Стальная хватка империи - Васильев Сергей Александрович - Страница 52

Благодаря карте, так удачно найденной в тайнике адмирала Ирецкого, и совместной операции директората с революционно настроенными аборигенами, Grand Fleet практически без потерь форсирует сложнейшие укрепления противника. Двери в Рижский залив и столицу Российской империи, вчера наглухо запертые, сегодня открываются нараспашку.

Над основными позициями береговой артиллерии русских на мысе Церель сплошной пеленой стелется дым пожаров, через который нет-нет да и сверкают молниями рвущиеся боезапасы, а за ним – только крошечные, поросшие кустарником островки, где не то что батарею – пушку разместить невозможно…

– Мичман, номера позиций?

Пожилой и давно потерявший всякую надежду на продвижение по службе лейтенант припал к окулярам новомодной стереотрубы.

Досрочно произведенный в офицеры и оттого пребывающий в некоторой ажиотации, Павлуша де Лаваль еще раз сверился с картой.

– Противником очищен фарватер между позициями пять и шесть линии «Аз», и точно над четвертой позицией линии «Буки», господин лейтенант. Броненосцы входят в канал, головным – «Трафальгар», за ним – «Юпитер» и «Принц Георг», далее не могу разобрать за дымом.

– Удачно-с. Если бы еще «Нил» починили и пустили вторым, было бы намного жальче: тратить новейшие устройства на такую рухлядь – моветон-с. Затурский, ведите журнал, сейчас… двенадцать ноль три. Алексеев, линии пять и шесть «Аз» и с третьей по шестую «Буки» – на прозвон.

– Слушаюсь, господин лейтенант!

Гардемарину Алексееву не получившему полагающегося к фамилии дополнения «Шестой» исключительно по младости лет, было до смерти обидно, что он не видит разворачивающейся перед амбразурами величественной картины. Молодой человек защелкал тумблерами.

– Аз-пять – отказ основной линии, резервная в порядке. Буки-шесть – не зажглась резервная, – доложил он.

Лейтенант нахмурился. Как ни проверяй дорогущий каучуковый кабель, а соленая балтийская вода все равно разъест изоляцию к морским чертям. Хорошо, британцы не стали медлить со второй попыткой, иначе случился бы знатный конфуз.

– Тогда отключите неисправные линии от греха подальше, юноша. Остальным линиям – товсь!

Гардемарин перещелкнул обратно два тумблера и положил руку на массивный медный рубильник, его товарищ стремительным почерком заполнял графы боевого журнала.

– Мичман, контроль по ориентирам. Замыкаем рубильник по прохождении «Трафальгаром» первой линии. Дайте отсечку по корме.

Недавний выпускник Морского корпуса, всего на год старше остальных своих товарищей, прильнул к окулярам дублирующей трубы, глядящей через узкие щели землянки, прикрытые редкой сеткой с навязанными на нее тряпицами в цвет окружающего камня.

– «Трафальгар» над первой… Скорость… шесть… До прохождения… двенадцать секунд… Десять… Три, две, одна… Есть!

– Подтверждаю. Замыкай! – приказал лейтенант.

И гардемарин, так ничего и не увидев, перекинул рубильник. Лампочки, горящие на фанерном щите, выкрашенном флотской шаровой краской, мигнули и погасли. Более ничего не произошло. По крайней мере, ничего наблюдаемого. Гардемарин Алексеев, сверившись с инструкцией, вернул рубильник в исходное положение и, перещелкнув тумблеры обратно на «Выкл», накинул на каждый из них петельки из шпагата с привязанными картонными квадратиками, на которые он нанес карандашные пометки.

В пяти с половиной милях южнее, в темной глубине, несколько слабых пороховых зарядов воспламенились, освобождая удерживаемые массивными якорями шары мин. До этого они мирно лежали на дне, и поэтому тралы многочисленных и, без дураков, отважных английских корабликов прошли высоко над ними.

Вьюшки закрутились, сматывая с себя прочные тросы. Во избежание рывка и обрыва троса в момент достижения миной заданной глубины, вьюшки были снабжены тормозными колодками, и балтийская вода преподнесла еще один сюрприз: последняя, двенадцатая мина пятой позиции из-за слегка заедающего механизма всплывала намного медленнее остальных и не успела дойти до предназначенной ей глубины, ударившись в днище идущего вторым броненосца чуть левее киля.

Пятнадцать тысяч тонн добротной английской стали, прекрасного английского угля и добрых английских джентльменов подбросило. Левая машина окуталась паром, убивая английских механиков, и корабль повело на циркуляцию. Командир броненосца приказал дать полный назад, но было уже поздно: сначала увенчанный флажком буек, отмечавший границы протраленного фарватера, скрылся под броневым бортом, а потом, снова с левой стороны, раздался второй взрыв. И добрый английский порох, мирно спавший в крюйт-камере носовой башни главного калибра, стал очень злым.

– Молодежь, – пробурчал лейтенант, не отрываясь от окуляров, – еще корпус не закончили, а уже броненосец на свой счет записали-с. Де Лаваль, освободите рога Алексееву-Шестому. Юноша, пятнадцать секунд на наблюдение, а потом к щиту. Посмотрим, что британцы будут делать с «Трафальгаром». Ага! Четыре всплеска. Не спят на «Петре», не спят-с. Кнюпфер, репетуйте: недолет… четыре, противник неподвижен!

Второй гардемарин, надменно-немецкого облика, слегка морщившийся при каждом лейтенантском «ерсе», механически повторил указания в трубку полевого телефона, столь же немецкого с виду, как и он сам.

– Десять секунд до их залпа… Так. Машина, малый назад. – Лицо капитана Праймроуза казалось высеченным из камня. – Лево руля, обходим мачты «Юпитера».

– Но, сэр… мины…

– Мина, – усмехнулся кэп, – событие вероятностное. Она или будет, или нет. А вот артиллерийский бой – это шахматы. Они бьют по нам как по неподвижным, а мы…

Еще три пенных столба действительно встали перед носом отползающего броненосца, а вот четвертый…

– Попадание в полубак! Бронепалуба пробита, внутренний взрыв! Аварийные партии пытаются прекратить поступление воды!

– Работайте, лейтенант. Хм… не купились… Руль прямо, машина, средний вперед! Надеюсь, они подумают, что мы увеличиваем ход, а не останавливаемся…

– Накрытие! Попаданий нет, сэр!

– И то хорошо. Но накрытие – это значит, что у них где-то есть корректировщики. Где? Ваши ставки, джентльмены?

– Полагаю, на мысе Церель, сэр.

– Скорее вон на том островке, – усмехнулся капитан. – Русские экономят каждый ярд кабеля… Средний назад, руль прямо! Я надеюсь, все согласны, что если мы прошли, а «Юпитер» подорвался сразу на двух минах, то нас просто пропустили, и это было крепостное минное поле? А значит, и пункт управления они должны разместить как можно ближе к заграждениям. Фицпатрик, разрядите средний калибр по островку.

– А главный?

– Главным мы отработаем туда же, если полетят бревна. Внимание, джентльмены, залп… Дьявол! Они отслеживают каждый наш шаг. Повреждения?

– Попадание фугасным, сэр! Сбиты обе трубы, тяга в кочегарках падает!

– Повезло, что осколки не пробили ни одного котла. Держим прежнюю скорость, левая машина малый: не хватало еще и вправду выскочить на мины. Фицпатрик, почему канониры спят? Срыть этот чертов остров…

После очередного залпа корабль тряхнуло.

– Взрыв на батарейной палубе, сэр! Шестидюймовки левого борта уничтожены! Сильный пожар – воспламенились картузы у орудий!

– Фильтрация воды усиливается, сэр! Мы не…

– Главный калибр на левый борт. Причешите этот островок из больших пушек, не время экономить. Отходим, господа! И да… Пожалуй, начинайте спускать шлюпки.

– Попадание в носовую кочегарку! Взрыв котла, доступ в кочегарку невозможен! Там все погибли, сэр!

– Отставить истерику! Фицпатрик! Я увижу, как этот чертов остров уйдет на дно или нет?!

За секунду до того, как тринадцати с половиной дюймовые орудия дали залп, в «Трафальгар» попали сразу два снаряда. Корабль накренился, и четыре гигантских столба встали в полукабельтове от несчастного островка.

А следующего залпа просто не было, потому что уже через три минуты крен достиг пятнадцати градусов, и вскоре «Трафальгар» перевернулся, унеся с собой на дно большую часть экипажа.