«Крот» в генеральских лампасах - Чиков Владимир - Страница 19

— В первую очередь необходимостью гораздо большей конспирации при работе со мной. Поймите правильно, я должен заботиться об обеспечении личной безопасности и очень хочу остаться неразоблаченным в предстоящем сотрудничестве с ЦРУ в Москве. Москва — это вам не Нью-Йорк, где я чувствовал себя более уверенно и спокойно.

— Значит, вы считаете, что наши разведчики могут вас провалить в Москве? И если это так, то скажите, на каком основании вы делаете подобные умозаключения? — Джон Мори смотрел на него злобными глазами.

— Не надо так смотреть на меня, — совершенно спокойно произнес в ответ Топхэт. — Я же не на допросе у вас! — опять повысил он голос. — Я хочу лишь одного, чтобы вы сейчас поняли и передали своим коллегам из ЦРУ, что мои отношения с ними в Москве будут строиться только на безличной основе. — Поляков мрачно посмотрел на Мори и неохотно продолжил: — Плохо, что вы, мистер Джон, не знаете, как работают ваши разведчики в других странах…

— Вот и расскажите мне об этом. И заодно объясните, почему вы часто делали нам какие-то замечания и ставили свои условия?

На этот раз Поляков несколько опешил:

— Я сейчас ставлю свои условия потому, что американская разведка в последнее время работала в Москве неквалифицированно. Это, кстати, подтвердится и арестом моего коллеги подполковника Попова. Работавшие с ним операторы Рассел Ланжели и Джордж Уинтерс проявляли небрежность и засветили не только тайники, но и самого Попова.

— Чтобы не произошло этого и с вами, — не дал ему договорить Джон, — я передаю вам вот эти средства связи, — он достал из портфеля несколько коробочек и конвертов.

— И что же в них находится? Уж не таблетки ли цианистого калия?

— Сейчас я поясню, что к чему, — буркнул Джон, продолжая выкладывать на стол предметы шпионской экипировки.

Поляков усмехнулся:

— А правильно ли это будет, если вы, контрразведчик ФБР, будете что-то пояснять мне, разведчику? Другое дело, если бы инструктаж проводил кто-то из специалистов ЦРУ, — кисло добавил он.

— Вы полагаете, что я некомпетентен в таких делах? — обиделся Мори.

— Я не полагаю, а считаю, что это так и есть, — дерзко ответил Топхэт.

— Ну хорошо, хорошо, — махнул рукой Джон. — Мое дело передать вам все, а как вы будете использовать это, разбирайтесь сами, коли вы такой грамотный.

— Итак, что вы мне передаете? — равнодушно бросил Топхэт.

Джон с укором посмотрел на него и сказал:

— Все, что на столе, это ваше. Я передаю вам два шифрблокнота с разным цветом обложек. Тот, что красного цвета, предназначен для зашифровки сообщений в посольскую резидентуру ЦРУ, а второй, в черной обложке, — для расшифровки. — Затем протянул ему дорожный несессер и пояснил: — А это дается вам в качестве камуфляжа для шифрблокнотов. Условия связи, разведзадание и руководство по работе с шифрами исполнены на микропленке, которая крепится к стержню шариковой ручки. Так что, пожалуйста, забирайте это все. — Он протянул ему авторучку и чуть слышно добавил: — Кстати, на той же микропленке есть график проведения тайниковых операций в Москве.

— Вам назвали места для закладки тайников?

— Да. Один из них будет на Ленинских горах…

Заметив на лице Топхэта мгновенно менявшееся выражение то испуга, то злобы и растерянности, Джон невольно спросил:

— Что с вами, мистер Поляков?

Топхэт отрицательно покачал головой и сказал:

— Я ошеломлен тем, что сейчас услышал. Кто назвал вам Ленинские горы?

— Руководящий сотрудник ЦРУ. А что вас не устраивает?

— Я категорически отказываюсь от проведения тайниковой операции на Ленинских горах!

Мори побагровел: «Да сколько же можно выражать свое несогласие?!»

— Почему вы отказываетесь? — возмутился он.

