс, — Она тут же обрывается на полуслове. Я поднимаю руку и глажу ее по волосам. — Ты моя до тех пор, пока верна мне. Понятно?

— Да, — кивает она, и глаза у нее загораются благодарным огнем.

Тут и автобус подъезжает. Мы садимся и общаемся на позитивные темы. О том, как Лена недавно подняла дома тяжелый ткацкий станок одной силой мысли. О том, что она обежала все библиотеки в городе и нашла целых три книги по магнетизму. О том, что Шарик недавно притащил домой из леса здоровенный рельс. Теперь не знаем, куда девать его, и не нужен ли он Лене попрактиковаться?

Когда останавливаемся на Байкальской, я прощаюсь с Леной и выхожу. Здесь, недалеко от центра города, расположена секция классического дуэльного фехтования. Мне надо научиться хотя бы азам мечевой рубки. Это поможет лучше владеть пси-клинком. Я уж молчу про то, что каждый дворянин умеет сражаться на мечах. А мы куда стремимся? Правильно, к вершинам.

Поднявшись на пошорканное крыльцо, открываю дверь и пересекаю узкий коридор. Сразу за ним небольшой спортзал, застеленный лакированными досками. Несколько парней рубятся текстолитовыми палками. Внимательно вглядываюсь в бойцов. Из защиты — маска, стеганая защита корпуса, защитные перчатки. Неплохо.

— О, к нам гости, Николо! — стук мечей перекрывает смеющийся крик.

Только сейчас замечаю, что что на скамейке у стены сидят трое смуглых парней. У одного в ухе горит золотая серьга. Цыгане. Лишь бы не из Ловарей. Не хочу заниматься вместе с наркоторговцами.

Парни встают и вразвалочку двигаются ко мне.

— Кто такой будешь? Зачем заглянул? — спрашивает цыган с серьгой. Лет ему двадцать, может.

— Даниил, — спокойно отвечаю. — Пришел заниматься фехтованием на мечах.

Парни переглядываются, а потом разряжаются наглым смехом.

— Поздно ты решил заниматься воинским делом, русский, — угорает Сережка, буду его так звать. — Мечник должен взращивать свое мастерство с яслей. Но я, так и быть, позволю тебе приобщиться к настоящему мужскому ремеслу….если ты унизишься в последний раз и поцелуешь мою подошву.

Под ржач друганов он выставляет вперед ногу, и мне уже хочется ее сломать. Но сдерживаюсь, пока что…

— Чего стоишь⁈ — рычит Сережка.

Двое других цыган обходят меня с двух сторон, и это решает вопрос не в их пользу. Ну что ж. Зато повеселюсь.

Сережка с надменной рожей выставил вперед ботинок. Двое других цыган уже окружили меня с двух сторон.

— Русский, ты слышал Николо? — рычит правый. — Живо кланяйся!

— Русские не кланяются, — широко оскаливаюсь. — Но вы можете убедиться на своем опыте.

Левый протягивает руку, видимо, пытаясь ухватить меня за шею. Я резко выстреливаю кулаком и хлестко бью парня по предплечью. Он с криком отшатывается, отбитая рука виснет плетью. Считай, один противник «выключен». Удар по напряженному сухожилию может и разорвать. Там же много нервных центров.

Вразумит ли Николо этот урок? Вряд ли. И рисковать не стоит. Ведь, обычно, кто первый ударит, тот и побеждает. А один против троих и так расклад не очень. Глупо отдавать еще одно преимущество. Я уже собираюсь накинуться на наглых цыган, когда раздается басистый окрик:

— Николо, Ион, Лука! Вы что творите⁈ Отойдите от парня!

Из глубины клуба возникает высокий мужчина с отвислыми казачьими усами. Этими усищами он очень похож на Алексея Дмитриевича, мастера по спасу. Цыгане спешат отскочить от меня подальше.

— Мастер, русский напал на Луку! — обвиняет Николо с сережкой. — Руку ему отбил!