— Потому что там уже проводились подобные операции по связи с Поповым. И, кстати, там же он был задержан [32] и арестован. Это еще раз подтверждает мое мнение о небрежной работе американской разведки в Москве…

Отказался Поляков и от использования подобранных цэрэушниками мест постановки сигналов в непосредственной близости от американского посольства. Заявив об этом Джону, он взял листок бумаги и нарисовал на нем новые места расположения тайников: один из них обозначил при входе в Парк культуры и отдыха имени Горького, второй — на улице Арбат с использованием магнитного контейнера, третий — недалеко от Военной академии имени Дзержинского. Сделав пояснения к схемам мест закладки тайников и увидев на столе книгу и какие-то предметы, он неожиданно спросил у Джона:

— А это что еще лежит перед вами?

— Это тоже все ваше. Вот таблетка цианистого калия. По внешнему виду и форме она, как видите, ничем не отличается от прочих медицинских таблеток и потому не нуждается в маскировке. — Затем Мори взял книгу и, показывая ее Топхэту, сказал: — А это энциклопедия о любимом вами увлечении — охоте. Во внутренней полости обложек находятся письма-прикрытия. Кроме того, вам даются к фотоаппарату дм вертикальной и горизонтальной съемок две приставки и одна катушка с защищенной фотопленкой, которая рассчитана на специальное проявление. Какое именно, в ЦРУ сказали, что вы как разведчик знаете.

— Да, я это знаю. А где же копировальная бумага? Может, она в больших конвертах, которые я передавал вам раньше?

— Да, эти пять конвертов ваши. Внутренняя поверхность их обработана и предназначена для тех же целей, что и копировальная бумага.

— А магнитные контейнеры вам передали?

— Нет. Мне сказали, что вы можете изготовить их в Москве при помощи якобы известных вам подручных средств и материалов. А теперь о разведзадании.

— Но вы же говорили, — прервал американца Поляков, — что оно есть на микропленке, которая закамуфлирована в шариковой ручке.

— Да, это так, — согласился Мори. — Я хочу лишь пояснить, что ЦРУ на первое время ставит перед вами задачу глобального масштаба: определение военно-экономического потенциала СССР, объема ракетостроения и все, что касается Вооруженных сил России и вашего ГРУ. В случае острой необходимости можете связаться с сотрудником ЦРУ по телефону, номер которого указан на той же микропленке. При этом надо назвать словесный пароль: «Шестьсот семь. Мэдисон-авеню». Он дается вам на тот случай, если потребуется срочно сообщить, что вы опять выезжаете в длительную служебную загранкомандировку…

Джон вдруг задумался, припоминая, что еще надо сообщить отъезжающему агенту, но, не вспомнив ничего, вынул из кармана пачку стодолларовых купюр и, подавая ее Топхэту, сказал:

— Это вам премиальные от ФБР за хорошую работу с нами. И будьте осторожны в их трате. И здесь, в Нью-Йорке, и там, в Москве.

На этот раз Поляков взял доллары без каких-либо оговорок. Но не прошло и минуты, как он начал сожалеть, что взял их, показав свою жадность перед американцем. Несколько секунд он сидел в оцепенении, потом стыдливо бросил косой взгляд на Джона Мори. Тот смотрел на него задумчивым, долгим взглядом, то ли припоминая, не упустил ли он что-то, то ли сожалея о своей последней встрече с «драгоценным камнем» в истории американской контрразведки. Решив, что все вопросы оговорены, Джон неожиданно быстро и с пафосом заговорил:

— Не поминайте меня лихом, мистер Поляков. Хочу верить, что наши встречи пойдут вам на пользу. И вы поверьте мне, что я кое-чему научился у вас. Прежде всего, вашему высокому профессионализму и вашей преданности избранной профессии. Между прочим, мне понравилось, с каким упорством вы отстаивали необходимость своего возвращения в Советский Союз, хотя лично я спал и видел, что вы навсегда останетесь в Америке и мы вместе будем работать в Вашингтоне в ФБР. И последнее, что хотелось бы сказать: я очень высоко оцениваю ваше плодотворное сотрудничество с нами и весьма сожалею, что оно так быстро закончилось.

Полякову пришло в голову, что его американский оператор прощается с ним навсегда. Отогнав этот помысел прочь, он с уксусной улыбкой посмотрел на Джона Мори и сказал: